Глава 6

Лена ожидала, что, сейчас, как в фантастических фильмах, засветится большой экран перед пилотами, корабль задрожит. Вместо этого Рагнар нацепил на глаза что-то вроде очень больших очков, а пальцы забегали по панели управления перед собой. Минут десять девушка сидела и тупо пялилась на стену перед рабочими местами, на немногочисленные индикаторы и кнопки. Потом догадалась: слова Рагнара «не трогать» не относились к очкам, закрепленным на подлокотнике ее кресла.

Стоило надеть очки, как перед глазами сразу же появился экран, отображающий звездное небо. Некоторые точки были неподвижны, некоторые двигались. В ухе зашелестел голос Рагнара:

— Виртуал я тебе настроил. Пользуйся без страха, система сама, если что-то не так, поправит. Управление тоже через виртуал. Видишь, как бы в воздухе справа висит? Касаешься и настраиваешь.

Лена кивнула и осторожно прикоснулась к небольшому салатового цвета шарику — на ощупь похоже на резину. Из интереса сняла очки: все пропало. Ни экрана, ни шарика. Провела рукой там, где шарик висел в воздухе. Ничего. Одела очки обратно — все снова появилось. Причем по ощущениям вполне себе материальное.

Стоило покрутить шарик, как камера послушно сместилась в направлении вращения. Лена быстро разобралась с системой масштабирования, и как приближать или отдалять конкретный участок. Вскоре девушка, будто свободно парила в космосе. Оглянулась назад. Там медленно уплывала вдаль станция, даже на расстоянии огромная, будто планета. По поверхности рассыпалось множество огней, вокруг станции, как пчелы возле улья, сновали сотни точек. Стоило навести на любую из них камеру и приблизить, как сразу становилось понятно: это прибывающие и убывающие суда самых разных форм и расцветок, катера технических служб, паукообразные ремонтные роботы.

Насмотревшись, Лена перевела взгляд уже по курсу их корабля. Там стремительно приближался целый рой точек. Корабли, уходящие в гиперпространство. Они по очереди подплывали к определенному участку, и их окутывало розовое сияние. Миг спустя корабль будто растворялся в черноте космоса. Через несколько минут к тому же месту подходил новый корабль. Впрочем, существовала и другая очередь, намного короче. Эти корабли почти не ждали, а ныряли в канал через одного: из основной очереди, потом из особой, потом опять из основной. Именно во вторую пристроился Рагнар. Всего через полчаса судно беглецов без суеты подплыло ко входу в канал. Миг спустя картинка космоса погасла, сменившись серой мутью.

Рагнар устало откинулся на спинку кресла, снял очки и вытер ладонью пот со лба.

— Уф, получилось. Я до последнего момента боялся, что сразу догадаются: не идиот же я в открытую на пассажирском лайнере улетать. Каналы вряд ли закрыли бы для выхода, не такая я важная птица. Но вот обыск на всех стартовавших за последние часы кораблях устроили бы.

— И тогда… — запоздало испугалась Лена.

— Тогда пришлось бы прорываться. Не знаю, как, но Салим под видом гражданского малотоннажного транспортника умудрился купить и зарегистрировать исследовательский челнок из серии «Игла». Хотя частным лицам по идее их не продают, разве кто из дворян обзаведется. «Иглу» используют как средство разведки в дальних экспедициях… Вплоть до огневой поддержки — всякое бывает. Вдобавок тут куча маскирующего оборудования. Вот только несанкционированный проход через канал непонятного корабля неизбежно засекут. Искать такой корабль и нас заодно взялись бы несколько серьезнее.

Лена отстегнулась, встала, потянулась и весело ответила:

— Обошлось — и ладно. Сколько нам так лететь? В этом самом гиперпространстве? И все время такая муть на экранах будет?

— Ну… дня два примерно. И да, пилот пока не требуется. То есть, по-хорошему присматривают обычно. — Рагнар тоже выбрался из кресла. — Но когда пилот один, можно и на автоматике.

— Пошли тогда, поедим. Я жуть как голодная.

Войдя на камбуз, Лена вопросительно посмотрела на спутника: что брать и откуда? В небольшой каюте — крошечный столик, четыре стула вокруг него и экран в стене. Больше ничего. Рагнар ткнул пальцем в экран:

— Все нормально, доступ у тебя есть. Только аварийный рацион не выбирай. Он полезный и сбалансированный, но по вкусу — как старые подметки жуешь. Я уже проверил, ничего другого в памяти нет. Ты готовить умеешь?

— Д-да.

— Ну, вот и сообрази по списку, коды тут должны быть стандартные.

Лена растерянно перевела взгляд с Рагнара на экранчик, потом обратно.

— К-какому списку?

— Типовому списку заготовок. Сообразишь, раз умеешь готовить… ах ты! Ты что, кухонного комбайна никогда не видела?

— Вообще-то в моем времени так совсем другая штука называлась. Нет, готовить я умею. Но на плите нормальной и с кастрюлей.

Рагнар погрустнел на глазах.

— Ты еще костер предложи развести. Чувствую, питаться нам аварийными рационами. Ибо я эту штуку могу, в принципе, разобрать и собрать из нее кучу полезного для выживания барахла. Но вот готовить…

— А ты объясняй давай. Разберемся.

— Если коротко, — вздохнул Рагнар, — вот на этом экране — список доступных продуктов и доступных технологических операций. Пожарить, сварить и что там еще? В общем, тебе надо забить последовательную цепочку кодов, а на выходе получишь готовый продукт. Или не получишь. Тогда точно придется брать стандартный пакет. Но его для флота разрабатывали по принципу «максимальной пользы для организма».

— «Книга о вкусной пищи» и «Книга о здоровой пище», — хихикнула Лена, и получила в ответ укоризненно-осуждающий взгляд

Полчаса спустя, когда Рагнар уже понемногу начал впадать в отчаяние, в стене открылось окошко. За ним показалась небольшая ниша, в которой стояли две суповые тарелки с чем-то вроде крем-супа.

— Пробуем? — поинтересовалась Лена. — Или тренируемся дальше?

— Нет уж. Едим. Мне уже без разницы. Я жрать хочу до такой степени, что почти дозрел до аварийного рациона.

— Вытаскивай тогда давай. Я сообразила принцип, кажется. Как раз пока едим, на второе будут макароны с мясом, а потом два пирожных.

Утолив голод и приступив к десерту, Рагнар попутно затеял разговор:

— Итак, я готов отвечать на твои вопросы. Насколько я понял, Салим откуда-то про тебя узнал и с самого начала готовил себе. Потому и обучали тебя в социальном центре для галочки, и контракт этот кабальный. Ты ничего не знаешь, так что спрашивай что хочешь. И не бойся спрашивать даже то, что кажется глупостью. Первый вопрос, который у тебя, вижу, так и вертится: кто я и почему сбежал.

— В-вы… т-то есть ты — волшебник. Ой, — Лена смутилась и уткнулась взглядом в стол. — В мое время точно про таких книжки писали.

Рагнар одобрительно кивнул.

— На самом деле ты, в принципе, права. Технология на несколько порядков выше общего уровня развития дляокружающих вполне сопоставима с магией. Из какого ты века?

— Я… — Лена грустно вздохнула. — Я, наверное, погибла в марте две тысячи четвертого года, — и, спохватившись уточнила. — От рождества Христова.

— М-м-м… — задумался Рагнар. — Ты по вашему год первого полета человека в космос помнишь? Сейчас в официальных документах используют датировку от Разлома, но и первоначальная по Космической эре сохранилась.

— Нет. Нам в школе говорили про полет Гагарина… не помню, прости.

— Тогда извини. Пять минут. На корабле должен быть сносный информаторий. Сейчас соображу насчет дат и что ты знаешь. Дальше смогу объяснить в первую очередь самое нужное.

Какое-то время Рагнар, надев упрощенную версию очков из кабины, смотрел в пустоту и махал руками. Лена понимала, что он на самом деле роется по базам данных, но со стороны все выглядело так комично, что она чуть не расхохоталась в голос. Наконец Рагнар снял очки. Выглядел он ошарашенным.

— Обалдеть. Ты из сорок третьего года освоения космоса. А сейчас две тысячи пятьдесят девятый.

— Я опять в двадцать первом веке, только не той эры, — мрачно прокомментировала Лена.

— Да уж. Две тысячи лет прошло. И ты сказала, в марте. Чуть-чуть не дожила до первого знакомства с гиперпространством. Летом того же года в стране под названием Россия на реке Волга возле города с названием Ульяновск сформировался спонтанный гиперпереход, поменявший местами кусок Земли и чужой планеты.

— Обалдеть, — Лена с трудом удержалась, чтобы не замереть с отвисшей челюстью. — Совсем недалеко от моего родного города. Я в Москве жила, это ну тысяча километров.

— Наверное. В общем, этот переход принялись исследовать всем миром. В двадцать первом году — по вашему Христианскому летоисчислению — два русских ученых сумели создать примерную теорию гиперперехода, и всего через три-четыре года стартовал первый корабль.

— Так быстро?

— Да. Идеей достичь звезд загорелась вся планета. Объединили усилия, достали из тайников до этого секретные технологии. Так говорит официальная история. Наверняка было по-другому, но кто сейчас разберет?

Лена фыркнула и кивнула. Свое время она знала лучше Рагнара и в мирный совместный энтузиазм верила с трудом. Однозначно все было совсем-совсем по-другому. Разве что из этого самого портала полезла какая-то гадость, и власти по обе стороны океана просто испугались за свою шкуру.

— Так вот. Мы стремительно освоили около полутора десятков систем, когда столкнулись с фламинами и сауранами. Фламинов ты знаешь, а саураны вымерли. Точнее, несколько столетий три звездные державы бурно развивались, конкурировали и воевали: люди и фламины друг с другом и вместе против сауранов. А потом случился Разлом. Чудовищная катастрофа. Саураны исчезли подчистую, люди и фламины потеряли часть планет, на остальных деградировали. Предположительно, саураны нашли на своей территории что-то, оставшееся от древних шангри, и попытались использовать в очередной войне.

— А это еще кто?

Рагнар вывел над столом голографическое изображение бурой зубастой двуногой ящерицы, напоминавшей тираннозавра. Для масштаба рядом встала фигура Рагнара — ящерица была самое малое на полметра выше.

— Это и есть шангри. Самая достоверная реконструкция. Древнейшая из известных рас нашей Галактики. Раньше думали, вообще самая первая, вот и называли их Предтечами. Исчезли миллионы лет назад, но перед этим достигли невероятных высот. Именно от них, к слову, и досталась технология искажения. Или, по-научному, обратимости информации. Первыми ее освоили вольфары, от них переняли люди. Остальные расы оказались неспособны. Эсперы… Ах да, в твое время их же еще не было?

Лена замотала головой: нет, конечно.

— Ну да, они тоже впервые появились в вашей России, но позже. Геном окрестных жителей так отозвался на серьезное колебание гиперполя. Проснулся ген, которому, видимо, предстояло спать еще несколько тысячелетий эволюции. В общем, информация — это еще одно состояние материи. Эсперы могли ее из общего потока Вселенной воспринимать напрямую. В пространстве гиперперехода расстояния имеют совсем другой смысл. Идти линиями каналов намного короче по расстоянию, времени и энергии, чем ломиться по целине. Первые космонавты еще не имели карты каналов, вынуждены были доверять сложной автоматике и примитивной технике, были ее заложниками. А потом узнали, что эсперы могут напрямую видеть эти самые каналы. Собственно, это и обусловило, что всего лет за двести мы достигли столько же, сколько фламины и саураны за тысячу — полторы.

Рагнар погасил голограмму. И тут Лена сообразила: на ней нет очков виртуала, и вряд ли в маленьком камбузе-столовой смонтирован проектор. Картинку Рагнар показывал своими способностями.

— Так вот. О нас, Мастерах искажений. Шангри пошли дальше. Они сообразили, что не только материя переходит в информацию, но и наоборот. Сформировав нужный пакет информации, ты можешь поменять материю. Правильно подготовленный и тренированный эспер может осуществлять такой переход. Сначала с помощью приборов, а потом и самостоятельно — в его мозгу формируются определенные, не до конца материальные структуры. Как ты и сказала, творить волшебство силой мысли. Или, по-научному, осуществлять искажение реальности в заданном направлении. Понимаем мы этот процесс на самом деле до сих пор едва-едва, но пользуемся вовсю.

— А русский? — торопливо задала следующий вопрос Лена. — Я на филолога училась. Язык изменился сильно, конечно, но в основном все очень знакомое чувствуется.

Рагнар отправил в рот и прожевал ложку десерта, затем насмешливо ответил.

— Ваш русский стал языком космофлота. Логично же, когда почти все инженеры и навигаторы или из России, или учились в России. Плюс во время Разлома человечеству повезло: уцелела одна из периферийных колоний. Сейчас это — одна из двух столиц Империи. Перед Разломом там было что-то вроде завода на окраине, в основном сплошь производство в космосе. Их почти не задело, они сохранили большую часть технологий — подобные заводы строили с учетом автономного ремонта. С них началось возрождение и новое объединение человечества. Но раз космос, то и говорили в этой колонии исключительно по-русски. Вот и лег этот язык в основу современного имперского. Вместе с интерлингвой, на которой говорили в колониях на планетах.

Рагнар посмотрел на Лену так, словно старался просветить насквозь, до самых потаенных омутов души. Девушка аж поежилась от пробежавшего по коже мороза.

— У тебя осталось, вижу, еще два вопроса. Очень важных. Согласен ответить. Но хочу, чтобы ты их задала вслух и сама.

Лена ответила далеко не сразу. Долго хмурилась, смотрела то в одну, то в другую сторону, старательно обходя глазами мужчину перед собой, ковыряла десерт ложкой и пыталась делать вид, что слишком увлечена едой, чтобы говорить дальше. Наконец, тихонько, почти шепотом спросила:

— Почему тебя боятся? И зачем тебе нужна была я?

— Ответ во все той же истории, — Рагнар печально улыбнулся. — Разлом отбросил нас назад, заодно помог выйти в Галактику новым расам. Они смотрели на людей как на дикарей, добычу. Как на еду. Как на конкурентов. Человечеству пришлось драться за выживание. Навербованные из свежеприсоединившихся планет солдаты иногда дезертировали, чиновники воровали и торговали с врагами. Мысль, что перед лицом чужаков мы должны быть едины, внедряли с трудом. Внедряли такие, как я — вороны разрушения. Карающая длань и последний рубеж императора. Комиссары при войсках, проверяющие. Мы своей жизнью отвечаем за исполнение приказов императора, и для достижения цели имеем право отдать любой приказ, вплоть до смертного приговора. В одном лице следователь, суд и палач. «Жизнью и честью своей отвечаю за дело, порученное императором». С тех пор изменилось многое. Наши права приостановили…

— Не отменили, — все также тихо уточнила Лена.

— Не отменили, — согласился Рагнар. — Разве что воронами стали брать, как правило, Мастеров искажений. И это новый повод нас испугаться. Вороны — единственные из Мастеров искажений, кто имеет право убивать с помощью своего искусства не только ради самообороны. К тому же… Не очень давно впервые за много десятилетий четверым — двум Мастерам и двум советникам императора — права воронов были восстановлены в полном объеме. В столице случился теракт, из-за которого погибло много хороших людей. Заказчики были чрезвычайно богаты и влиятельны. Предусмотрели все, даже возможный арест — а потом побег, сменить внешность и затеряться. Вороны их нашли, арестовали прямо во время какой-то там пресс-конференции. На месте зачитали приговор и прилюдно казнили. В тот день, когда я уйду в отставку, вот эти две черные ленты на моих руках исчезнут, повинуясь императорскому приказу. И меня снова перестанут бояться. Но до этого будут пугаться до рвоты. Не меня лично, а двух черных отпечатанных на коже лент.

— Я и так не боюсь, — робко улыбнулась Лена. — Ты… не знаю, как сказать, но ты замечательный.

А про себя подумала, что появившиеся во время рассказа про воронов морщинки в уголках глаз и усталый взгляд сразу состарили Рагнара лет на пятнадцать. Хотя до этого она больше тридцати ему бы не дала.

— А ты просто чудо и мое спасение. Раз уж я во время, хм, процесса, не смог закрыть свои мысли, и ты проникла, хоть и случайно, в мою тайну. Видимо, за прошедшие годы навык растерял. Или после долгого воздержания? Если коротко — на эту должность я попал не по своей воле. Контракт на двадцать лет или… Неважно, в общем. Никогда не стремился в армию. Был дорогим гражданским специалистом в столице. И кому-то перебежал дорогу. Мастерам искажений нужны эмоции. Они — источник нашей силы. Представь огромное хранилище, в каждой ячейке — воспоминание. В нужный момент достал, использовал. Получил эмоцию, превратил в искажение. По мелочам мы набираем и расходуем эмоции постоянно, для серьезного дела запасаем память про те или иные ощущения впрок. Но у каждого есть своя, особая эмоция. Ее называют еще «опора вектора».

— Секс? — догадалась Лена.

Рагнар упер взгляд в потолок, задумчиво постучал ложечкой по столешнице, потом снова посмотрел на Лену.

— Не все так просто. Не один лишь физический процесс соития. Нет, приятно, конечно, и в любом случае что-то да принесет. Именно радость на двоих, общее удовольствие. Когда девушка млеет и тает в твоих руках, когда ей приятно. Далеко не всегда нужно доводить дело до постели. Тот, кто загнал меня на должность ворона, знал, что делает. Меня семь лет не отпускали на планеты, а на станциях и в военных городках найти девушку, которая не знала бы ужасов про воронов разрушения, не впитала страх перед ними с молоком матери…

— Нельзя, — неожиданно для себя хихикнула Лена. — Одна я такая дура.

— Что-то вроде. А может, наоборот, слишком умная? — Рагнар шутливо сделал движение, будто собрался хлопнуть девушку ложкой по носу. — Ну а дальше… Люди, едва не погибшие от голода, забивают кладовки припасами и таскают в карманах куски хлеба. Вот ты и стала моим запасом, этаким яблочком на черный день.

Лена перестала улыбаться и внимательно посмотрела на мужчину.

— А вот сейчас ты врешь. Не только поэтому ты меня взял с собой.

Рагнар зло посмотрел в ответ.

— Сказочки вспомнила? Про прекрасных принцев и любовь с первого взгляда? Соблазнить такую неопытную дуреху, как ты, труда не составит. С моим-то опытом по женской части? Я не зря в столице хорошим Мастером считался. А для этого девиц через свою постель потоком пропускал.

Лена встала. Уже на пороге обернулась и ровным голосом сказала:

— Дурак. Не знаю, как уговорить девушек на секс, но врать и ссориться с девушками ты не умеешь. Ты в зеркало смотрелся? Там, в твоей квартире — и сейчас. Тебе сейчас эта самая подпитка силой нужна, ты же весь пустой. Под глазами аж синяки залегли. Но не уговариваешь меня. Считаешь, что не имеешь права мной как вещью пользоваться. Потому и второй раз там, у Салима, не стал в мой разум вмешиваться, хотя и мог бы. А из всех вариантов потрошить именно Салима ты выбрал из-за меня. Когда узнал… нет уж, молчи.

Рагнар созерцал негодование девушки со снисходительным высокомерием. Специально выждал небольшую паузу и лишь потом соизволил ответить:

— Понадобишься — уговорю лечь в постель снова. Но сейчас не надо, так что марш в свою каюту спать. Можешь обижаться. Твое тело все равно ответит на ласку — ему понравилось. А Салима я выбрал, потому что из всех, у кого есть нужный мне пропуск, его позднее всех свяжут с моим побегом. Ясно? Свободна.

Лена метнула в Рагнара молнию гневного взгляда и вышла. Дверь на камбуз с шелестом затворилась, оставив Рагнара размышлять в одиночестве над словами Лены. Девушка была права. Никогда уже ему не стать прежним самовлюбленным столичным щеголем. И потому таскать Лену за собой, заставлять годами прятаться вместе с ним и рисковать он не имеет права. Для того он и проложил курс на Каринию. Спокойная патриархальная планета, где очень хорошо относятся к женщинам. Сейчас она явно подумала, что во время бегства и в его квартире ворон действовал на ее разум, искусственно заставил ему доверять. Пусть не догадается про свою ошибку, а обидится и забудет про него. На крайний случай — высадить на Каринии силой. Оставить денег и улететь. Так будет лучше всего.

Покинув камбуз, Рагнар собирался сразу пойти к себе и лечь спать. Он и в самом деле чувствовал себя не лучшим образом. Но потом то ли слова Лены слишком уж его зацепили, то ли что-то еще, но Рагнар все же решил заглянуть к ней в каюту. И только когда дверь спряталась в стене, сообразил: стоило хотя бы постучаться и вообще как-то предупредить, а не открывать запертую дверь, пользуясь капитанским приоритетом.

Похоже, во время бегства Лене хватало самообладания и силы воли, чтобы сдерживать свой страх, отгонять мрачные мысли, отгородиться от той грязи, в которую ее пытался окунуть Салим. Но это на станции или в компании собранного и сосредоточенного ворона, который все время демонстрировал, что для него любую гору свернуть — пара пустяков. А в одиночестве крошечной каюты сорвалась. Судя по мокрой подушке, перед сном Лена разревелась. Сейчас же ей снилось что-то сумбурное и страшное. Мастер искажений внутри Рагнара хорошо чувствовал гнилые ароматы растекавшихся вокруг девушки эмоций.

Койка для двоих оказалась узкой. Но Рагнар все же лег, обнял девушку и замер. Почувствовав его рядом, Лена заворочалась. Не открывая глаз, сонно попросила:

— Только ты меня не бросай, хорошо? Меня в прошлой жизни парень бросил. Сказал, нам обоим так лучше будет. А через неделю взрыв был, и я там погибла. А ты меня не бросишь…

И уснула. Рагнар сразу ощутил: рядом с ним Лене мгновенно начало сниться что-то хорошее. Девушка ровно задышала, тело в объятиях расслабилось. Осторожность тоже нашептывала Рагнару, что из Лены получился неплохой источник. Пока Рагнар полностью не восстановится — все-таки он семь лет сидел на голодном пайке — для организма полезнее спать с постоянной девушкой, а не баловаться случайными связями. Да и Лене, раз у нее последние месяцы — сплошные расставания и стрессы, полезнее пока оставаться рядом с «психологическим якорем». Дальше глупый перенос привязанности с прошлого парня на Рагнара пропадет, и они безболезненно разойдутся. Душа почему-то настойчиво хотела оставить Лену на Каринии.

Так ничего для себя не решив, Рагнар провалился в чуткую полудрему, стараясь при этом поменьше двигаться, чтобы не разбудить сладко сопящую под боком Лену.