Глава I

Была глубокая ночь, когда Кейд Эйр прибыл в крепость N, что на Тархе. Глорианин по рождению, он (до недавних времён) ни разу не покидал пределов своей родной планеты, довольствуясь всеми прелестями мирной жизни вдали от боёв, что бушевали здесь, на Тархе, пока не достиг двадцатипятилетия, а именно таким был возраст военного призыва. Изредка потирая запотевшие стёкла иллюминаторов, Кейд задумчиво взирал на обволакивающие небо мрачные тучи, без которых невозможно было представить пейзаж этой мрачной планеты.

"Ястреб" плавно плыл по небу. Густые леса с тёмными деревьями, сливающимися с ночным небом, сменялись пустошами, а затем вновь лесами; кабину пилота слегка покачивало: всё это приятно убаюкивало. Глаза сами собой закрывались, и окружение сменялось тьмой, обещавшей безмятежность и забвение. Но он не спал: не мог заснуть. Подобно сменяющемуся виду в отверстии иллюминатора, мимо него проносились воспоминания о беззаботной жизни на Глории, так что, глядя на неприветливые небеса Тарха, Кейд невольно пожалел об исполнении совершеннолетия.

Но вот пилот начал снижаться. Спустя мгновения они уже были на земле. Эйр протянул пилоту руку, но тот не обратил на это внимания. Глорианин был несколько сконфужен, но длилось это не долго.

Итак, перед ним была крепость, но, признаться, Кейд был несколько разочарован. Если сравнивать с великим Гор-Тархом, се строение трудно было назвать крепостью. Булыжник, из которого были сложены стены, трескался в несколько местах, а из трещин выглядывал мох.

Территория за крепостными стенами оказалась плотно застроена; лет семьдесят назад, когда война с ра-шиирами только начинала разгораться, тут могло быть весьма людно, однако сейчас Кейд не видел ни души. Посмотрев по сторонам, он заметил-таки одного. Судя по бледной коже и холодному блеску глаз, то был фаэт. Эйр попросил проводить его к коменданту крепости, и фаэт поспешил исполнить просьбу.

Дом коменданта ничем не отличался от прочих строений в округе. Как и остальные дома, он был выстроен из дерева. Для Эйра это было необычно, ибо на Глории деревья никогда не использовались в качестве строительного материала. Он отворил дверь и увидел высокого мужчину лет тридцати.

— Я вас слушаю, — невозмутимо бросил он.

Приняв его за коменданта, Эйр ответил, что прибыл на службу, но его быстро прервали:

— Вам нужен мой отец, да его сейчас нет дома. — Он придирчиво разглядывал свои ногти. — Место тихое, двадцать шесть лет как не было нападений. Для вас это, может быть, и к лучшему, — сказал он, заметив худые плечи.

— Сэр, я готов десятками убивать этих тварей для Империи! — солгал Кейд, но это было лучше, чем смолчать.

— Поглядим.

В этот момент открылась дверь в соседнюю комнату, и Кейд впервые увидел тарха: очень высокий (ему приходилось нагибаться, чтобы не упираться головой в потолок), с серебристо-белой кожей и большими голубыми глазами. Он был совершенно лыс, а его рот лишён губ. Сын коменданта приподнялся, и Эйр увидел протез на месте левой ноги.

— Нарат, ты-то мне и нужен. Посели этого господина у Вандера.

— Слушаюсь! — голос Нарата напоминал свист ветра.

Жилище, отведённое Кейду, было едва ли не худшим в крепости. Предубеждение возникло ещё у порога, когда он невольно увидел растрескавшиеся ступени, трещины в которых были забиты грязью. Внутри была только одна комната, в центре которой стоял письменный стол. Более безвкусного расположения для этой детали интерьера он и представить не мог. Изголовьем к окну стояли кровати, на одной из них была аккуратно сложена чья-то форма. Вероятно, его соседа. Кейд вздохнул при мысли о том, что эту и без того тесную дыру ещё придётся с кем-то делить

Он присел на кровать, и ножка треснула под его весом. Не ожидавший этого Кейд повалился набок и ударился головой о спинку кровати, после чего вскочил и в гневе начал изрыгать проклятия из своей глотки.

— Не стоит так злиться. Можешь вздремнуть на моей.

За своим делом Эйр не заметил, как вошли. Перед ним стоял худой и стройный юноша; невинная, почти мальчишеская улыбка, чистый взгляд золотистых глаз — он выглядел моложе своих лет. Бронзовый загар свидетельствовал о долгом пребывании на жаре. Стало быть, он никак не мог быть фаэтом, уроженцем снежного Фаэтона.

— Ты мой сосед, — понял Кейд. — Вандер, верно?

— Это моё имя, — уклончиво ответил юноша. — Мосс Вандер с Катнара, что на Марасе.

— Марс, — повторил Кейд, уже без акцента. — Если честно, впервые вижу марсианина.

— Тебе стоит побывать у нас. Места прекраснее на всём свете не сыщешь.

И он принялся во всех красках описывать свой дом. Он рассказывал о больших селениях, где царил мир; о тяжёлых работах в поле с утра и до самого вечера; о бескрайних лугах, где ему приходилось пасти скот; о том, как сладки бывают ягоды растения с причудливым названием сум. Мосс мог бы упомянуть о жарких пустынях и Сфинксе, с коим у многих ассоциировался Марс, но он и не преследовал цели заинтересовать слушателя, повествуя о великой столице Империи, какой выглядела планета в глазах туристов. Ведь для него самого Зелёная планета, как бы примитивно это ни звучало, была всего-навсего крохотной деревушкой с населением в тридцать жителей.

Если бы Кейд получше прислушался к словам говорившего, то желание посетить столицу умерло бы, так и не успев родиться. Но он, ещё слегка подслеповатый от гнева на мир, уловил лишь тоску, которая из слов Вандера поселилась в его сердце. Тут же его посетили воспоминания о громадных городах над глорианскими океанами и о лучшем вине, что ласкало его вкусовые рецепторы, и Кейд прозрел.

— Стало быть, нам придётся делить эту убогую лачугу. — Он протянул Вандеру руку: — Кейд Эйр с Инватры, Глория.

Мосс слабо её пожал.

— Тут не так плохо, как кажется на первый взгляд.

— Поглядим.

Так Кейд Эйр обрёл нового друга в лице Мосса Вандера, марсианина, которому легко удавалось скрашивать унылые деньки в этом богом забытом месте. Днём они были на учении, а вечером глорианин с удовольствием слушал истории Вандера. Предметом их обсуждений являлись, в частности, местные важные шишки — начиная командующим крепости, лентяем и пьяницей, и кончая офицером Дэном Дроффом. Но о нём — позже.