Глава 6

Глава 6

Сидим вдвоём с Ритой на мостках у реки. Вечер. Никого нет. Бельё никто не полощет. Даже детей, которые постоянно тут ловят рыбу, тоже нету. Ноги у нас в воде — отдыхают. Минут сорок мы добирались сюда. То она за рулём, то я — весело. Один раз только остановились, потому что не смогли пройти мимо. Запах свежей выпечки сшибал с ног. Остановились, посоветовались и я купил девять пирожков с земляникой. Больше просто не было, а другая начинка нас не интересовала. Мы сладенького хотели. Вот и сидим, болтаем ногами в воде и понемножку уничтожаем пирожковый запас. Счастье? Не знаю. Но, на данный момент, мне больше ничего не нужно. В душе, какое-то спокойствие и умиротворённость. Даже то, что вместо обеда, у меня, был серьёзный разговор с комсомольскими лидерами Калуги, теперь отошло на задний план. Хоть и ругали меня там. Сильно ругали. Дело-то политическое! А вы как думали? Один только вопрос и всё станет ясно:

— В Союзе Советских композиторов есть комсомольцы?

Вот! А эти самые комсомольцы из Союза Советских композиторов, тоже, откуда-то, по своим для меня непонятным каналам узнали про этот чёртов плакат (москвичи — я это уже говорил). И пинпец всем! Они же, кипя праведным гневом, сразу попёрлись к секретарю союза композиторов за объяснениями. Почему, этот самый секретарь, буквально вчера агитировал молодёжь критически относиться к заграничной музыке, в частности к джазу. Как-то это подозрительно выглядит и попахивает оголтелым нацизмом. Чуть до драки дело не дошло. Ребята молодые, горячие, некоторые даже в войне поучаствовали. Фашистов люто ненавидят. А тут такой повод нарисовался выяснить — кто есть ху и объяснить в чём он неправ. Чем это грозит, в общем, объяснять не надо.

Зато мне это объяснили хорошо — с подробностями. Час целый объясняли. С криком и матом. Обидно, что товарищ лейтенант, Собкин который, тоже ругался. Он оказывается взял меня на поруки, как коммунист, и поэтому отвечал за мои действия. Катерина, кстати, тоже в этом участвовала, но уже со стороны комсомольской организации. И это ещё не всё. Там столько всего было наговорено, что просто в голове не укладывается. Суток не прошло, с момента нашего спора в Московском горкоме комсомола, а уже такие последствия. Комсомольская Москва гудит, бурлит, достаёт все залежалые камни из-за пазухи и требует крови! Их обвинили в нацизме и кто-то, за это, должен ответить. Надо газет завтра купить, что ли? Почитать что, в конце концов, получилось и какие выводы из всего этого последуют. Хотя, наверное, не будет ничего в газетах. Время не то. Реакция если и будет, то не сразу. С другой стороны, а чего это я так возбудился? Моё-то задание никто не отменял! А с джазом это вообще не моя проблема. Пусть у других голова болит, меня это не касается. Есть стройка вот и буду там показывать результаты. Правда, пока, что-то не очень получается. Но я что-нибудь придумаю. Для меня же всё закончилось более-менее нормально. Исипова, чуть ли не за шиворот, отвела меня в столовую. Я очень плотно пообедал. Потом, меня пинками загнали на работу и предупредили, чтобы я не высовывался в ближайшее время из общежития. А на работе работал и не вздумал, даже, вспоминать про джаз и фашистские плакаты! И вообще держать язык за зубами — информация не секретная, но… и не для общего пользования. За мной теперь будут присматривать. Да и ладно — мне же спокойнее. А сейчас я просто отдыхаю.

— Вилор, — голос Риты отвлёк меня от раздумий, — мне надо домой.

— Уже идём, — ответил я.

Хоть и не охота, но раз девушке надо, то кто я такой, чтобы быть против? Собрались быстро. Что там собирать-то? Только мой рюкзак и всё. Да портянки намотать. Делов на пять минут. Остаток пирожков, к инструменту, в общаге потом доем. Риту на багажник и вперёд.

Не раскрылась девушка передо мной. Не рассказала, что у неё за проблемы. А я и не настаиваю. Придёт время расскажет. Хотелось бы чтобы между нами не было тайн и всяких там разных скелетов в шкафу. Но и торопить события нельзя. В итоге можно получить или обиду на всю жизнь, или вообще от ворот поворот. Мне этого не нужно.

До её дома не доехали. Остановились, метрах в пятидесяти, за небольшим изгибом улицы. По идее, если немного постараться, то отсюда можно увидеть мой будущий дом. Но, как говорится, не будем форсировать события. Пока, место моего жительства, пусть останется тайной. Потом, как-нибудь при случае расскажу и покажу. А может и внутрь приглашу. Только ремонт сделаю, чтобы стыдно не было. Дом, конечно, хороший и крепкий, а то, что брёвна второго этажа придётся полностью перебирать это ерунда. Что мы не строители что ли? Разберём, переберём и заново положим. Будет ещё лучше, чем прежде. Главное, что первый этаж в порядке. Кирпичная кладка не нарушена. Видимых трещин и следов ремонта не наблюдается. Окна и двери на месте. Даже сени небольшие есть. Хороший дом.

Постояли немного. Я хоть отдышался. Это по набережной нормально ехать, а вот после поворота, на Зелёный Крупец, пришлось идти пешком. Горка не слабая. Дурацкий велосипед стоит между нами. Хотел обнять девушку и может быть поцеловать. Но этот пепелац мешается. Рита тоже стоит, как будто бы чего-то ждёт. Протягиваю руку. Пытаюсь привлечь девушку поближе. Но, стоило только коснуться плеча Риты, как она, каким-то резким движением, отодвинулась от меня и побежала в сторону своего дома. Даже не попрощалась...

Вот что я опять сделал не так? Вроде, в той жизни, проблем с женщинами не было. Да и Вилор не в монастыре рос. Уж что-что, а откуда берутся дети, он знал не понаслышке. Эх Рита! Что же ты от меня скрываешь? Почему так реагируешь, на простые прикосновения? Фиг поймёшь, что им надо этим девушкам. Ладно, потом выясню. Сейчас мне нужно добраться до парка. Надо закрыть вопрос по дому. Пусть дядя Женьки начинает процедуру оформления. Хочу уже жить отдельно. Будет у меня дом — будет одной проблемой меньше.

Хорошо я размялся на работе. Сейчас, сидя на сидении велосипеда и крутя педали, мне это понятно. Мышцы хоть и побаливали но, если сильно их не напрягать, то никаких неприятных ощущений нет. А я и не спешу — время до закрытия бывшей "Кукушки", а теперь "Голубого Дуная" много. Кручу педали потихоньку. Дядя Женьки всегда сидит до закрытия заведения — успею. По крайней мере, он сам мне про это говорил.

Не знаю но, по моим ощущениям, в парке что-то изменилось. То ли потому что пятница, то ли ещё почему? Как-то тесно стало. Мне пришлось слезть с велосипеда и идти пешком. Народ дружно оккупировал лавочки и скамейки. На смотровой площадке играл духовой оркестр. Детей, как ни странно, почти не было. А вот милицию я в прошлый раз, не видел. Сейчас же, присутствуют два представителя этих ведомственных сил. С чего бы это? Надеюсь, что я не имею к этому никакого отношения.

Валерий Иванович занимал тоже самое место. Поздоровались. Я сел напротив калужского риэлтора. От запахов блюд, что стояли на столе, чуть слюной не подавился. Дядя Женьки видя это, предложил не стесняться и перекусить, чем бог послал. Возражать я не стал. Соорудил бутер из мясной нарезки и хлеба и попутно объяснил, какой именно дом мне понравился. Валерий Иванович если и удивился, то виду не подал. Я же, активно пережёвывая бутер, стал уточнять финансовую и юридическую сторону вопроса.

Как же всё в Советском Союзе запутано. Даже простой дом купить это большая проблема. Столько лишних телодвижений надо сделать, что вся охота вкупе с желанием пропадает. Слава кому-то там, что хоть от большей половины дел, меня избавит Валерий Иванович. Моё — это выдать аванс и паспорт, а его всё остальное. Вся эта беготня, с пропиской и выпиской, ляжет на его плечи. Остальные деньги, я должен буду отдать, в обмен на паспорт, когда там появится отметка о прописке и домовая книга с записью. Потом можно заезжать и жить. Ещё, конечно, предстоит знакомство с участковым, но — это меня меньше всего беспокоит.

Не удержался. Очень уж всё, находящееся на столе, аппетитно пахло. Да и выглядело не чуть не хуже. Оторвался по полной программе. Если бы не официант, который постоянно выражал недовольство присутствием в зале велосипеда, то я бы съел всё. А так пришлось уходить. Но главное — дело сделано! Аванс уплачен и Валерий Иванович начал претворять мою мечту в жизнь. Через три дня, нам предстоит ещё одна встреча. Там, я точно узнаю, когда и в какой день стану обладателем жилплощади. Ну и ещё, может, какие-либо вопросы возникнут. Ну и отлично! Понедельник не самый плохой день, для хороших новостей.

Уже подходя к транспортному средству, хлопнул себя по кумполу. Вечный вопрос-то, на сегодняшний день, остался нерешённым. Делать нечего. Пойду по проторенной дорожке. Раз уж, официант товарищ озабоченный перфекционизмом, то грех этим не воспользоваться. Вообще-то, я прекрасно понимаю таких людей, которые стремятся избавиться от всего лишнего и выравнить всё кривое. Сам немного такой. А это значит, что мы найдём общий язык.

Пять минут разговора и пара купюр, а в итоге — имею два бумажных пакета с нормальной едой. Но самое главное это то, что все остались довольны — официант гонораром, а я решённой проблемой.

Как ни странно, но путь к общаге занял гораздо больше времени, чем можно было представить. Меня постоянно окликали знакомые по работе и общежитию, приходилось останавливаться и разговаривать. Такое ощущение, что рабочие нашей организации специально толкутся в районе общежития. А прямо перед входом меня вообще остановили, на час не менее. Народ потребовал выполнения обещания. И пока все не покатались на велике, меня не отпустили. Вроде взрослые, а ведут себя как дети. И даже Касьян им не указ.

Велосипед в сарае, а я в комнате. Сижу, кормлю соседей. Я же не жлоб. Так получилось, что когда вытащил из рюкзака пакеты с едой, запах пошёл на всю комнату. Пришлось поделиться. Даже не знаю, что они про меня думают. Я бы, например, давно поинтересовался откуда у пацана деньги. Но, как я и говорил, люди тут нормальные и не любопытные. За что я им благодарен. Вот и устроил им перекус перед сном. Небольшой.

Утро было не очень хорошим. Мышцы всё ещё побаливали, но уже не так сильно. Небольшая разминка и водные процедуры помогли, но не совсем. Мне бы сутки активного релакса с усиленным питанием и витаминами. Быстро бы в норму пришёл. Только где ж их взять-то? Тут походу таких слов-то не знают. Эх! Буду справляться тем, что есть. Хотя… есть одна мысль.

Касьян слова не сказал. Только кивнул. Ну вроде как поздоровался. А и ладно. Бубликов с маком вечером притащу, тогда и разберусь под чай — что и как. Непонятное такое, его отношение ко мне, немного напрягает. Вот и решим все проблемы разом.

Надо что-то делать с рулём. Неудобный до жути. Как фашисты ездили, на этом аппарате, не могу понять. Или это не родной руль? Ну, не специалист я по велосипедам. Кататься умею, а вот в моделях не разбираюсь. Взять, например, мой путь до вокзала. Половину дороги проехал нормально. Не напрягаясь сильно. А уже во второй половине руки стали уставать. Прямой руль это анахронизм. Хорошо, что я придерживаюсь правила — часть пути на велосипеде, а часть пешком. Иначе, на работе, не смогу кирпич в руке удержать. Что уж говорить о помощи Маше. Вчера-то еле выдержал. Неохота сегодня опозориться.

Вокзал уже как родной стал. Всё знакомо. Мне кажется, что даже бабульки, которые торгуют на привокзальной площади, узнают меня. По крайней мере отношение ко мне хорошее. Или дело ещё в чём-то? Купил стакан земляники и пирожков с ливером. Употребил всё, запивая свежим молоком. Обошлось не дороже чем на рынке. Зато сытно и витаминчики присутствуют. То что надо, для организма Вилора. Хорошо бы, конечно, земляничку помять с сахарным песочком и залить молочком или сливками, а уже потом употреблять. Но и так, вприкуску, тоже нормально. А есть ещё рецепт, для мужчин, по крайней мере так утверждал мой тренер по боксу, это земляника со сметаной. Очень он это самое повышает. Мне это кушанье без надобности. И так всё работает отлично и, я бы сказал, даже слишком… Слава всем пророкам, думать об этом пока некогда. Тут пожрать-то иногда забываешь, что уж про отношения говорить. Появится дом — тогда буду на эту тему думать.

В линейный отдел заезжать не стал. Вечером с Собкиным пойдём к Катерине, чего раньше времени людей беспокоить?

Удивительно, но до работы добрался намного раньше времени. Теперь сорок минут надо чем-то заниматься. Так просто сидеть на лавочке это прямо пытка какая-то. Смотаться на речку что ли? Искупаться в утреннем тумане. Или попытаться перехватить Риту по дороге. Объяснить ей, что сегодня не получится вместе с работы уйти. Или предложить вместе сходить к Кате? Чёрт знает что в голову приходит. Собкин меня грохнет и, наверное, будет прав.

Ничего не решил. А раз уж делать нечего — решил заняться великом. А что? Время есть и никто не мешает. С советами никто не лезет под руку, почему бы и нет. Заодно отвлекусь. А велосипед это дело тонкое. Перевернул, поставил кверху колёсами. Обалдеть! Прав был тот товарищ, который не советовал рисовать картины на городской площади — тут же появились советчики. Вот откуда они взялись? Только что же никого не было?! За углом, что ли стояли, ждали? И ведь ещё подходят! Скорее всего, сегодня планёрка будет здесь.

Когда народа много, то — работа идёт веселее. Я в этом убедился. Столько советов, как привести велосипед в порядок, не ожидал услышать. Да и какие там советы? Меня отодвинули в сторону и, сами начали, что-то делать, с моим средством передвижения. Такое ощущение, что тут собрались велослесари или, как там они называются, которые готовят велики к гонкам. Мне натянули цепь как надо. Подкачали колёса. Сиденье — долго мучали, но всё-таки установили его на уровне моего пупка. Короче… помогли, и за это спасибо! Но,… нашёлся товарищ. Я честно, даже, не думал, что такие есть в это время. Пришёл и… всё испортил. Сказал, кажется, всего-лишь одну фразу, а получилось, что чуть ли не общая драка случилась.

— Вечно эти детдомовцы на нашей шее сидят, — раздалось откуда-то из толпы, — теперь, вон, все велосипед помогают настроить.

Блин… Я не знаю как это объяснить и что началось. Это неописуемое. Кого-то ругали, кто-то кого-то держал. Девчонки визжали. Я метнулся на голос. Ребята кругом матерились. Кто-то кричал. И опять, во всём виноват я! Я только попытался дёрнулся вперёд. Как пелена тёмная накрыла. А очнулся в руках, того самого электрика, который вечно пьяный. Рыжиков — вроде. Он держал меня за плечи, тряс и говорил:

— Вилор, ты не смотри что я выпивши. Я этого фраера заставлю, нас, детдомовцев уважать...

Взгляд вбок, а там Рита. И слёзы, у неё по щеке. Руки сжатые в кулаки. Как же меня всё это достало. За что девушка должна страдать?

— Ты опять? — тихо сказала она, — не можешь жить спокойно?

— Я не в чём не виноват, — сдерживая себя, чтобы не вскочить и не начать развешивать всем направо и налево, ответил я.

— Так я тебе и поверила, — отворачиваясь в сторону и смахивая слезу с глаз, сказала девушка, — у тебя были бешеные глаза. Ты никого не слушал. Зачем?

— Что зачем? — не понял я.

Девушки! Я иногда вообще не понимаю, что вы имеете в виду. Этот вопрос меня ввёл в ступор. Хотя… Может специально пытается меня отвлечь? Впрочем, нам не дали ни секунды времени, на разговор. Нарисовались наши комсомольские вожаки. Исипова и Сергачёв, не разбираясь в смысле происшествия, сразу обвинили во всём меня. Кто бы сомневался. Если что-то происходит, то виноват Вилор. Больше просто некому. Зато, я пользуясь полной неразберихой, смог поцеловать в щёчку Риту. А вот так! Пока она соображала, что делать в такой ситуации, я незаметно, как змей искуситель, проскользнул под её руками. А дальше проще. Обнял и поцеловал. Под общий хохот всех работников и работниц. Да, еле успел уклониться от затрещины, что могла прилететь. Все хохотали. А вот нечего вопросы всякие задавать — непонятные. У нас тоже есть чем ответить. Во избежание ответных действий, я крикнул, что пора бы и работой заняться. В качестве примера хватаю велосипед и мчусь на работу.

То ли люди уже привыкли, что каждый день начинается с происшествия, то ли ещё чего, но в этот раз все разошлись по раздевалкам без разговоров. А я сначала к Петровичу, чтобы велосипед загнать. Нафиг ему на улице стоять? Баталер присмотрит, у него должность такая — присматривающая.

Переодеться три минуты. Сегодня никто ничего не обсуждал. Жаль. Новостей мне не хватает. Интересно же, как там в Москве дела с джазом обстоят. После моих "дурацких заявлений" по словам товарища Исиповой, что-то должно начать происходить. Но с газетами надо точно решить. А и взять, хотя бы в обед, и сбегать на почту. Она тут недалеко. Пешком могу не успеть, а вот на велике то, почему бы и нет?

Прораб не сказал ничего нового. Гоним простенки и закрываем оконные проёмы. Немного удивило, что я нигде не наблюдал оконных перемычек. Но это дело такое. У всех на стройке по разному бывает. Может товарищ Иванов, их, заранее по этажам распределил. Чтобы, когда надо будет устанавливать, не метаться в поисках крана. Да и какая мне разница? Придёт время и всё станет ясно. Хватаю инструмент и наверх, к моей французской наставнице. Хочу сегодня её попросить, немного, на лицевых рядах поработать. Надо навыки восстанавливать. Ну и, как дополнение, кельму испытать.

Шкато выловил меня прямо под строительным столом. Не успел я наверх забраться. Начал он, как всегда издалека:

— Вилор, тут значится это… Машка опять задерживается. А ставить кого-то на вашу захватку, мне не охота. Да и не станет никто её подменять! У вас вдвоём нормально получается. От бригады не отстаёте. Брак, даже на первый взгляд, не гоните. Короче… Один сможешь, пока она не придёт, поработать?

— Да! — я аж обалдел от такого предложения и поэтому сразу не смог высказаться, — пробовать надо. А почему никто не станет?

— А ты что не знаешь? — удивился бригадир, — она же ненавидит когда кто-то за неё что-то доделывает! Раскритикует напрочь. Легче её дождаться и просто помочь, чем доделывать.

— Да? — теперь уже я удивился, — не замечал. Но всё равно, я согласен попробовать.

— Вот и правильно, — смягчил тон Шкато, — сильно не гони. Я ребятам с соседних захваток, накажу присматривать за тобой. Помогут раствор с кирпичом принять. Ну и, если с кладкой будешь запаздывать, помогут.

Семён Семёнович прервался, посмотрел куда-то в сторону и резко сорвался по своим делам.

Я не мог поверить. Повезло так повезло. Даже не ожидал такого подарка. Теперь, главное не напортачить и подать себя с хорошей стороны. Глядишь и срок моего ученичества можно будет сократить. Хотя нет. Тут это не прокатит. Сказали месяц учиться, значит придётся учиться.

Не долго думая залезаю наверх. Столы подняты на верхний уровень. Это хорошо. Значит сегодня точно будем закрывать оконные проёмы. И будет это, скорее всего, после обеда. Можно неплохо поработать.

Маша появилась, когда я положил два наружных ряда кирпича и тут же подключилась к процессу. Не слова не говоря оттёрла меня от захватки. Показала жестом, заняться внутренними рядами, а сама быстро оглядела плоды моего труда. Признала годным, но всё равно, что-то поправила кирочкой. Не сильно — так, чисто для того чтобы было. Вроде всё у неё под контролем.

Время до обеда пролетело, как и всегда, незаметно. Я всё ждал, когда же зайдёт разговор о оконных перемычках, но бригада говорила, о чём угодно, только про них никто не вспомнил и даже не упомянул. Странно. Может здесь высота оконного проема больше? Хотя куда уже выше. Блин. Не догадался проект посмотреть. Сейчас бы не мучился в сомнениях. Хотя, кто мне его даст. Я здесь никто и звать меня никак.

Обед подкрался незаметно. Хорошая погода и весёлая компания. Мы заняли целый стол. Я постарался сделать всё, чтобы оказаться поближе к Рите. Которая демонстративно не разговаривает со мной. Как всегда набрал всяких вкусностей к положенной по талону порции. Ребята тоже не стеснялись. Я заметил, что по крайней мере, половина молодых, и не очень, парней берут дополнительно что-нибудь: булочку, пирожок, стакан сметаны. А что? Цены доступные. Это ж не ресторан! Простая столовая, для таких как мы — работяг. Нам же что надо? Побольше, посытнее и недорого. Вот и всё!

Бартолье с Ритой похоже спелись. Ни одна ни другая принципиально со мной не разговаривают, хотя между собой общаются. Вроде идём вместе, а на мои попытки начать разговор, обе они отделываются дружным хмыканьем или вообще молчанием. Мне это как бы пофиг, но надо как-то это дело исправлять. Пришлось ненавязчиво увлечь эту парочку недовольных на аллейку. Там лавочки свободные и можно посидеть после обеда. Ну, чтобы пища усвоилась правильно. А заодно и провести профилактическую беседу — по поводу и без оного.

Не удалось. Набежала толпа любопытных с просьбой рассказать о Москве. А что им рассказывать? Пришлось вспомнить комсомольскую молодость и двинуть речь, о строящийся столице и нашем вкладе в это дело. Там ещё про руководящую роль партии упомянул это никогда не повредит. В общем нормально получилось. Все хлопали. А я чё? Я ни чё...

После моей речи выступил прораб, который откуда-то нарисовался, в самый неподходящий момент. Я только начал налаживать отношения с девушками. Ну… мне так показалось. Они стали задавать вопросы, о московских девушках, которые работают на стройках, а это уже полдела. А тут, он нас агитирует побыстрее приступить к работе. Пришлось расходиться.

А с Ритой всё-таки удалось договориться. Прежде чем повернуть к нашему подъезду, мы остались на несколько минут вдвоём. Тут и поговорили. Она меня будет ждать возле женской раздевалки. Но, опять-таки пришлось объяснять, что за мной могут приехать раньше. Тогда поедем на машине. Хотя, я не думаю, что Собкин приедет раньше. Он вроде бы человек с понятиями и против КЗОТа не попрёт. Не то воспитание. В общем увидим, а там и буду принимать решение. Стройка это не лабиринт и не тайга, здесь люди не теряются. Найду как предупредить девушку — в случае чего.

Вот тут-то всё и пошло наперекосяк. Точнее не сразу прям, а послужило неким посылом — что ли? Я ещё не успел зайти в строящийся дом. Поэтому видел прекрасно, как прораб садится в машину, с каким-то парнем. Понятное дело, что сразу не придал этому никакого значения. Но уже через час, когда мы наконец-то добрались до монтажа оконных перемычек, проблема вылезла наружу. А самое главное это то, что мои планы на вечер похоже опять накрылись медным тазом.