Влага и холод

Жгучая боль плавила вязкуюпатоку забвения. Рубиновые вспышки били по сетчатке сквозь закрытые веки. Завершал картину пульсирующий вой сирены. Аварийной сирены!

«Сирена! Авария!» — сознание всколыхнулось, пытаясь переварить эти понятия, но в ответ сотни острых шипов впились в мозг, снова превратив его в испуганно сжавшийся комок. Самоощущение расползлось на тонкие, неуловимые слои, ломалось и дробилось, осыпаясь в пучину небытия.

Сколько это длится, сколько вечностей между судорожными ударами сердца? Нервные клетки почти привыкли к боли. Если бы не проклятые алые вспышки. И вой…

Нет, сирена как раз смолкла. Вместо нее в благодатную тишину ввинтился голос. Женский!

«Что это значит — женский?»

Раскаленные иглы ощерили острия. Мысли попрятались в темные углы, но звуки, слова… они вызывали тревогу. Из глубины памяти всплыло побуждение к немедленным действиям…

«Внимание, чрезвычайная ситуация. Совершена аварийная посадка. Всем немедленно покинуть отсеки гибернации. Принять меры личной защиты. Внимание, чрезвычайная ситуация…»

Голос повторил фразу еще два раза и смолк. Снова взвыла ненавистная сирена.

«Капсула! Я в капсуле гибернации…»

Потребность движения пересилила боль. С третьего раза удалось разлепить веки. Алые вспышки ударили в расширенный зрачок, заставив сощуриться. Тело повиновалось неохотно. Даже глазные мышцы сопротивлялись приказам, предпочитая покой.

В сознании возник обрывок текста. «Аварийный протокол!», за ним последовали другие слова, но мозг снова скорчился от боли при одной только попытке постижения.

«Не думать! Иначе…»

Картинка, наконец, сфокусировалась. Прямо перед лицом маячит прозрачная пластина, за которой пульсирует алое пятно. Ручейки слизи медленно стекают вниз, оставляя извилистые, пульсирующие рубином, дорожки. Как густая кровь.

«Кровь? Что это. Кажется… проклятье! Не нужно…»

Снова накатила боль, да такая, что потемнело в глазах и перехватило дыхание. Пришлось замереть, окаменеть, пережидая огненный вал.

Но тело медлить не желало. Действия были вбиты в инстинкты, в мозжечок, в спинной мозг и мышцы. Руки, подчиняясь программе, вырвали изо рта загубник, а следом и обрубок шланга из горла.

«Так вот что мешало языку!»

Кашель скрутил легкие, а пальцы уже срывали ленты креплений, сбрасывая с запястий и локтей манжеты с присосками и трубками. Правая ладонь нащупала на уровне груди рычаг, левая уперлась в скользкую поверхность стекла.

Округлый набалдашник провалился вниз. Крышка вместе с рамой ушла вперед и вверх. В капсулу ворвалась волна ледяной свежести.

Краткое усилие заставило сердце бешено биться. Губы жадно хватали воздух, но его все равно не хватало. Освобожденное от фиксаторов тело выскользнуло из выемки упругого ложа.

«Сейчас я упаду и…»

Ноги опустились на ребристое дно, взорвались роем мурашек, деревянно переступили по луже хлюпающего геля, вынося тело из капсулы.

Руки уцепились за края проема, не давая сползти вниз. Пришлось застыть в таком положении, ожидая, когда пульс и дыхание придут в относительную норму.

«Внимание, чрезвычайная ситуация…» — снова затянула невидимая дама.

«Уже понял! Теперь оценить повреждения… оказать помощь…»

На этот раз сознание даже не пыталось осмыслить всплывшие из глубин памяти слова. Только наблюдало, как они запускают цепь запрограммированных действий.

Взгляд обежал озаряемое алыми вспышками помещение. Короткий бокс пять шагов длиной. Серый матовый потолок. Вдоль стен высокие шестиугольные призмы — капсулы по три в ряд. Между ними широкий проход. Матово-белые фонари едва разгоняли полумрак и с мигающим красным собратом соперничать не могли.

«Левые капсулы вскрыты. Правые пробиты насквозь куском шпангоута. Осталась еще одна, средняя — напротив. Проверить…»

Сознание испуганно сжалось, ожидая карающий за мысленную активность удар, а тело уже выполняло команду.

Чтобы разжать пальцы и выпустить раму проема, пришлось употребить немалые волевые усилия. Слизь хлюпает под пятками, но резиновый ворс покрытия не дает поскользнуться.

«И слава звездам. Подняться будет тяжело… Звезды! Что такое звезды?»

Из недр памяти всплыло темное небо с сияющей россыпью искр. На этот раз боль не стала игнорировать шевеление эго и нанесла полноценный удар, но ноги успели завершить шаг, прежде чем в глазах потемнело.

Лоб уперся во что-то твердое и гладкое. За стеклом в толще геля — лицо. Обвисшее, расслабленное, мертвое. Глаза закрыты. Алые вспышки придают ему совершенно зловещий вид.

Панель информера справа от крышки. Тянусь к ней. Столбики индикаторов под надписями упали до красной полоски.

«Все функции — ноль! Поздно, мертв! Что теперь?»

На этот раз боль была милосердна. Лишь слегка коснулась нервных окончаний и почти сразу отхлынула.

«Холодно. Как же здесь холодно!»

Вернулась кожная чувствительность и по телу прокатилась волна дрожи. Я все еще с ног до головы покрыт каплями слизи. Стою, держась за ребро капсулы. Снова оглядываюсь по сторонам. В торцевых стенах восьмиугольные люки, окантованные черной полосой. Левый приоткрыт и в щель струился желтоватый свет.

«Шлюз. Там кто-то прошел. Значит и я…»

Сознание отдало команду и съежилось, ожидая наказания. Дойти до люка оказалось несложно. Руки уперлись в створку, но она не поддалась. Устроив себе передышку, разглядываю дверь. Сбоку желтеет стрелка.

«Ее же нужно сдвигать! Сдвигать влево!»

В наказание за догадку под черепом прокатился колючий шар. Но тело уже поняло, что нужно делать. Ноги уперлись в ворсистый пол, пальцы вцепились в обрезиненный край люка.

Рифленый восьмиугольник нехотя поехал в сторону, открывая переходный тамбур. Бежевые стены, мягкий, ласкающий сетчатку свет. И тепло. Волна теплого сухого воздуха.

«Скорее, туда…»

Створка почти скрылась в стене, но упорно стремилась вернуться назад. Вываливаюсь в тамбур, падаю на пол, на упругий, мягкий ворс. Люк с отчетливым скрипом закрылся за моей спиной, отгораживая от назойливой сирены, вспышек алого фонаря и мертвецов в стеклянных гробах.

После холодного отсека, лежать вниз лицом на теплом ковре было очень приятно. Хотелось остаться здесь навсегда. Не думать, не двигаться…

«Внимание, аварийная ситуация, — ввинтился в сознание знакомый голос. — Если вы самостоятельно покинули капсулу гибернации, немедленно введите стимуляторы и сыворотки. Медицинский бокс обозначен красной полосой и красным крестом на белом поле. Нажмите центр крышки. Выньте из гнезда синий иньектор. Приложите бесцветным пятном к сгибу локтя и нажмите красный выступ. Затем пройдите в гигиеническую кабину. Люк обозначен желтой полосой. Дождитесь окончания процедур. Выпейте питательный коктейль. Крышка бокса обозначена желтой полосой. Наденьте форму. Крышка бокса обозначена зеленой полосой. Проследуйте в шлюз.

Внимание аварийная ситуация…»

Встать удалось не сразу. После краткого расслабления мышцы снова отказались работать. Пришлось сначала сесть, потом, цепляясь за стену, медленно ставить себя на ноги.

Свет лился из матово-бежевых панелей на потолке. Рядом мигал крошечный алый фонарь. От стены до стены не больше двух шагов, напротив люка, из которого я вывалился, еще один, тоже наглухо закрытый. Слева — овальная дверь с желтой каймой.

«…Если вы самостоятельно покинули капсулу гибернации, немедленно введите стимуляторы и сыворотки».

«Ладно, введу. Где они?»

Красный крест красуется на панели справа. В центре заметная выпуклость. При легком нажатии крышка скользнула вниз, открыв ячейки с синими полусферами. Вынимаю одну. Довольно тяжелая и теплая, на плоском срезе белое пятно. Прикладываю его к сгибу локтя, как советует голос. Нажимаю красную горошину сверху.

Бусина провалилась внутрь. Упругая полусфера враз отвердела и присосалась к руке. Послышалось шипение. Иньектор обмяк, сморщился и отвалился. На коже проступило красное пятно, мгновением позже появились зуд и жжение.

Держась за стену, оборачиваюсь к полупрозрачной двери с желтой полосой. Спрятанный за ней аппарат, сверкающий эмалью, предполагает единственное применение. Сажусь на удобное сидение. Дверь закрылась, из стены выпала широкая воронка и повисла прямо перед моим лицом.

«Это зачем?»

Тепло расползается от сгиба локтя по телу. Мышцы расслабляются и вдруг...

«Проклятье, что это?»

Организм начал избавляться от отходов всеми возможными способами.

«Теперь понятно, зачем воронка!»

«…дождитесь окончания процедуры…» — бубнит невидимая дама.

«Дождусь. Вряд ли я сейчас смогу уйти».

Наконец соматика успокоилась. Спазмы утихли. Из трубки над воронкой побежала струйка воды. Прополоскав рот, сплевываю и поднимаюсь.

«Неплохо!»

Тело практически пришло в норму. Теперь не нужно держаться за стены, чтобы устоять. Шум в ушах исчез, зрение прояснилось.

«Что там дальше по списку?»

Коктейль — красноватая жидкость в прозрачном цилиндре с соском сверху. Сбоку хвостик красной полоски. Сдергиваю прозрачный колпачок. В рот льется густая, чуть кисловатая масса.

«Очень даже ничего!»

Растревоженный желудок успокоился, наливаясь сытостью.

«Теперь одежда».

В боксе шесть ячеек. Достаю из крайней матовый пакет. Это полотенце.

Я до сих пор покрыт зеленовато-синей подсыхающей слизью. На руках кровавые разводы от вырванных присосок. Упругое пористое полотнище отлично впитывает гель. Засунув скомканную тряпку в отверстие под боксом, достаю из ячейки новый сверток.

Майка, трусы, плотные брюки, куртка, — все стального цвета. Легкие ботинки с ребристой подошвой и высоким мягким голенищем. Тепло и ткань на коже — знакомо и приятно. На дне пакета широкий пояс с множеством кожаных чехлов и карманов, широкий мягкий браслет с черными глянцевыми овалами, чуть вдавленными вглубь.

«Что дальше? Осмотреться!»

На бежевом ворсе отчетливо видны следы чужих босых ног. И упираются они во второй люк.

Восьмиугольная створка бесшумно ушла в стену, стоило лишь приложить к ней руку, и закрылась за спиной, когда я перешагнул высокий порог.

Металлический куб шлюза совершенно пуст. Мигают неизменный алый фонарь под потолком и зеленая полоса вокруг черно-желто-полосатого квадрата. Над ним горит надпись: «Внимание, внешний люк. Проход разрешен».

«ад… хрр… коххх… рххх…»

Невидимая барышня пыталась что-то прохрипеть, но что? Совершенно невозможно разобрать.

Сразу же привлекла внимание подсвеченная ниша в стене с откинутой массивной крышкой. А в ней…

«Сейф с личным оружием! Открыт! Разгильдяйство и безалаберность! Нужно всех… Что?»

Мысли уткнулись в сосущую пустоту.

«Ионный излучатель модель Рык-12Т», — всплыло из подсознания.

Тело снова проявило самостоятельность. Ладонь уверенно легла на гладкую пластину, из ячейки в ладонь выпала увесистая кобура с пистолетом. Пристегиваю к поясу. Следом в кармашки отправились две обоймы.

«Четыре ячейки. Одна пуста. Нет одного Рыка. Значит, его взял тот, кто вышел наружу до меня. Но вся одежда на месте. Почему? Он ушел голым? И вскрытых капсул было две…»

Боль пресекла размышления, утопив в обжигающем водовороте обрывки мыслей. Я скорчился, обхватив голову руками.

«Когда же это кончится? Наружу. Все узнаю там…»

Ладони уперлись в люк. Створки неожиданно легко ушли в стороны. Дохнуло жаром. Я не удержался и вывалился лицом вперед, в ослепительное сияние.