Одиннадцать розовых слоников

Девушке, которая сидела напротив Сергея, было не больше двадцати пяти лет, и она была необычайно красива. Каждое ее движение, жест, голос и его интонации, вызывали неосознанное желание любоваться ей. Он мог бы бесконечно долго смотреть, как она молча, и немного наивно, смотрит на него, чуть улыбаясь, но сейчас он был при исполнении обязанностей начальника службы безопасности мэрии, и поэтому ему пришлось нарушить тишину.

— Алена Викторовна, вы понимаете, что претендуете на место секретаря мэра, и я буду вынужден устроить вам самую тщательную проверку перед тем, как дать рекомендацию?

— Конечно, Сергей Георгиевич — я сейчас сама расскажу о себе все, что вас может заинтересовать. У вас найдется для меня немного времени?

— Разумеется. Я вас слушаю, можете не торопиться. Хотите кофе или чаю?

— Да, спасибо. Если можно кофе — капучино, с одной ложечкой сахара. Начну немного издалека. Две недели назад, совершенно случайно, я увидела по телевизору репортаж об ужасном случае, который произошел с этой бедной девушкой, бывшей секретаршей мэра. А когда на церемонии прощания в храме показали ее гроб, и в нем лежало одиннадцать розовых слоников, то во мне как будто все перевернулось. Я почувствовала, что потеряла самого близкого человека во всем мире, даже если до этого его совсем не знала. Это было больнее, чем потерять любимую родную сестру.

Глаза Алены стали мокрыми от слез и она достала из сумки платочек.

— Извините, я сейчас соберусь. Никак не могу смириться с этой потерей. Наверно, вы удивлены моей реакцией, но я сейчас все объясню и, надеюсь, вы меня поймете.

— Вот, выпейте кофе, — Сергей поставил перед девушкой чашку и отвернулся, чтобы она не заметила, как у него самого все сжалось внутри, и образовался комок в горле. — Да, вы правы, пока я действительно ничего не понимаю.

— Мои родители были очень жизнерадостными людьми и любили друг друга. Они вместе ходили на рок концерты, тусили на байках, развлекались в ночных клубах и на вечеринках. Когда мама залетела, они решили, что родить ребенка будет очень прикольно и так на свет появилась я. Но потом оказалось, что пеленки и распашонки — очень скучное занятие. Меня нужно вовремя кормить, таскаться со мной по детским врачам и не оставлять на ночь одну. В общем, они быстро поняли свою ошибку и отдали меня в детский дом, где я жила и училась, пока не стала совершеннолетней. Воспитатели у нас были очень хорошие, но игрушек почти не было. Конечно, государством выделялись определенные средства, случались и частные пожертвования, но у директора были свои дети, которым нужно было дать приличное образование и в Оксфорде. Это я к тому, что мало у кого из детей были свои игрушки. А вот у меня была — голубой плюшевый зайчик, которого мне по обкурке купили мама с папой. Сейчас он может показаться страшненьким, но в детстве он был для меня самым дорогим и единственным. Я всегда брала его с собой и засыпала, прижав к себе. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, у нас появилась молодая учительница — тетя Лена, которую пригласил на работу наш новый директор, потому что старый уехал жить за границу. Я ей понравилась и однажды, когда она была немного пьяненькой, научила меня мастурбировать, сказав, что я уже взрослая девочка, а у взрослых могут быть свои игрушки. Тогда я впервые испытала многократный оргазм, и с тех пор двенадцать стало для меня любимым числом. Вы же понимаете, насколько впечатлительна и восприимчива детская психика? Поэтому нет ничего удивительного, что некоторые яркие события того времени могут оставлять след на всю дальнейшую жизнь. Потом, когда я стала старше, мы с Леной подружились и иногда играли вместе. Новый директор очень любил смотреть, как мы играем, и часто просил нас поиграть у него в кабинете. После они обычно меня просили оставить их вдвоем, и я уходила. Лена объяснила мне, что Виктор Васильевич, наш директор, очень хороший человек, и он с огромным удовольствием поиграл бы и со мной, но пока нельзя, потому что если об этом кто-то узнает, то ему тоже придется уехать за границу. У директора был друг, Игорек, который довольно часто приезжал к нему в гости и оставался у нас ночевать. Мы с ним редко разговаривали, но он всегда меня выделял взглядом и иногда подолгу наблюдал со стороны. Когда я закончила школу и решила устроиться на работу, чтобы начать самостоятельную жизнь, он предложил мне пожить у него, обещал обо мне позаботиться и помочь поступить в институт. Он был почти вдвое старше меня, но как человек он мне нравился, и поэтому я согласилась. Мне устроили торжественный прощальный вечер. Лена очень расстроилась, что я их покидаю, а Виктор Васильевич даже предложил мне задержаться и последний раз поиграть всем вместе. Но Лена испугалась, что Игорек это может неправильно понять и закатать его в бетон. Наверно, это было что-то не очень приятное, потому что директор с ней согласился. Так я уехала оттуда навсегда, забрав с собой любимого голубого зайку, с которым никогда не расставалась.

Живя с Игорьком, я обнаружила, насколько удивителен и интересен окружающий мир и как мало я знала о нем до этого. Игорек очень хорошо разбирался в людях, потому что работал патологоанатомом, и я очень многому у него научилась. Он говорил, что любит меня и готов сделать все, чтобы я была счастлива, а я ему верила. Вскоре мы расписались. Однажды, гуляя по городу, я увидела на витрине голубого зайчика. Это было, как гром среди ясного неба. Я вдруг поняла, что не смогу без него жить и уже его обожаю. С этого момента все и началось. В нашем доме стало появляться все больше голубых зайчиков, всяких разных, без которых я просто не могла, а Игорьку это почему-то начинало не нравиться. Ну как он не мог понять, что они — это часть меня, и что я не смогу радоваться жизни, если их вдруг не будет. Одна эта мысль пугала меня больше всего на свете. Для себя я решила, что как только у меня наберется двенадцать зайчиков, а это мое любимое число, то я смогу почувствовать себя полностью счастливой. Их было уже девять, когда Игорек закатил мне первый скандал и сказал, что десятый голубой зайчик появится только через его труп. Я очень переживала, когда через два месяца он отравился и умер. Но, Сергей Алексеевич, вы же понимаете, Игорек и… мои голубые зайчики. Это было совершенно несовместимо. Он разбил мне сердце, и что мне оставалось делать?

Алена разрыдалась, и Сергею пришлось ее успокаивать, незаметно смахивая скупую мужскую слезу.

— Перед похоронами, я положила к Игорьку в гроб десять голубых зайчиков, решив отдать ему самое дорогое, что у меня было — он все же был хорошим человеком. Игорек еще где-то подрабатывал, и на похоронах были его друзья с другой работы, но я никого из них не знала. Сильные, красивые мужчины в кожаных куртках, которые приехали на дорогих черных машинах. Один из них, наверно самый близкий друг, предложил проводить меня домой, успокоить — ведь я осталась совершенно одна в трехкомнатной квартире. Так я познакомилась с Бориком. Он мне показался сильным человеком, но ровно через год, я положила ему в гроб лишь пять голубых зайчиком.

— Теперь вы понимаете, как я восприняла гибель Верочки, увидев у нее в гробике одиннадцать розовых слоников? Я сразу почувствовала родственную душу, начала наводить справки и скоро узнала много новых подробностей этой жуткой трагедии. По официальной версии, в тот злополучный день, Верочка сопровождала мэра в деловой поездке и была три раза изнасилована. Один раз прямо в туалете ресторана, где они останавливались пообедать, а несколько свидетелей видели выбегающего из него человека, и два раза в загородном доме мэра, где он в тот день принимал деловых гостей. Мэр, как главный свидетель, настаивает на том, что, скорее всего, девушка все это время молчала под угрозой смерти, что подтверждается дерзостью преступника, который следовал за ними по пятам и мог совершить все что угодно. Также, мэр уверен, что случившееся имеет политический характер, и было совершено, чтобы бросить тень на его безупречную репутацию в преддверии очередных выборов. Он очень сожалеет, что девушка не вынесла этой душевной травмы и покончила с жизнью прямо у него в спальне, нанеся себе шестнадцать ножевых ранений, пять из которых оказались смертельными, и сделает все возможное, чтобы виновные были найдены и наказаны, по всей строгости закона и в самое ближайшее время.

— Еще, я узнала, что вы любили Веру и недавно начали жить вместе, но еще не успели расписаться. Сочувствую вам, Сергей Георгиевич. И это сейчас не просто слова. Вот посмотрите, это мне дал друг из прокуратуры. Копия моего дела. — Алена протянула Сергею папку.

— Антохина Марина Сергеевна, после третьего инцидента получила псевдоним «Голубая мамба»…, — начал вслух читать Сергей и запнулся, глядя на фотографию Алены.

— Да, это я, — улыбнулась Алена. — Все шесть дел разваливались из-за недостаточности прямых улик. Про Игорька и Борика вы уже слышали. Потом были: Артурчик — семь зайчиков, Вадик — шесть, Русланчик — всего два и Мишутка — пять. Как видите, Игорек, мой самый первый, любил меня больше всех.

— Так ваше настоящее имя Марина?

— Да, но не могла же я под ним устраиваться на эту работу, сами понимаете. Вы не волнуйтесь, мои документы выдержат самую серьезную проверку, а если вас, как и меня, не устраивает официальная версия случившегося, то лучшей кандидатуры на должность секретарши мэра вам не найти.

— Пожалуй, вы заслуживаете самых лучших рекомендаций, — задумчиво проговорил Сергей и вернул ей папку. — Если вы захотите со мной как-нибудь пообщаться, приходите в городской парк. Вечерами я там гуляю с собакой.

Через пять месяцев по всему городу был объявлен траур в связи с безвременной кончиной мэра. Длинная похоронная процессия медленно двигалась в сторону кладбища, унося гроб с покойным и четыре голубых зайчика, кем-то заботливо прикрытых платком от видеокамер. На следующий день после похорон, гуляя по с собакой по парку, Сергей увидел Марину, идущую ему навстречу.

— Здравствуйте! Мне вдруг очень захотелось с вами увидеться, — немного стеснительно произнесла она.

— Давайте, тогда немного прогуляемся. Мне тоже захотелось вам кое-что рассказать, — решился Сергей.

— Мой отец был очень жестким человеком, но по-своему любил мою маму. По профессии он был известным кинологом с мировым именем, и наша семья была довольно обеспеченной. Они не очень хотели детей, но случилось так, что беременность заметили слишком поздно и поэтому ребенка решили оставить. Но родилась тройня. В ту ночь отец, глядя опытным взглядом на трех младенцев, принял судьбоносное решение — левого, самого крепкого, оставить себе, а оставшихся передать в приют. Жене он сказал, что выжил только один и она ему поверила. В частной клинике, которая принадлежала его другу, отцу никто не посмел перечить, и все произошло без огласки. Тогда, отец выбрал меня, но медсестра перепутала правого с левым — женщина, сами понимаете… Так я оказался в приюте. Эти подробности я узнал только через девять лет, когда отец приехал забрать меня из приюта, но не по доброте душевной или потому, что в нем проснулась совесть. Он развелся, начал пить и его здоровье резко пошатнулось. Мой брат остался с мамой, вот отец и вспомнил обо мне — чтобы было кому за ним ухаживать и присматривать. Меня нашли по розовому слонику, который положила мне в пеленки сердобольная няня в клинике, и который был моей единственной и самой дорогой игрушкой все эти годы. Отец мне обо всем рассказал и с той поры я возненавидел его и число три. Через несколько лет, когда отец валялся пьяным, в нашу квартиру залезли воры. Я спрятался под кроватью, и когда они ушли, прихватив все ценное, понял, что лучшего случая для возмездия мне уже не представиться. В ту ночь я нанес своему отцу шестнадцать ножевых ранений, и это стало моим любимым числом. На меня никто даже не подумал, все списали на воров, которых так и не поймали. Я любил Веру, она меня тоже и у нас уже набралось уже одиннадцать розовых слоников. Мы собирались расписаться, как только их станет шестнадцать. Не знаю, что наобещал ей шеф, но в то утро я почувствовал в ней какие-то перемены и решил за ними проследить. Марина, ты представляешь, у нас уже было одиннадцать розовых слоников, но это число три оказалось выше моих сил, и я совершенно потерял голову. Все случилось в доме шефа, пока он принимал душ.

— Какая трогательная и грустная история. Как я вас понимаю, Сережа. Обнимите меня, пожалуйста, а то я вся дрожу. — попросила Марина и Сергей притянул ее к себе.

— Марина, еще там, у себя в кабинете, я тоже почувствовал в тебе родственную душу. Давай, отведем Чака домой, и поужинаем в одном, очень приличном китайском ресторанчике — тут недалеко, — предложил Сергей.

— А потом прогуляемся по магазинам и купим мне голубого зайку, а тебе розового слоника, — мечтательно прошептала девушка и сильнее прижалась к Сергею.