3

— А вы слыхали, миленькая, какие-то диск-жокеи стали пластинки скупать? Я бы продала.

«Сарафанное радио» всегда было источником не только и столько сплетен, чаще всего информация была правдивой, хотя, убей на месте, не понятно, как вообще старухи умудряются все узнавать. Ната только неопределенно хмыкнула в ответ, присаживаясь на лавку возле разговорчивой соседки бабки Гали.

Галя без слухов и сплетен не жила, профессионально их распространяя, так что девушка сразу смекнула, что, если Клавдий будет гулять поблизости и заходить к старушке на блины *странное увлечение для кошки, но катус и правда блины любил), о сможет исподтишка подслушать ее мысли. Оно того определенно стоило.

Судя по тому, что вызнала сплетница Галя, следы вели в любимый в детстве кинотеатр «Чайка», уже ставший дискоклубом — Наташенька из этого времени ходила в среднюю школу и одна на окраину города не совалась, так что в доме возле трассы ее никто не увидит.

Стоит попробовать взять «31 июня» и сходит в клуб, а самое важное самой обратиться в перекупщицу. Жалко, никто из парней не может помочь… кроме Бренда, перешедшего под руку нового верховного гипера, но оставившего координаты. Ната достала из сумочки визитку, на которой было написано полное имя агента Скотта: «Чарльз Брендон Джеймс». Вот паразит, сам не называл! Ну да ладно, какая разница, кого как зовут, Бренд доказал на деле, что он преданный друг.

Наталия шагнула в старую телефонную будку и, бросив монетку, принялась крутить диск. На том конце взяли трубку почти мгновенно:

— Алло?

— Если мне позволит капитан,

Я крикну даже через океан:

«Не подходи ко мне, я обиделась!»

В трубке захохотали:

— Даже не спрашиваю, кто это, и так очевидно. Где ты?

Девушка спокойно назвала дату и место, пока не уточняя сути проблемы.

— Буду. Иди в ресторан «Маяк».

Хорошо еще, что у темпоралов денег куры не клюют, особенно на задании.

Девушка довольно быстро добралась до ресторана, благо ее черное платье классического покроя и с рельефной вышивкой на груди было практически вечерним, и его не нужно было переодевать. Бренда она сразу не узнала: гипер покрасил волосы в почти что платиновый блонд, зато теперь его темные брови и ресницы выделялись будто накрашенные.

— В честь чего? — кинула она взгляд на шевелюру.

— Шпионил за Бреннаном, — пояснил он, выдвигая ей стул.

Объяснений не понадобилось, ведь Мысль прекрасно помнила, что вроде бы заметила похожего на него парня в «31 июня» — выходит, не похожего, а самого Бренда. Сейчас он был одет в пристойные черные джинсы и тонкий свитер, но небольшое пятно на носу выдавало почти уже заросший пирсинг.

Официант принял заказ и удалился, после чего Наталия понизила голос, переходя на английский:

— У меня есть черновой план, подразумевающий твое участие.

— В чем? — живо спросил друг.

— В афере.

Девушка изложила задание Горькова, описав также все проблемы и сомнения — хорошо, что Бренд все же был воспитанным человеком, и то едва не загыгыкал. Ну да, ситуация в целом смешная, но порой хорошо смеется тот, кто смеется последним, а темпоралам неудачи противопоказаны, слишком многое сейчас на карте. Если глава Спецтайма прав, еще неизвестно, как может поменяться реальность.

Сама Мысль уже давно прикидывала, где же может быть переломный момент, и на инстинкте подозревала, что следует обратить внимание на перестройку.

С пятнадцати лет девушка просто обожала Стругацких, более того, она и Мэтт читали романы вместе, много обсуждали и даже пытались понять, как бы развивались события, скажем, на Саракше, если бы там были еще и темпоралы. «Жука в муравейнике» в беззаботном возрасте она не осилила, прочитав только лет десять спустя, и то потому, что там Максу было уже тридцать пять или сорок, и он перестал быть Маком Симом.

Роман «Волны гасят ветер» попался ей уже после тридцати и странно взволновал одновременным ощущением реализма и отсутствием принадлежности к объективной реальности (и дело было отнюдь не в сюжете). Первая публикация была, кажется, в 1988 году, а восьмидесятые в целом инстинктивно настораживали Нату. Чуйка девушки прожужжала ей все уши об инстинктивно выхваченном, но не выраженном явно искажении, словно был в те годы где-то провал в реальности, очень маленький и неощутимый, но словно программирующий дальнейшее ее развитие. Например, исчезновение целой супердержавы не бывает просто так, да еще и так быстро, если кто-то не поспособствовал этому.

Кажущееся это несоответствие или нет, Наталия не знала, но сейчас внутри опять что-то зудело, будто бы таинственные махинаторы и правда употребляли вырученные деньги или на оружие для завоевания прошлого, как думал Горьков, или планировали организовать саботаж и развалить в прошлом нечто ключевое, что сильно изменит будущее.

Бренду пока лучше не говорить, а то засмеет, а вот отцу сказать бы неплохо, его дар предвидения куда сильнее, вдруг да что поймет.

В общем, отставить гадание на кофейной гуще.

В принципе, если Бренд тоже представится как барыга, перекупщик или вообще будет смотреться конкурентом, это очень даже неплохо. Ната даже порой сравнивала дружка с хамелеоном: мимикрия под любую ситуацию.

— Так ты внедришься к ним?

Бренд спокойно кивнул и осклабился:

— Но завтра — надо разработать имидж...

Ната усмехнулась:

— Обрейся.

— Хорошая идея, — одобрил друг, — а то понятия не имею, как содрать эту отвратительную краску.

Девушка представила его лысым и чуть не разлила от смеха кофе. Неет, это будет просто что-то с чем-то!

С другой стороны, наголо бритый, в каких-нибудь не особо новых джинсах, кедах и затрапезном свитере любой мужик выглядит как уголовник, а сейчас это лишним точно не будет. Веселые дела, но сделать их все-таки надо.

— Ладно, жду завтра в том задрипанном сквере рядом с домом, отдам тебе "наживку".

— Хороша? — прищурил голубой глаз подельник.

— Обалденна — "31 июня".

Бренд усмехнулся: кажется, он почуял успех миссии...