Начало

Звенигородская обсерватория Института Астрономии была местом довольно унылым. По крайней мере, Антон не знал, куда себя деть уже на третий день практики. А через две недели начал потихоньку лезть на стены.

Едва услышав, что его отправляют сюда, он обрадовался — все-таки обсерватория! Куда лучше, чем какой-нибудь пыльный кабинет, где другие студенты перекладывают бумажки с места на место. Перед его глазами тут же предстали картины громадных телескопов, звездного неба, инопланетных тарелок, которые вот-вот появятся на орбите, и прочих интересных вещей. Но на деле…

Здесь были все те же пыльные кабинеты. И бумажки, которые нужно было перекладывать с места на место. Разве что с телескопом Антон не ошибся, но и тот надоел ему через три дня.

Обсерваторией заведовал Сергей Львович, старенький профессор, преподававший некогда Астрономию. Вообще ему уже давно пора было на пенсию, но он все не уходил. Антон смутно догадывался, почему: такие, как этот профессор, слишком привыкли быть при деле, и пенсия для них — все равно, что смерть. Вот он и торчит здесь, делает вид, что занят чем-то важным…

Хотя, Сергей Львович еще отнюдь не выжил из ума, да и в обсерватории распоряжался умело, куда лучше своих молодых коллег. Каждое утро проверял оборудование, ругался с электриками и рабочими, проводил экскурсии для школьников, которые приехали поглазеть на звезды… А потом еще и Антону объяснял, что тут к чему.

Вечерами же профессор запирался в своей коморке, примыкающей к зданию, и там корпел над какой-то научной работой. Сначала Антон решил, что он пишет диссертацию. Уже третью, между прочим… Но быстро отказался от этой мысли. Весь стол в коморке был завален вовсе не научными журналами и не выписками данных с телескопа. Вместо них были книги по истории, философии… и алхимии. Желтые от времени страница пестрели закладками, а рядом с ксерокопиями со старинных гравюр извивались совершенно неуместные здесь диаграммы, графики, формулы…

— Что это у вас? — не сдержал любопытства Антон. — Философский камень, что ли добываете?..

Сергей Львович снисходительно улыбнулся:

— Зачем мне камень? Есть вещи поинтереснее любых камней, пусть даже и философских…

— Какие вещи?

— Потом расскажу. Ты вот лучше бы сходил в трансформаторскую, сказал, чтоб они там счетчики проверили. А то намудрят опять, а потом виноватых не найдешь…

Антон еще раз заинтригованно покосился на стол с книгами и вышел из коморки. Нет, все же это не диссертация. Кто же их пишет в шестьдесят с лишним лет? Тут бы огурчики на даче сажать, или играть в шахматы с пенсионерами, или рыбачить… Это ведь и называется «заслуженный отдых». В таком возрасте вовсе не обязательно гоняться за премиями и кому-то что-то доказывать!

Тогда чем занимается профессор? И на кой черт ему сдалась алхимия?..

Под конец второй недели практики Антон увидел и еще кое-что необычное. Он тогда остался в обсерватории на ночь, чтобы хоть раз нормально и без свидетелей поглазеть на звезды. Уехать из Звенигородского пригорода поздно вечером — целая проблема, так что сотрудникам разрешали иногда ночевать в лаборантской. Да и студентов пускали, в виде исключения. Всем ведь хочется заглянуть в телескоп…

Звезды его не особенно впечатлили. Но вот потом, когда Антон уже в полной темноте топал из Центрального зала на улицу курить, его внимание привлек какой-то шум. Было поздно, и даже охранник при входе умудрился задремать, уронив голову на грудь, а больше здесь никого не было.

Антон остановился, прислушался. Да, ему не почудилось, из глубины коридора и правда разносился скрежет, будто по полу двигали что-то тяжелое. Судя по всему, звук шел из пустой аудитории, которая была закрыта на ремонт уже лет несколько. Как часто бывает в таких случаях, ободрать старую краску и утилизировать мебель денег хватило — а потом они вдруг закончились. Вместе с ними закончился и ремонт, и теперь аудиторию использовали как склад ненужного барахла.

Кому и зачем понадобилось это барахло посреди ночи, Антон не знал. Но очень хотел посмотреть.

Он тихо, стараясь не шаркать ботинками, подошел к двери, потянул за ручку, заглянул в щель… И обомлел.

Привычного хлама не было. Вместо него по периметру аудитории выстроились софиты, и каждый был направлен так, чтоб свет отражался в закрепленных на кронштейне зеркалах. Оттуда яркие лучи устремлялись к потолку. Там тоже были зеркала, установленные под определенным углом. А в центре комнаты… Антон не знал, какое определение можно дать странной конструкции, но больше всего это напоминало паутину.

Простой деревянный каркас три на три метра, опутанный бечевкой так густо, что рябило в глазах. Сотни нитей пересекались, расходились, складывались в странный узор…

Лучи от софитов, многократно отраженные зеркалами, проходили сквозь эту паутину и падали на пол. Там был начерчен мелом какой-то рисунок. То ли карта, то ли хитрая пентаграмма… В тех местах, где пятна света пересекали тени от ниток, были приклеены разноцветные стикеры. Две тени — желтый стикер, три-пять — зеленый, шесть и более — красный…

А среди всего этого бегал с места на место Сергей Львович с тетрадью в руках. Сверялся с какими-то графиками, двигал софиты, хмурился, считая что-то в уме… Из кармана у него торчал изрядный моток бечевки.

Антон замер, уставившись на профессора. Вот тебе и пенсионер! Интересно, что это он делает?..

Подумав, Антон приоткрыл дверь чуть шире и тихонько постучал, привлекая к себе внимание. Сергей Львович сразу повернулся — глаза шальные, лицо бледное, седые волосы топорщатся, как у современной версии Эйнштейна…

— А ты чего здесь? — рассеянно спросил он. — Домой что ли не смог уехать?

— Да нет, я… в общем, в телескоп смотрел, — Антон немного осмелел и вошел в комнату. — Сергей Львович! А что это у вас?

— Это? — он мельком глянул на свою паутину, будто сомневался, о чем идет речь. — Ну, это… Просто модель одного процесса. С учетом энтропии, времени и движения светил.

— Модель процесса?.. — не понял Антон. — Какого?..

Профессор вздохнул:

— Если захочешь — я тебе через неделю расскажу. А пока, пожалуйста, не мешай мне работать.

— Через неделю у меня уже практика закончится.

— Вот и славно. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Сергей Львович, но я же просто…

— В том-то и дело, что «просто»! — вдруг вспылил профессор. — Есть вещи, которые нельзя узнавать «просто», из любопытства или по случайности! Если действительно хочешь знать, что это — приходи через неделю. А нет — так и не спрашивай!

Антон примиряюще поднял руки и удалился.

В лаборантской он долго не мог уснуть. Ворочался на старом диване, который кто-то из сотрудников еще в прошлом веке пожертвовал в обсерваторию, таращился в потолок… А утром проснулся разбитым и больным, будто с похмелья. Умылся, кое-как пригладил волосы — и заглянул в аудиторию, где ночью видел странную «модель».

Там было пусто. Исчезли и софиты, и зеркала, и рисунок на полу… Антон изумленно поднял брови. Неужели приснилось?..

Да нет, не может быть. Он прекрасно помнил свой ночной разговор с профессором. Да и в аудитории явно кто-то был, и пол здесь мыли совсем недавно. Видимо, смывали рисунок мелом… В углу, за дверью, даже осталась какая-то бумажка из тех, которыми был оклеен чертеж.

Антон подошел и поднял ее. Оказалось, что это красный стикер с цифрами и надписями. Похоже на какие-то координаты. Широта, долгота…

Расправив стикер на ладони и с трудом разбирая кривой почерк профессора, Антон прочитал:

«Сквозная точка. 45.1, 60.32, поселок Калугино, 417,3м над ур. моря»

Ну, точно, координаты. Только чего?..

Без бутылки тут явно было не разобраться, да и без профессора тоже. Поэтому Антон лишь задумчиво сунул стикер в карман джинсов, вздохнул — и вышел из аудитории.