[ГЛАВА 1]

Всё началось именно так.

Скрипнула проржавевшими суставами глухая стальная дверь. Отворилась. В тусклом свете ночного коридорного освещения появилось несколько фигур. Четверо. Трое из них были рослыми и коренастыми людьми в камуфляжных костюмах. Лица двоих из них были спрятаны под балаклавами, и только третий, словно бы ничего не боясь, открыто демонстрировал окружающему миру своё заросшее щетиной мрачное лицо, сверкавшее в темноте зрачком искусственного кибернетического глаза-протеза.

Лишь одна фигура была не такой, как эти трое. Небольшого роста, худенькая и щуплая фигурка, одетая в серый комбинезон на молнии и чёрные ботинки. Руки были скованы за спиной наручниками, на ногах — хитроумно скреплённая верёвка из сверхпрочного материала, не дававшая её носителю делать широкие шаги — этакая современная версия кандалов. Светлые недлинные волосы, не очень аккуратно подстриженные и взятые в каре.

Без сомнения, это была девочка. Впрочем, мальчиков в Зее не было и быть не могло.

— Встать, — негромко приказал обладатель искусственного глаза, когда девушка, устав переставлять ногами, тихо пискнув, рухнула вниз. Впрочем, сказал он это скорее для проформы, дабы показать, кто здесь старший офицер. Девушка подняться сама не могла ни при каких обстоятельствах, поэтому двое солдат-конвоиров мигом схватили её под руки и поставили на ноги.

При их появлении в секции, которая, если верить табличке на двери, носила гордое имя «Г», воцарилась тишина, хотя до того здесь можно было расслышать негромкие голоса и тихие смешки. Впрочем, конвоир-офицер всё равно нахмурился.

— Эй, вы! — рявкнул он, оглядевшись по сторонам — Поганки! Жизнь вас ничему не учит, что ли? Опять режим нарушаем? Не спите тут…

Стало так тихо, что, казалось, можно было расслышать стук напуганных сердец юных обитательниц этой секции. Солдаты-конвоиры в очередной раз удивились способности одноглазого офицера отделять тишину абсолютную от неабсолютной. Возможно, это умение было сродни чему-то сверхъестественному, а может быть это приходило с опытом работы надзирателем. В любом случае, наличию подобных способностей у людей, проработавших долгое время в Зее, никто бы не удивился.

Одноглазому вновь стало не по себе, он словно физически ощутил на себе взгляды обитательниц секции. Впрочем, уметь подавлять в себе страх он тоже умел — ещё со времён последней войны.

Но здесь страх был иного рода…

— Минус один пункт за нарушение дисциплины! — наконец, скомандовал он и прислушался. Всё та же тишина, никто не шелохнулся, не выразил свой протест несправедливым, по его мнению, наказанием. Усмехнулся про себя — это хорошо, умнеют его подопечные! Ещё полгода назад поднялся бы дружный вой — «за что?!» А теперь — лежат тихонечко, пусть и кусают в обиде губы. Пусть кусают. Дисциплина — прежде всего, особенно, здесь, в Зее.

Да и полезно их лишний раз поддеть — чтобы спесь сбить. Последняя секция по успехам — а туда же, гордости полные штаны, гляди-ка!

— Не слышу ответа! — офицер повысил голос — Старшая по секции! Ответить по уставу!

Три секунды тишины, затем вялый девичий голос из-за одной из раздвижных решётчатых дверей ответил.

— Есть минус один пункт за нарушение дисциплины… Господин-товарищ-капитан Тарасов, разрешите продолжить отдых согласно режиму!

— Отказать! — с нескрываемым удовольствием ответил капитан — У вас пополнение, девочки. Объект номер сто восемнадцать. Взамен выбывшей пятьдесят седьмой.

Вслед за этим, один из солдат-конвоиров нажал кнопку на пульте рядом с одной из раздвижных решёток, отчего та с неприятным поскрипываньем отворилась. Капитан недовольно сжал зубы — этот скрип действовал на нервы. А ведь техники после осмотра в понедельник отчитывались, что всё совершенно как новое! Решив как следует наорать на них завтра на планёрке, капитан повернулся в сторону раскрывшейся двери и скомандовал:

— Комната четыре, встать, одеться, руки по швам!

Включился свет, и офицер невольно сожмурился. Когда глаза привыкли к свету, он увидел в камере трёх девушек, застывших по стойке смирно рядом с кроватями.

Всё же, не спали, подумал капитан, глядя на чересчур бодро держащихся на ногах подопечных, и вновь усмехнулся про себя, довольный тем, что его способности никуда не делись.

Второй конвоир достал из кобуры на поясе угрожающего вида пистолет и, следуя инструкции, щёлкнул предохранителем. Встал у двери. Первый завёл в камеру девушку и, звякнув ключами, снял с неё наручники и кандалы. Затем, не издавая ни звука, вышел и вновь нажал на кнопку пульта, отчего дверь плавно встала на место, в очередной раз подействовав скрипом на нервы капитану.

— Семьдесят третья, назначаю тебя куратором новенькой, — оглядев всё ещё стоявших девушек, сказал офицер — Объясни ей как здесь всё устроено.

— Есть, — ответила одна из них — та, что с коротко стриженными за исключением длинной чёлки-«запятой» волосами угольно-чёрного цвета. Не слишком охотно, но капитан был уверен, что семьдесят третья справится без нареканий.

— Хорошо, теперь — отбой! Всем спать, — скомандовал офицер и вместе с солдатами-конвоирами направился к выходу из секции.

— Да, — остановившись, сказал он — Ещё минус один пункт авансом, потому что вы всё равно сейчас продолжите нарушать режим! Счастливо!

И довольно мурлыкая незатейливый мотивчик, капитан вместе с двумя солдатами-конвоирами удалился. Ещё секунда — и верхний свет в Комнате 4 погас, остались гореть лишь тусклые лампы в коридоре.

Впрочем, здешние обитатели были к подобному привычные, и неплохо видели в таком полумраке.

— «Ещё минус один пункт авансом», — проворчала семьдесят третья, когда тяжело ухнула входная дверь, весьма умело копируя манеру капитана говорить — Жопа тараканья! Как придёт, так по жизни ведёт себя как последний мудак! Тоже мне, начальник!

Сто восемнадцатая стояла, потупив взгляд, испуганная и притихшая. Две другие девушки, кроме семьдесят третьей тоже во все глаза разглядывали новенькую, чем ещё больше её напугали и смутили. Все обитатели «Комнаты 4» были одеты так же как и сто восемнадцатая — серые комбинезоны с белыми светоотражающими полосками на боках и вороте, на груди и во всю спину — порядковый номер. Все трое были выше и сильнее новенькой на вид. Но страшнее всех казалась назначенная её куратором.

— А вы чего всё ещё стоите? — рявкнула на двух других семьдесят третья — Хотите, чтобы нам ещё штраф влепили? По койкам!

После этих слов она столь витиевато выругалась, что сто восемнадцатая вся сжалась и впервые пожалела, что рядом нет никого из взрослых работников Зеи. Остальные две девочки, стараясь лишний раз не злить семьдесят третью, молча повиновались.

Семьдесят третья расстегнула молнию на комбинезоне и, стянув верх, завязала рукава на поясе. Под ним была чёрная майка без рукавов, в обтяжку. На майке тоже был нашит номер — спереди и сзади. Совсем как на спортивных соревнованиях в школе, подумала сто восемнадцатая, сама удивляясь внезапно вспыхнувшему перед глазами столь яркому воспоминанию.

Впрочем, фигура у семьдесят третьей была и правда как у спортсменки.

— Имя! — требовательно спросила она, скрестив руки на груди.

— Эм-м-м… — растерялась сто восемнадцатая, не зная, что на это ответить — Я… Н… не помню…

Семьдесят третья несколько секунд пристально смотрела на неё, отчего та вконец перепугалась и уже была готова заплакать от испуга. Сто восемнадцатая мало что помнила из своей прошлой жизни. Имя, во всяком случае, в список этих воспоминаний не входило. Но… что на это скажет семьдесят третья?

— Просто проверка, — наконец, ответила та — Конечно, не помнишь! Как и все мы.

Сто восемнадцатая не знала, как себя вести и что теперь говорить, поэтому просто стояла и молчала как истукан, надеясь на чудо. Семьдесят третья придвинулась вплотную к лицу собеседницы и негромко сказала.

— А ведь мы из-за тебя схлопотали штраф! — у сто восемнадцатой при этих словах сердце ушло в пятки и начали сами собой слезиться глаза.

— Я… я всё исправлю! Я всё верну! — залепетала она — Не знаю, как, но верну!

— Правильный ответ! — семьдесят третья вдруг улыбнулась, этим напугав сто восемнадцатую ещё сильнее, и похлопала новенькую по плечу — Добро пожаловать в «Подземелье ведьм», девочка моя! Твоё пребывание в этом аду… Эй! Ты чего?

Нервы у сто восемнадцатой окончательно сдали, и она просто разревелась.

— Эй, ну ты чего? — семьдесят третья растерялась и стояла с таким видом, как будто довела девушку до слёз, но сама не поняла, как именно.

— Переставай!

Две остальные девушки с интересом смотрели на разворачивающийся спектакль с соседней двухэтажной койки, стоящей у стены напротив. Сто семнадцатая выглядела столь беспомощной, что семьдесят третья впервые позволила себе немного слабости и осторожно погладила девочку по голове.

— Успокаивайся! Никто тебя здесь не съест!

И это, как ни странно, подействовало. Сто восемнадцатая вдруг вспомнила такие прикосновения — мимоходом, как будто вспышкой, перед глазами пронеслись воспоминания. Кто-то точно так же успокаивал её, когда ей было плохо, но кто? Этого уже не вспомнить…

Шмыгая носом, новенькая вытерла лицо рукавом комбинезона и, чувствуя, что ноги начинают подкашиваться от усталости, подалась назад и шлёпнулась на кровать. Семьдесят третья вздохнула и неодобрительно покачала головой.

— Вот же наказанье мне досталось!

Затем она села рядом с новенькой, задумчиво поглядела на свою ладонь, которой только что её гладила — волосы на ощупь были мягкими, шелковистыми и очень ухоженными — они ещё помнили дорогой шампунь. Значит, новенькая в прошлом была из богатой семьи…

Впрочем, здесь это не имело особого значения.

— Слушай сюда, — начала семьдесят третья — Ночью здесь шуметь нельзя, так что двигаться или говорить нужно как можно тише. А то нам снова попадёт. Завтра я тебя введу в суть дела, а пока давай просто познакомимся.

В ответ на вопросительный взгляд, семьдесят третья пояснила.

— Нет, имён мы своих не знаем. Но надо же как-то общаться, не по номерам же друг друга звать. Поэтому мы придумываем друг другу клички. Ну — или позывные, если угодно. Меня, к примеру, звать Лайка.

— Номер сто два, — отозвалась девочка с нижнего яруса соседней кровати, самая высокая и худая из троицы, русые волосы её были коротко острижены — Эфа.

— Теперь, ты! — скомандовала Лайка обитательнице второго этажа — длинноволосой девушке с неухоженными тёмно-русыми волосами, взятыми в хвост.

— Номер пятьдесят четыре, — меланхолично отозвалась та — Луна.

— Очень… п… приятно, — заикаясь от волнения, выдохнула новенькая.

— Приятно тебе любовница сделает, — ответила Лайка — Если заведёшь. Тут знаешь какие любительницы есть — о-го-го! Ты, это — прекрати любезничать, не в высшем свете!

— П… прости… те… — отозвалась новенькая, которую эти слова напугали. Впрочем, её уже никто не слушал.

— Надо придумать тебе кличку… Сейчас… — Лайка откинулась назад и задумчиво посмотрела на стену.

— Ты же маленькая… Может, что-нибудь, связанное с ростом?

Нет, в ужасе подумала сто восемнадцатая, только не это! Если прозвище будет обидным, связанным с недостатками, то над ней будут смеяться… Кажется, так уже когда-то было — во всяком случае, внутри что-то отозвалось.

— Не стоит, — подала голос Эфа, рывком сев на своей нижней полке и развернувшись в сторону Лайки и новенькой — И вообще — чего это ты сама решила её назвать?

— Взяла и решила! — огрызнулась Лайка в её сторону — Я тут старшая, не забыла? Да и я за новенькую отвечаю! Проблемы?

— Ну и что, — пожала плечами Эфа — Это не значит, что она — твоя собственность. Ты тут может и назначена старшей, но это не значит, что остальных не надо слушать.

— Ладно, — немного подумав, ответила Лайка, смягчившись — Если ей сейчас не понравится вариант, который я предложу, то тогда имя ей придумаешь ты. Так будет нормально?

— Хорошо, — ответила Эфа.

Новенькая, которая уже собиралась просить своих новых соседок не ссориться из-за неё, с облегчением вздохнула.

Лайка думала недолго.

— Слушай, сейчас же месяц май идёт, да? Ну вот тебе и имя — Май! Нравится?

— С… пасибо, — отозвалась девушка, искренне обрадовавшись такому новому имени — Очень!

Месяц май и правда подходил — был такой мягкий, как её характер, тёплый как её светлые волосы, а молодая травка и листики на деревьях были столь же ранимы, как и её натура.

Эфа пожала плечами и не стала спорить.

— Не за что, — ответила Лайка — С тебя завтрашнее второе на обеде. А сейчас освобождай мою кровать, я спать хочу!

— Да, п… прости, — Май подскочила с койки и тут же, не удержавшись на ногах, упала на колени.

— Что с тобой? — спросила Лайка, хотя все обитатели Комнаты 4 и так знали причину.

— Не знаю, устала сильно, — ответила Май, потирая ушибленные места — Ноги не ходят…

— Ну и слабачка же ты! — усмехнулась Лайка.

— Перестань, — Эфа встала с кровати и помогла новенькой подняться — Можно подумать, ты после пробуждения и всех этих издевательств в лабораториях выглядела лучше.

Май было очень неловко за свою слабость, хоть она и не понимала, при чём здесь она и какое-то пробуждение. Хотя, мозг услужливо рисовал перед глазами картинки, в которых она была окружена людьми в белых халатах и масках. Кажется, это и правда было сегодня утром, хотя все воспоминания плыли, словно окутанные каким-то туманом.

— Я не собираюсь возиться со слабачками! — фыркнула Лайка и отвернулась, накрывшись одеялом — Не хочу, чтобы из-за неё моя жизнь здесь осложнилась!

— Это она так шутит, — мрачно сказала Эфа — Давай я помогу тебе подняться на твою кровать!

— Угу… — Май было стыдно, что она, только успев познакомиться с Лайкой и остальными обитательницами Комнаты 4, уже причиняет им неудобства. К тому же, она подумала, что Лайка, наверное, права, во всяком случае, по сравнению с ней или Эфой новенькая выглядела маленькой и щуплой.

Словно в подтверждение этих слов, Эфа легко подняла её на руки и помогла подняться на второй ярус кровати.

— Спокойной ночи, Май, — сказала девушка — Ты должна хорошо отдохнуть, завтра будет трудный день. Трудный, потому что первый день твоей новой жизни.

— Там пока что старое постельное бельё, оставшееся ещё с нашей прошлой соседки, — буркнула снизу Лайка — Завтра скажу, где взять новое. Надеюсь, ты не побрезгуешь там спать?

— Нет, всё в порядке, — ответила Май. Кровать и правда едва уловимо пахла запахом её прошлой обитательницы, но сейчас девушке было не до подобных мелочей. Сверхъестественная усталость буквально сковывала её сознание. «Интересно, а что же случилось с прошлой хозяйкой этой кровати?» — подумала Май засыпая — «Надо будет спросить об этом…»

Это была последняя мысль новоявленной обитательницы Комнаты 4 перед тем, как провалиться в глубокий сон без сновидений.

* * *

— Полковник Рубцов!

— Да, я слушаю, — отозвался мужчина, который при первом взгляде на него менее всего походил на военного — худощавый, долговязый обладатель очков, двухдневной щетины и слегка поседевших на кончиках, но угольно-чёрных в прошлом волос. Впрочем, он не был лишён определённой стати, да и его звание говорило само за себя — звание полковника, да ещё и в таком месте просто так не получишь!

Полковник с наслаждением сделал последнюю затяжку из тлеющей в зубах сигареты и, затушив её о потемневшую от времени бронзовую пепельницу, медленно выдохнул, глядя на то, как сигаретный дым медленно поднимается к вентиляционным отверстиям в потолке.

— Объект номер сто восемнадцать доставлен и прошла все нужные тесты, — отчеканил мужчина, в накинутом поверх камуфляжной униформы длинном белом халате.

— Понятно, — ответил полковник Рубцов и, на секунду задумавшись, задал вопрос — И как?

— Все показатели в пределах допустимого, — не очень уверенно ответил его собеседник — Хотите взглянуть на предварительные результаты?

— А стоит? — с сомнением протянул полковник, почесав щетину. Голова от недосыпа побаливала, да ещё и зуб, почему-то, разболелся — где уж тут желание работать… Вот бы закончилась смена, тогда можно прийти в свою секцию, упасть на койку и уснуть. Вот прямо так, не раздеваясь.

И чтобы ни о чём не думать…

Его собеседник вместо ответа протянул ему несколько листов бумаги из папки, которую он держал под мышкой.

Рубцов поправил очки и машинально пробежался глазами по бумаге.

— И правда — весьма необычно, — согласился он. Спокойным тоном повидавшего всё на этом свете человека. Но хорошо знакомому с Рубцовым человеку было бы сейчас ясно, что это лишь видимость — нетерпеливое шарканье ногой, напряжение во взгляде и прочие признаки выдавали крайнее возбуждение.

Сонливость как рукой сняло.

— Это Хаама? Ошибки быть не может?

— Правда, — кивнул его собеседник — Тесты не врут. Хаама реакция положительная. Да и по поведению, в конце концов, понятно.

— Мало ли… — полковник достал из кармана пачку сигарет, вынул одну зубами и закурил — нервы.

— Короче говоря, экземпляр интересный! — проигнорировав последнее высказывание полковника, заключил его собеседник — Вы ведь любите возиться с такими… необычными?

Полковник не ответил, лишь откинулся на спинку кресла и, сняв очки зажмурил уставшие глаза.

— Держите меня в курсе всего, что с ней связано, — наконец, сказал он — Кстати говоря, куда её определили?

— В секцию Г.

— А что так?

— По показателям. Слабая она, — просто ответил мужчина в белом халате.