8 июня, Я

, ЯЯ, 8 июня, 14:26

Я влетел в фойе академии, чуть не сбив с ног какую-то девчонку, по виду — первокурсницу. Она взвизгнула и отскочила в сторону, а я уже направлялся к Сереге, потягивающему кофе из пластикового стаканчика.

— Здорово! Готов к труду и обороне?

— Угу. Всегда готов, — угрюмо ответил он. — Пошли в аудиторию.

Мы поднялись по лестнице на четвертый этаж. Серега даже на ходу умудрялся присасываться к стаканчику с бодрящей жидкостью.

— Хорош кофий хлебать. У тебя же глаза вылезут от такой дозы. Четвертая или пятая порция? — покачал я головой.

— Не боись, — возразил он. — Я привычный. А это, — Сергей качнул стаканчиком, — всего лишь третий.

— Не бережешь ты себя, Михалыч, не бережешь, — вздохнул я, преодолевая очередную ступеньку. — Пошли быстрее. Если опоздаем, Козлов весь мозг съест.

К счастью лекция еще не началась. Доцент Козлов злобно стрельнул глазами из-под очков, но ничего не сказал. Его время наступит через минуту двадцать секунд.

Серега толкнул меня в бок и показал в конец аудитории, где нашлись два свободных места.

Мы торопливо прошли мимо зевающих согрупников, уселись за последнюю парту и открыли тетрадки.

— Видал видяху? — спросил Серёга шёпотом, показывая телефон, на котором грузился какой-то ролик.

— Что-то новенькое? — поинтересовался я, откладывая ручку.

Серёга тыкнул пальцем в кнопку play и… понеслась. Половина пары прошла просто замечательно. На одном дыхании. Вот только дальше у Серёги закончились новые видеоролики. Пытались поиграть в морской бой. Скучно. В крестики и нолики — тем более. Вариант с записыванием лекции же отпал автоматически.

В конце концов, намаявшись, Серега известил, что идет курить и покинул аудиторию, оставив меня один на один с Козловым. Ну, если быть до конца честными, то не один на один… были еще товарищи по группе, но почти все они занимались своими делами: кто-то в аське переписывался, кто-то с подружками трепался, а кто-то просто дрых, подложив под голову сумку. И никто из них не собирался развлекать меня.

Вон, например, Ленка Носова наклонилась к уху подружки и что-то азартно той шепчет. Антоха заснул, а Глеб достал ноут и рубится в какую-то стрелялку. Вобщем, каждый безжалостно убивает время.

С трудом досидев до перерыва, я встал и размял ноги. После Козлова ещё одна пара. Потом семинар. Трудный день, одним словом. Или это два слова?

Наконец, когда на улице начало смеркаться, занятия закончились. С последнего семинара мы вышли еле живыми. Маркетинг и управление персоналом — не самый простой да и не самый интересный предмет.

Я, 8 июня, 19:37

— Серый, порой мне кажется, что мы здесь бессмысленно проводим свои лучшие годы. Вдруг завтра случится что-нибудь эдакое, а мы способны только криво исследовать рынок… — задумчиво изрек я. — Ты куда сейчас?

Серега, мощно двигающий челюстями, пережевывал нугу и молочную карамель Сникерса и ответил не сразу

— К Таньке. У неё родители свалили в деревню. На два дня. Она пригласила погостить. А ты?

— Удачно отдохнуть. Я домой, порублюсь в L4D[1]. Будешь 9-го в городе, звони.

— На созвончике, — Серега пожал руку и ушел, оставив меня одного в фойе академии. Даже охранник куда-то запропастился. Его насест был пуст и навевал тоску. Я толкнул дверь и вышел на улицу. Вечерний свежий воздух заставил поежиться.

Пройдя с сотню метров, я спустился в подземный переход, тускло освещённый настенными лампами, такими грязными, что вообще чудо, что они давали хоть какой-то свет.

Лоточники, торгующие дисками и сигаретами в переходе, уже покинули свои посты. От них остался только пищевой мусор в виде сальных обёрток от пирожков да грубо сколоченные переносные прилавки. Только один припозднившийся продавец одежды складывал шмотки со стола в целлофановые мешки, да ещё у лестницы в дальнем конце перехода кто-то стоял.

Я прошел мимо лоточника, который возился с узлом, чертыхаясь себе под нос. Подойдя ближе к лестнице, ведущей на поверзность, обратил внимание на покачивающуюся у стены фигуру. Женщина в темной куртке. Носа достиг неприятный запах то ли тухлятины, то ли гнили. Бомжиха какая-то. Сейчас привяжется. Я поморщился и поспешил подняться по ступенькам. И точно. Женщина сделала шаг ко мне, но опоздала. Я перемахнул через несколько ступенек и был уже на середине лестницы.

Посмотрев через плечо, увидел, что женщина покачивающейся походной направилась в сторону лоточника. Видать решила, что он сжалится и подаст “на хлебушек”.

Преодолев лестницу с выщербленными ступеньками, я оказался на улице. Освещение уже включили. Справа закрытый ларек, днем торгующий пирожками. Ставни опущены, а какой-то умелец уже нарисовал на них неприличное слово из трех букв. И это далеко не «Мир». На противоположной стороне дороги мерцал огнями Дворец Спорта. Проносящиеся по дороге машины, выхватывают из полумрака стволы деревьев и освещают стены домов. На автобусной остановке обнаружилось несколько человек.

Усатый мужик с уставшим лицом и коричневым портфелем в руках, одетый как типичный препод.

Подросток в джинсах с большими модными наушниками на голове. Этого меньше всего волнует позднее время, а на скамейке под навесом остановки сидела женщина. У её ног стояли две сумки, даже на вид выглядящие тяжёлыми. Я пригляделся. Задремала что ли?

Прошло полчаса. Автобуса как назло не было. Ни автобуса, ни маршрутки. Я переступал с ноги на ногу, пытаясь хоть немного разогнать кровь по организму. На улице конечно не дубак, но довольно зябко.

Подошел двести двадцать третий автобус. Подъехал к остановке, остановился, постоял с открытыми дверями, но, водитель, видя, что никто не собирается садиться, сразу же отчалил. Наконец, еще через пятнадцать минут ожидания подъехала нужная мне маршрутка. Не считая водителя, внутри обнаружилась кондукторша, тётка с лицом мопсихи, и парень в кожаной куртке. Кроме меня в салон залез еще мужик с портфелем. Как только мы оказались внутри, двери с шипением захлопнулись.

Оплатив проезд, я плюхнулся на сиденье. В салоне было тепло. Постепенно тело начало согреваться.

Из динамиков лился блатной шансон, в такт которому водитель покачивал головой, а за окном проносились улицы, светофоры и машины, ползущие как черепахи, по сравнению с тем, как неслась наша калымага под руководством опытного водилы.

Водитель у нас оказался колоритный, кстати. Мне удалось разглядеть его в такое круглое, полусферическое зеркало, через которое шофёр осматривает салон в поисках зайцев. Руки все в перстнях, вытянутая майка с жёлтыми разводами, рядом на панели валяется открытая пачка Примы. Водитель курил, выставив в окно руку с сигаретой, роняя пепел под колеса. Удушливый запах Примы сносило через окно в салон. Я несколько раз кашлянул, прикрыв рот рукой. Ну, не люблю сигаретный дым. Наверное, потому что сам не курю.

Маршрутка сделала остановку на Автостанции, и в салон с трудом забрался мужчина потрепанного вида, от которого сильно разило перегаром. В руках он баюкал открытую бутылочку пива. Мужик плюхнулся на сиденье напротив меня и начал рыться в карманах. Наконец, выудил истрёпанную десятку. По виду такую же старую как этот мир. Потом еще одну, и, тяжело поднявшись, отнес деньги кондукторше. Тетка привычно пересчитала деньги и бросила их в картонную коробку, взамен вручив мужику билетик. Обилетившись мужчина вернулся на свое место, упал на сиденье и осоловело уставился на меня. Я поерзал, но решил, что переживу. Пусть пялится сколько хочет.

Так мы доехали до площади Советской.

На улице, тем временем, стемнело окончательно. Вместе со мной на выход собрался мужик с портфелем. Маршрутка проскочила на мигнувший желтый и с визгом давно стёршихся тормозов остановилась напротив пустой остановки. С грохотом открылись двери, приглашая на выход.

Сначала я, а затем и хозяин портфеля выпрыгнули на улицу. Оказалось, что нам с мужиком даже немного по пути. Мы вместе дошли до пешеходного перехода, но я дальше свернул налево и перешел дорогу, а мужик пошел в сторону трамвайного депо.

Перейдя дорогу, я двинулся по заученному маршруту, оставляя справа овраг и здание Администрации района. Прохожих на улицеуже не было. Только один раз в густой тени от деревьев возникла человеческая фигура, сделала в мою сторону несколько неторопливых шагов, но я шел довольно быстро, поэтому незнакомец потоптался и вернулся обратно в тень, видимо, решив не догонять случайного прохожего. То ли закурить хотел, то ли на пиво одолжить. Хрен его знает.

Минут через 30 показался мой дом. Осталось свернуть во двор и зайти в подъезд, но проходя мимо детской площадки, я заметил, что рядом со скамейкой на земле лежит человек. Я притормозил и пригляделся к неподвижному телу. Может плохо стало? Однако, заметив лежащую рядом с телом пивную бутылку, покачал головой и передумал вызывать Скорую. Вот постоянно так. Невозможно домой после учебы дойти, чтобы не встретить пьяного или бомжа. А вот милиционера наоборот — днем с огнем не сыщешь.

Оставив детскую площадку позади, я дошел до родного подъезда и взялся за ручку, чтобы зайти внутрь, когда в кустах слева что-то зашевелилось и, ломая ветки, на открытое пространство выбрался человек. Появившийся незнакомец привлек мое внимание.

Это оказался довольно высокий мужчина, одетый в брюки и белую рубашку. Вернее, правильно будет сказать рубашку, которая когда-то была белой. Сейчас она была испачкана в чём-то красном. По нетвёрдой походке, которой он шел ко мне, его можно было назвать пьяным, если бы не одно “но”. У мужчины напрочь отсутствовала правая половина лица. Такое ощущение, что его обгрызла собака или еще какой-то хищник. Я таращился на страшную рану, продолжая стоять в дверях, пока мужчина не сократил расстояние между нами до метра, не поднял руки и не захрипел. При этом через дырку в щеке было видно как заворочался черный опухший язык.

Мать-перемать!!! Я влетел в подъезд и хлопнул за собой дверью. Однако в последний момент в открытую щель просунулась человеческая рука. Раздался едва слышный хруст, когда на дверь налетела на неожиданную преграду.

Проем между дверью и косяком начал увеличиваться. Я попятился и зацепился ногой о ступеньку. Чуть не упав, чесанул вверх по лестнице, сам не зная, что меня напугало. Нет. Когда у человека половины лица нет — это страшно, но не повод, чтобы убегать. А я вот сбежал. Почему-то мне показалось, что мужику совсем не больно, а руки он тянет ко мне, не чтобы телефон попросить и Скорую вызвать, а чтобы…

Последний лестничный пролёт, и я оказался на своей площадке. Дверь соседской квартиры напротив оказалась открыта, и мне был виден коридор, освещенный яркой лампочкой. В коридоре прямо на полу валяется пакет, из которого высыпались продукты — яблоки, пакет молока, батон, и еще какая-то пачка масла вроде бы.

Нащупав в кармане ключ, вставил его в замочную скважину. И тут загривком почувствовал движение за спиной. Обернувшись, я увидел, что в коридор соседской квартиры кто-то вышел.

Четыре поворота ключа против часовой стрелки — внешняя железная дверь открыта. Распахнул дверь, дёрнул вниз ручку внутренней деревянной двери, и вот я в квартире… Перед тем как железная дверь отрезала меня от подъезда, успел увидеть, что на площадку из открытой квартиры кто-то вышел. Вот только не хочу я сейчас ни с кем здороваться и разговаривать. Я выдернул ключ и бросил его на тумбочку, привалился спиной к двери и перевёл дух. Всё. Я дома.

Когда с той стороны в дверь что-то глухо ударяется, заставляя подпрыгнуть чуть ли не до потолка. По спине начинают бегать мурашки. Я отшатнулся от входной двери и спрятался за поворотом коридора, где закрыв глаза, минут пять слушал буханье сердца.

Спокойствие. Только спокойствие. Дверь железная. Надёжная. Через неё никто войти не сможет. Я открыл глаза. Взгляд уперся в дверь туалета. Тут же ощутил такую резь в мочевом пузыре, что ни о чём не думая кроме того, чтобы донести, я заскочил в туалет. Вжик. Фу-ууу… Чуть не умер.

Не знаю, что произошло за эти две минуты, но кабинет задумчивости, царство кафеля и журчащей воды, подействовали на меня положительно. Даже сердце перестало бешено биться о грудную клетку.

Выйдя из туалета, я выглянул из-за угла и посмотрел на входную дверь. Надо было захлопнуть внутреннюю дверь. А то такое ощущение, что из замочной скважины за тобой наблюдают.

Мляха — муха. Я постоял, прислушиваясь к тому, что творится в подъезде. Ни звука. Несколько раз глубоко вздохнув, собрал все свое самообладание в кулак и направился к двери. Решительно прикрыл дверь и уже собрался идти на кухню ужинать, но что-то меня остановило… И я понял что — болезненное желание заглянуть в замочную скважину. Посмотреть что там. Страх и любопытство занятным образом смешались. Умом я понимал, что не стоит этого делать, но в тоже время сгорал от нездорового любопытства.

В итоге любопытство пересилило. Убеждая себя, что гляну только одним глазочком и всё, я наклонился и заглянул. Лучше бы я этого не делал. С той стороны прямо на меня смотрел глаз. В груди оборвалась какая-то ниточка, на которой похоже висело сердце, потому что оно вдруг провалилось в пятки. Взвизгнув как последняя баба, я отпрянул и захлопнул деревянную дверь, споткнулся о стоящие в коридоре тапочки и рухнул на спину, больно ударившись копчиком.

Мелко трясясь, я на четвереньках уполз в ванную и долго стоял, склонившись над раковиной, подставляя руки под струи горячей воды.

Не знаю. То ли у меня в голове перемкнуло, то ли паранойя разыгралась, но мне вдруг стало страшно. Я выскочил из ванной, разбрасывая во все стороны водяные капли, и побежал по квартире, включая везде свет, дабы убедиться, что кроме меняв квартире никого нет.

Естественно это было так. Но, тем не менее, я всё-таки заглянул под родительскую кровать и на всякий случай под диван, стоящий в моей комнате, хотя взрослому человеку там точно никак не поместиться. Очень хотелось ещё посмотреть в шкафу в спальне, но я не осмелился. Утешая себя мыслью, что там никого нет и быть не может, я на всякий случай не стал к нему приближаться и пошёл на кухню. По пути подобрал сумку с учебниками и забросил её в свою комнату. Сделал это на автомате. Как делал вот уже больше четырёх лет учёбы в институте. Сумку я разберу потом, после того как поем. Желудок давно уже подвывал, прося хотя бы маковую росинку.

В холодильнике нашлись колбаса и сыр. Хлеб нашелся в хлебнице, извините за тавтологию. Под стулом лежал пакет с луком и чесноком. Нашинковав буханку чёрного, порезав колбасу и сыр тоники ломтиками, очистив лук и чеснок, я соорудил аппетитно выглядящие бутерброды. Чайник ставить не стал. Не любитель я чая. Равно как и кофе.

Впившись зубами в первый бутерброд, вдруг вспомнил мужика, которого встретил у подъезда. Чем у него там был измазан подбородок? Чем-то красным? Это точно была не краска. Кровь — вот, что это было. А еще щеки нет…

Желудок неприятно екнул. Я отложил бутерброд и стал думать о постороннем. Думал про курсовую работу, думал про фильм, который недавно посмотрел. Спустя некоторое время я снова был в форме. По-быстренькому сжевал бутерброды, правда, уже не с таким аппетитом как в начале. Посмотрел на часы. Полдесятого.

Выключив свет, я выглянул в окно. На улице хоть глаз коли. Осветительные фонари дают слишком мало света, чтобы осмотреть всё пространство двора. Большая его часть тонет во мраке. Только большой прожектор на школе светит ярко, но он опущен вниз и освещает небольшую площадку перед боковым входом в школу. Далеко слева виднеются очертания гаражей.

Я снова включил свет, сел за стол и задумался. Но практически сразу вскочил, окрылённый мыслью. Сбегал в прихожую и снял с крючка под телефоном бейсбольную биту. Тут я вспомнил анекдот и криво усмехнулся — В России хорошо продаются бейсбольные биты, хотя бейсбол как-то не прижился.

Баюкая в руках бейсбольную биту, я прошёлся по квартире. С отшлифованным куском дерева в руках я чувствовал себя гораздо увереннее. Даже заглянул в шкаф. Там, разумеется, никого не было. Только аккуратно сложенные стопками вещи, футболки и рубашки на плечиках, да ещё зимняя куртка, упакованная в целлофановый чехол.

Напольные часы в гостиной пробили одиннадцать. Уже поздно. Стоило мне подумать про время, как глаза сразу начали слипаться.

Дослушав, как часы бьют без часа полночь, я поплёлся в свою комнату. Сдёрнул покрывало и бросил его на стул. Разделся, развесил одежду и лёг в постель. Но тут же, чертыхаясь, пришлось вставать и выключать свет. Выключатель-то находится на стене. Бейсбольную биту я положил на пол рядом с кроватью. Поворочавшись, я провалился в глубокий сон.

Мне снились в основном кошмары. То меня преследовал доцент Козлов с горящими глазами, то подросток с коричневым портфелем и сигаретой в зубах. А огромных размеров глаз всю дорогу летал над головой. Однако после того как посреди ночи я встал, сходил на кухню попить водички и улёгся обратно, кошмары меня оставили. Часа в три ночи я проснулся от какого-то шума за стеной. Как будто кто-то ругался с битьем посуды. Крики, грохот мебели. Вобщем шум был знатный, но учитывая, что хозяева квартиры за стеной никогда не вели себя тихо, регулярно устраивая шумные вечеринки, нередко заканчивающиеся потасовками, я перевернулся на другой бок и забылся тяжёлым, но, тем не менее, спокойным сном.

[1] Left 4 Dead — компьютерная игра, в которой на игрока волнами накатывают зомби, а ему надо их уничтожать различным зубодробительным оружием