От навалившейся на грудь тяжести, да от громкого всхрапа прямо в ухо Толич проснулся. Пухлая рука жены Раисы давила на горло. И сон… Одна за другой всплыли привидевшиеся картины другой жизни.
Толич повернулся на бок, и теперь лицезрел свою супругу во всей красе. Одутловатое лицо, в котором уже не угадывались те тонкие аристократические черты, что манили его в молодости к этой женщине. Одеяло сползло, обнажив сдувшуюся грудь, так неестественно смотрящуюся на её располневшем теле. «Господи, что мы с собой сделали!»
Он вспомнил, как во сне обнимал её и целовал — как не тянуться со страстью молодости к женщине, сохранившей прелесть через столькие годы! Конечно же Толич любил Раису и теперь, спустя двадцать лет их брака. Но быт и заботы поглотили. Отпахав день, возвратившись через толкотню и пробки — тут уже ни до чего нет дела, а только на скорую руку поесть, посмотреть телевизор, да улечься спать. Так проходил почти каждый день двух невысокого ранга служащих, находящихся на той грани, когда взрослость обращается в старость.
А там, во сне, он преуспевающий бизнесмен, и дом у него — особняк в пригороде. И машина. И жена красавица. И обращаются к нему не иначе как Дмитрий Анатольевич.
Сон казался сейчас таким реальным. И ведь если рассудить честно — всё это могло быть, сложись жизнь иначе.
Толич переложил руку Раисы на одеяло. Отвернулся. Стало безумно жаль себя и свою жизнь. Вспомнил, что во сне, будучи Дмитрием Анатольевичем, он тоже видел сон. Как он — член правительства, живет в роскошных апартаментах в столице, и там, во сне, проснувшись — он тоже горько жалел о несбывшемся…
От боли в боку Димас ойкнул и открыл глаза, но просыпаться не хотелось. В ноздри ударил стойкий запах перегара. Надрывный храп Коляна резал слух. Нашарил впотьмах бутылку, опрокинул: водки не было, лишь капля скатилась в рот по стеклянному горлышку. Колян спал с ним на одной картонке, в фанерной хибаре под мостом — вчера они отмечали год смерти Раюшечки… Димас посмотрел на спящего Коляна, потом вдруг вскочил и с размаху заехал ему ногой в живот. «Скотина, убирайся! Гад! Твоей паленкой она отравилась!» И глядя, как тот отползает прочь, повалился, сжав голову ладонями: перед глазами ещё стояли картины сна, где он снова со своей Раечкой, в отдельной квартире, с нормальной, человеческой жизнью…
И внезапно подумал: всю свою жизнь он о чем-то жалел. А если эта жалость и забирает всё лучшее, что могло быть, оставляя только пепел?
«А если и эта моя жизнь — тоже сон… Как и кем я проснусь в следующий раз?»
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.