Кладбище слонов

Я все-таки нашел выживших, и довольно много.

Пятеро просто сидели в тени, привалившись к стенке отсека, двое вяло тузили друг друга, катаясь по песку. Еще один лежал на спине и бился затылком о землю. Неподалеку лицом вниз вытянулся десятый. Вокруг его головы расплылось темное пятно.

«Вот так зрелище! Бравые пехотинцы в довольно плачевном виде… Стоп! Достаточно. Нужно дозировать воспоминания».

Я прислушался, но, кажется, запрещающая стена не потревожена. Строгий надзиратель проворонил очередную вылазку.

«Пехотинцы? Венные! Армия! Все, стоп!»

Девушка попятилась, но оглянулась, увидела меня, и успокоилась. Я подошел, встал рядом.

«Армия. Это уже кое-что проясняет. Десантный корабль потерпел крушение. Только куда он направлялся… пусто, ничего нет!»

И на этот раз наказания не последовало. Только чувство сосущей пустоты. Словно кто-то вырвал кусок памяти, оставив зияющую дыру.

Шесть мужиков глядели на меня и на девушку у меня за спиной.

«Что теперь? Сначала прекратить драку».

Коротко стриженый крепыш сидел верхом на явно более слабом противнике и с увлечением бил его кулаком в лицо. Если бы не вялые после заморозки мышцы, нижний был бы уже мертв. Медлить было нельзя. Пришлось подбежать к парочке, и, пнув Боксера в бок, отскочить назад.

Здоровяк хрюкнул, вскочил и пошел на меня. Еще двое поднялись, держась за стену, недвусмысленно пожирая глазами мою спутницу. Теперь я для них — преграда на пути к добыче, и значит, враг.

Боксер остановился в двух шагах, видно прикидывая, как лучше атаковать. Придется показать, кто здесь главный.

Заряд ионника вонзился в грунт у самых ног крепыша. Дохнуло жаром, в лицо Боксера полетел и мелкие камешки. Один, с острым краем, оставил мгновенно набухшую рубиновыми капельками царапину.

Боксер отшатнулся, ошарашено схватился за щеку и, увидев на своих пальцах кровь, перевел взгляд на оружие у меня в руке. Взгляд стал чуть более осмысленным. Я указал ему пальцем на тень. Он кивнул, и, хрюкнув, направился к отсеку, парой тычков направив туда и парочку, что стояла у него за спиной. Все снова уселись у стены.

Интересно, признать мое превосходство их заставил инстинкт, просто как более сильного сородича? Тогда поворачиваться к ним спиной не стоит, даже учитывая мое временное физическое превосходство. По крайней мере, пока не приведу их в адекватное состояние.

Судя по запекшейся и частью осыпавшейся гелевой корке, ни один из десантников детоксикацию не проходил.

«…личного состава производится медицинским персоналом в подготовительном отсеке, в присутствии…»

Всплывший в памяти обрывок был коротким, но вполне достаточным. Видимо, для солдат самообслуживание после пробуждения не предусмотрено, обработку ведут медики в порядке очереди.

«А откуда они вообще взялись? Где вход в отсек?»

Угол коробки, у которой сидели десантники, просто срезало, кромки блестели свежим металлом. Только балки шпангоутов сопротивлялись до последнего и теперь их скрученные обрывки торчали наружу. Нижний край дыры был почти на уровне грунтового вала. В пыли множество следов. Выбравшись из пробоины, бравые десантники сползали вниз, в ложбину, в тень. Что творилось сейчас внутри, страшно думать. Обрез листа обшивки измазан синими и бурыми натеками. Одна из капсул гибернации, вернее, то, что от нее осталось, виднелась справа от меня, до половины вдавленная в рыхлый склон холма. Почва вокруг намокла и потемнела. Я не стал присматриваться. Судя по торчащей вбок искореженной, лишенной стекол крышке, приземление кончилось для ее обитателя фатально.

«Нужен план действий. С чего начать? Проверить, что внутри, спасти, кого возможно, а потом искать медицинский отсек и проводить обработку? Наверное, так».

Собратья по несчастью оживились. Тот, что бился головой о землю, сел, и теперь тупо таращился на меня. Избитый Боксером тоже пришел в себя и теперь сверлил обидчика угрюмым взглядом.

«Ладно, с вами позже. А тот, что лежит вниз лицом? Мертв?»

Пальцы сами потянулись к шее, легли на кожу.

«Пульса нет. Мертв! Значит, никуда не торопится, полежит пока здесь. Нужно забраться в отсек, и мне нужны будут помощники».

Блонди держалась рядом. Судя по внешнему виду, ей стало значительно лучше. Кожа порозовела, безвольные прежде губы округлились, глаза приобрели здоровый блеск. Хитрые составы коктейлей и инъекций на удивление быстро превращали кусок недавно размороженного мяса в полноценного человека. И то, что она не отходит от меня ни на шаг, тоже радует. По крайней мере, хотя бы из чувства благодарности, не даст никому напасть со спины. Но для переноски замороженных ее сил явно маловато.

Подозвав Боксера, заставляю его вытянуть руку, и пришлепываю к сгибу локтя иньектор. Крепыш попытался его оторвать, но я не дал. Отвел за угол и вручил пачку коктейля, предварительно сорвав полоску. Поняв, что это еда, десантник успокоился.

Пожалуй, нужен еще один. Самым адекватным из сидящих у стенки казался коротко стриженый брюнет. Пусть и будет Бруно. Второй комплект детоксикации его.

Пока подручные отсиживаются за углом, лезу вверх.

Добраться до пробоины оказалось не так уж и просто. Плотная глыба грунта осыпалась под пальцами ломкими пластами. Пришлось буквально наковырять в склоне ступени. Взобравшись, я подал руку Блонди, втащил ее наверх и занялся обследованием входа.

Рваные края обшивки зловеще серебрились свежими срезами и выглядели опасно острыми. Бурые пятна действительно оказались кровью. Видимо, то, что срезало угол, попутно раздавило и одну из капсул. К привычному коктейлю ароматов горелого грунта, металла, кислого духа технических жидкостей и медицинского криогеля, добавился пугающий запах крови и внутренностей. Смесь убойная, но лезть внутрь все равно придется.

Схватившись за скрученный узлом шпангоут и набрав в легкие воздуха, ныряю в полумрак.

После жгучей полуденной жары царящая внутри прохлада казалась благодатью, но только первые мгновения. Насквозь прожаренное тело бурно среагировало, покрылось крупными пупырышками, накинулась дрожь. Теперь казалось, что внутри отсека царит просто таки адский холод.

Одиноко мигал рубиновый фонарь, но сирена почему-то молчала. Почему, я понял позже, когда глаза окончательно привыкли к полумраку. Алые вспышки не столько помогали, сколько мешали рассмотреть обстановку. Рядом с нашлепкой плафона, там, где должен быть управляющий блок, зияла дыра. Сорванные с места капсулы начисто снесли коробку.

По счастью, призмы сгрудились у другой стены, и проход был относительно свободен. Из четырех рядов криокамер только один остался более-менее целым. Больше половины холодных колыбелей сорвало с креплений. Наверное, жуткую мещанину стекла, железа и плоти в дальнем углу не стоило даже и осматривать. Если малейшее нарушение герметичности было фатальным, то выжить в этой мясорубке вряд ли кто смог.

Начнем с ближайшей целой капсулы.

Отсек сильно накренился. Пришлось выпустить шпангоут и перепрыгнуть на остатки крепления камеры — торчащие из пола штыри и трубки. Старясь не задевать обрывки проводов, осматриваю контрольные панели трех ближайших камер. Две на красном. Под табличкой с номером двадцать два светятся зеленые полоски. Индикаторы в зоне нормы. Жив!

Теперь самое сложное — вытащить спящего из колыбельки и не загреметь с ним вниз. Открыть предстояло камеру, которая стояла крышкой вверх. Хоть в этом повезло.

«А где мои помощники?»

Свет на мгновение померк. Блонди спустилась в отсек и стоит на обрывках арматуры, привыкая к освещению. Группа поддержки топчется снаружи, нетерпеливо заглядывая внутрь.

Я махнул Боксеру и Бруно, жестами приказав Блонди держаться у входа, а сам принимаюсь за камеру. Нажимаю на панель. Голубая жижа за стеклом начинает утекать в сливные баки. Сквозь мокрое, покрытое слизью стекло ничего рассмотреть невозможно. Наконец прозрачный вытянутый восьмиугольник чмокнул и отошел от уплотнений. Подцепив его, кладу как щит между соседними камерами и только тогда заглядываю внутрь.

«Вот так сюрприз! Женщина! Одной мне мало! И что прикажете с этой спящей красавицей делать? Охранять от бравых десантников, пока она в себя приходить будет? Хотя, судя по комплекции, она и сама себя в обиду не даст.

Как тебя назвать то, соня? Точно, будешь Соней!»

Словно услышав меня, амазонка открыла глаза и замычала.

«Все нормально, все хорошо!», хотел я сказать, но получилось только «…ее но…аа…аа хоо…оо… оо».

Может быть, она что-то поняла, но, по крайней мере, не пыталась сопротивляться, пока я отсоединял фиксаторы, трубки, снимал маску и вытаскивал ее из камеры. Соня оказалась вдвое тяжелее Блондии холодной, как кусок льда. Пока волок к выходу, чуть руки не отморозил.

Бруно с Боксером подхватили спасенную и, под руководством Блонди, вытащили наружу. Я велел спутнице проследить за ней.

Прежде чем осматривать следующие камеры, я спустился вниз, выбрал несколько сорванных крышек, забросил на верхний ряд, устроив импровизированный помост.

В следующей четверке камер было целых трое выживших. Хорошо, хоть все они были мужиками, и я со спокойной совестью, по очереди, передал их Боксеру. С первыми двумя проблем не возникло, и только с третьим пришлось повозиться.

Едва очнувшись, он вздрогнул, открыл глаза и принялся вырываться из креплений. Ни помогло не успокаивающее мычание, ни пощечины. После чувствительного удара в глаз я разозлился и отправил Буяна в нокаут. Вытаскивал из отсека уже бесчувственное тело, что было неудобно, учитывая его вес. Пришлось звать на помощь Боксера.

Особенно трудно было поднимать разбуженных с нижнего ряда. Но и целых камер там почти не осталось. Одна призма, у самой стены, которую чуть не пропустил в полумраке, казалась почти невредимой. Пальцы стерли слой грязи и контрольная панель вспыхнула зелеными индикаторами.

Откинув в сторону крышку, потянулся к креплениям и замираю, не зная, что делать дальше. Существо в камере, без сомнения, человек. Но черты лица и телосложение слишком гармоничны. Кроме того, он был совершенно безволосым и бесполым!