Видение

1

Что это с ним было? Вроде бы задремал немного… А камень? Вот он поблёскивает на подоконнике, такой же красивый и загадочный, как во сне. Откуда тогда камень взялся, если это был сон? Он встал с дивана и удивился тому, что, хотя спал в неудобном положении (сидя, подогнув под себя левую ногу), нисколько не устал. Мало того, он ощущал необычайную лёгкость в движениях, такую лёгкость, что в первую секунду, вскочив на ноги, чуть не упал. Но словно какая-то неведомая сила поддержала его. Подойдя к окну, осторожно, как бы боясь обжечься, потрогал кончиками пальцев камень и снова удивился: камень и вправду был тёплый. Может, нагрелся на солнце? Он взглянул в окно: на улице шёл дождь. Никакого солнца… Однако что-то смутило его. Дождь как-то странно лил, как будто на одном месте: оконные стёкла сухие, а там, внизу, на автобусной остановке, белели лужи и две женщины укрывались от дождя под зонтиками. Да, солнца не было, а камень тем не менее тёплый… Он задумался.

Он был художником. Его звали Пётр Иванов. Друзья же окрестили его Пьером, считая, что имя Пьер больше подходит мечтательному и рассеянному художнику Иванову. И они отчасти оказались правы. Почему? Потому что он действительно мечтатель. Почему отчасти? Да потому что рассеянным он себя не считал. Может быть, со стороны и производил такое впечатление, но он-то знал, что, размышляя о чём-то, внешне будто отрешаясь, на самом деле видел и оценивал всё происходящее вокруг. Мог даже через месяц или через год вспомнить мельчайшие подробности увиденного. У него с детства была хорошая память, которую он развил, наблюдая за природой, за людьми, как бы фотографируя фрагменты своей будущей картины.

Пьер мечтал о картине. Ему хотелось создать грандиозное полотно, но в последнее время военная тема, интересовавшая его, ушла на второй план. Один сюжет не давал покоя Пьеру: то во сне приснится, то в самый неподходящий момент перед глазами возникнет, хоть садись и пиши. Но дело в том, что если видение появлялось во сне, то когда он просыпался, он его уже не помнил. А если возникало перед глазами, то обязательно на улице или ещё где-то, но только не дома. Пьер, запыхавшись, вбегал в квартиру, бросался к холсту, а видение благополучно исчезало. Он силился вспомнить своё видение, но, увы, не мог. Это при его-то памяти!

— Ну, где ты? Где? — тупо глядя на чистый холст, вопрошал он, понимая, что это бесполезно и что нужно ждать другого раза. Время шло, а Пьеру всё никак не удавалось "поймать видение". Оно как будто боялось быть изображённым. "Или время не пришло? — думал он. — Всё равно я тебя поймаю!" Пьер настолько увлёкся этой "охотой", что стал не интересен друзьям и знакомым. Друзьям надоело слушать одно и то же, и они просто избегали встреч с ним. А знакомые, видя, что он на чём-то зациклился, молча отходили в сторону. А иные крутили пальцем у виска… Пьер не обижался на них. Ему некогда было обижаться. Он даже перестал писать этюды, а свои картины унёс в маленькую комнату, чтобы не отвлекали от главного — с глаз долой. Сложил их там небрежно, как складывают старые вещи: не пригодятся больше, а выбросить вроде жалко. Сложил и забыл о них, больше не заглядывая в эту часть трёхкомнатной квартиры, которая досталась ему от родителей. Родители ушли в мир иной один за другим уже давно, но в квартире он почти ничего не менял: так же расставлена старенькая мебель, те же шторы на окнах… Только побелил потолки да другие обои наклеил. Спал он в зале, а мастерскую устроил в третьей комнате.

Однажды Пьер решил перехитрить своё видение. Взяв этюдник, он отправился на такси за город. Расположился на горке с видом на реку, стал рисовать пейзаж, но работа не клеилась: он всё время ждал, не явится ли видение… В конце концов ему это надоело, и он решил искупаться. Вода аж зашипела, когда он, разбежавшись, бухнулся в её

прохладные воды. Был полдень, солнце жарило нещадно, поэтому из воды вылезать не хотелось. Пьер, наслаждаясь прохладой, фыркая и сплёвывая, нырял, плавал, просто стоял, водя руками по воде. "Чёрт побери, — думал он, — что я тут делаю?" И вдруг замер: ОНО! Он увидел его прямо в воде и боялся пошевелиться. Поднятая рука его так и повисла в воздухе: нельзя опустить — спугнёшь!

— Эй, парень! — услышал он и нехотя обернулся. На берегу стоял какой-то старик с удочкой и с интересом смотрел на него.

— Ты что там утопленника увидел? — спросил дед смеясь.

Пьер опустил руку и посмотрел на воду. Конечно, уже ничего не было на том месте, где только что преспокойненько колыхалась на речной воде чудесная картина. Сколько ни всматривался он в помутневшую вдруг воду, так больше и не появилось видение. Выбравшись на берег, Пьер побежал к этюднику, но на полпути остановился: он понял, что опять ничего не помнит. Когда ночью, мучаясь от бессонницы, он вспоминал сегодняшнее происшествие, сердце замирало от предчувствия: что-то ещё должно завтра произойти… Утром, бреясь перед зеркалом в ванной, глядя на своё отражение, он отметил, что вид у него неважнецкий: осунулся, мешки под глазами… В глазах застыло недоумение… Какой-то шорох привлёк его внимание. Шорох, судя по всему, доносился из маленькой комнаты. "Мыши что ли завелись?" — подумал Пьер, но в комнату с картинами сходить поленился. Он побрился, надел чистую рубашку и плюхнулся на старенький диван, который кратко скрипнул под тяжестью его тела и тут же притих. А Пьер стал прислушиваться, но шорох в маленькой комнате не повторился.

2

Вдруг что-то произошло в комнате, где он сидел. Она наполнилась розовато-

оранжевым светом… Заклубился туман, который, к изумлению Пьера, стал приобретать очертание женской фигуры. "То ли снится?" — успел подумать он и действительно увидел перед собой прекрасную незнакомку. Она села на диван рядом с ним, и он получил возможность разглядеть гостью. У неё были правильные черты лица. Серо-голубые глаза смотрели на него, и взгляд её глубоко проникал в самые потаённые уголки его души. По крайней мере, у него было такое ощущение. Она заговорила тихо, придавая вес каждому слову:

— Мы выбрали тебя… Ты нам подходишь...

— Кто это — вы? И куда выбрали? Что-то ничего не понимаю… Объясните же!

— Мы из другой Галактики...

— Шутите!

— Как раз нет...

— Как вы здесь оказались? Каким способом проникли в мою квартиру?

— Это сложно сейчас объяснить. Потом ты поймёшь. Мы изучаем жизнь на Земле, и нам нужна помощь землянина. Мы выбрали тебя.

Она замолчала, ожидая, что Пьер спросит о чём-то ещё. Он заметил, что когда воцарилось молчание, она положила свою руку на какой-то светящийся предмет, похожий на камень. В этот момент исчезли и необычный свет, и туман...

— А я зачем вам нужен? Что я должен делать? — опять спросил он, а загадочная гостья из другой Галактики снова прикоснулась к камню. Тот засветился, и комната наполнилась туманом.

— Ты нам поможешь понять землян. Не переживай: никакого вреда мы вам не причиним… Наши цели сугубо научные. Наша организация работает над темой "Психология земной цивилизации". Как видишь, ничего страшного. Ты мне веришь?

— Стараюсь поверить, хотя червь сомнения...

— Это хорошо, что честно признался в том, что не веришь мне… Какие аргументы убедят тебя?

— Да, наверно, и нет таких аргументов!

… — Тогда договоримся так: если ты заметишь, что какие-то наши действия опасны для землян, ты отказываешься от сотрудничества с нами. Для связи с нами у тебя будет камень, — она дотронулась до светящегося камня, и он засиял ещё ярче.

— Понял, — неопределённо ответил Пьер.

— Значит, договорились? Хочу предупредить: я не всё сказала, кое о чём ты узнаешь намного позже, но к договору это не имеет никакого отношения. Возможно, ты сам потом догадаешься о многом...

— А почему нельзя сказать всё?

— Так составлена наша программа. Так задумано, чтобы получить хорошие результаты.

Заметив, что гостья собирается исчезнуть, Пьер спохватился:

— Послушайте, а рисовать я могу? Ну… то, что видел сегодня… можно писать? Ваш портрет, например?

— Нет, ты не сможешь этого сделать...

— Почему?!

— Потому что забудешь то, что происходило сегодня… и мой портрет в том числе.

— Как? Всё забуду? А как же тогда я смогу с вами связь поддерживать?

— Ты будешь помнить о камне и о том, что с кем-то должен связаться. Камень останется здесь. Ты почувствуешь, когда нужно будет связаться с нами.

— Как?

— Что такое телепатия знаешь? Ну это что-то вроде телепатии...

— Подождите! А могу я узнать название вашей Галактики? — спрашивая, Пьер попытался дотронуться до рукава переливающегося платья незнакомки, но она жестом категорически запретила ему это сделать.

— Наша Галактика — ближайшая к вашей, к Млечному Пути, поэтому самая изученная вами… Она называется туманность Андромеды...

— О, я в детстве читал книжку "Туманность Андромеды" Ефремова! — успел вымолвить Пьер и увидел, что цветной туман вокруг гостьи стал плотнее.

— До свиданья… — сказала гостья и исчезла.

3

Что же всё-таки с ним было? И было ли? Но камень… Вот он. Лежит себе на подоконнике, тёплый… Значит, было. Пьеру вспоминается какой-то розовато-оранжевый свет, исходивший из камня, который горел, переливался. Он понимал, что пока камень трогать нельзя, но ясно сознавал, что он ему обязательно пригодится. Пьер ощущал, что произошло что-то важное и что ещё что-то не менее важное должно произойти в самое ближайшее время. Размышляя таким образом, он смотрел в окно, наблюдал за редкими прохожими, спешащими куда-то. Пьеру не давал покоя этот странный дождь, который лил избирательно. Наконец он решил выйти на улицу и лично убедиться в происходящем. "Где же зонтик? — подумал он. — Всегда в коридоре висел". Старый чёрный с загнутой ручкой зонт достался ему от отца и служил верой и правдой, но вместо него он нашёл незнакомый синий зонтик с небольшой блестящей ручкой. " Чей это? А где же мой? Ничего не понимаю… Придётся этот взять."

Выйдя из подъезда, а точнее — вылетя, он убедился в том, что во дворе сухо, но там, дальше, на дороге и на остановке, было мокро. Земля размокла, на асфальте лужи. Короче — слякоть. Пьер прямо-таки порхнул на остановку и притормозил около дамы с точно таким же зонтиком, как у него самого.

— Скажите, пожалуйста, а дождь давно начался? — заглядывая ей в лицо, поинтересовался он. Она обернулась и, улыбаясь, тихо ответила:

— Судя по лужам, давно.

Пьер понимал, что если он сейчас спросит у неё, не знает ли она, почему дождь идёт только здесь, на остановке, то она примет его за сумасшедшего или за донжуана. И то и другое может закончиться её уходом, а ему очень не хотелось этого. И он молчал. У дамы были серо-голубые глаза, губы "бантиком". Из-под чёрной шляпки выглядывали светло-русые пряди слегка вьющихся волос. Что— то удерживало его рядом с ней. Пьеру казалось, будто он уже видел эту даму. Наконец он заговорил:

— Простите, а мы с Вами не встречались?

— В каком смысле? — она серьёзно смотрела на него.

— В самом прямом, — улыбнулся он.

— Кто знает, возможно, встречались… А дождь уже перестал… Вот и автобус!

— Давайте встретимся завтра здесь же в 6 часов вечера, — спохватился Пьер.

— До свидания! — сказала она, едва взглянув на Пьера, и скрылась в автобусе.

Слышала ли она его слова или нет? Завтра будет ясно. Пьер вернулся домой. Он по-прежнему ощущал лёгкость и даже забыл, когда в последний раз ел.

Открыв холодильник, долго всматривался, надеясь найти хоть что-нибудь съедобное, но, увы, кроме бутылки подсолнечного масла и засохшего кусочка сыра, ничего не обнаружил. Обречённо вздохнув, он захлопнул дверцу холодильника и прошёл в мастерскую. Взял кисти, сел перед мольбертом, хотел писать. Но не смог. Он не понимал, что с ним происходит. В сердцах он бросил кисть и подошёл к окну. Дождь кончился, и асфальт подсох. Всё было как обычно, как всегда. Пьер взглянул на камень и удивился: камень еле заметно светился. Что делать? Может, ему необходимо выйти на связь? Ведь это своего рода телефон. Если он светится, то значит работает. Стоит положить на него руку, как свяжешься с нужными тебе людьми. Жаль только, что Пьер не помнил, с кем он должен был выйти на связь. Видение было. Это он помнил, но какое?

— А! Была не была! — сказал он и положил руку на камень. Через секунду комната наполнилась розовато-оранжевым светом… Затем послышались слова, произнесённые негромким голосом и с каким-то металлическим призвуком:

— Не волнуйся, всё идёт по плану… Жди. Ничему не удивляйся. Мы не причиним вреда.

Камень перестал светиться, а Пьер почувствовал страшную усталость. Он повалился на диван, глаза закрылись, и он отключился… Ему снилось, что он неожиданно для себя вспомнил своё видение и сел рисовать его, но, изобразить видение на холсте всё равно не удавалось.

4

Ему показалось, что он спал целую вечность. Пьер посмотрел на часы: 17-50!

У него же свидание! Он спрыгнул с дивана и снова ощутил вчерашнюю лёгкость. Умывшись, холодной водой из-под крана, он спустился вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Когда подбежал к остановке, увидел, что народу много, но дамы нет. Пьер остановился, прислонился к столбу и стал ждать. Подъезжал автобус, распахивались двери, одни люди выходили, другие заходили. Автобус уезжал, через некоторое время подкатывал другой, и всё повторялось. Но дамы не было. Пьер боялся, что не заметит её среди пассажиров, выходящих из автобуса, поэтому вертел головой, стараясь смотреть во все стороны, ведь он не знал, откуда она может появиться. Он зорко всматривался в толпы народа, спешащего куда-то, но так и не увидел её. Она будто выросла из-под земли и стала внимательно смотреть ему в глаза, как бы считывая какую-то важную информацию, доступную только ей одной.

— Здравствуйте! — обрадовано произнёс он, улыбаясь и тоже глядя на неё.

— Здравствуйте.

Её глаза излучали свет, который так и притягивал Пьера. Он был не в состоянии отвести от неё взгляда, хотя и чувствовал, что это уже становилось совсем неприлично. Но она как будто не замечала его переживаний по поводу создавшегося положения и продолжала смотреть на него.

— Как Вас зовут, прекрасная незнакомка? — первый прервал затянувшееся молчание Пьер.

— Меня зовут… — она замялась.

— Маша? — улыбнулся он.

— Нет...

— Даша?

— Нет...

— Я всё равно угадаю!

— Не думаю...

— Угадаю-угадаю! Алёна?

— Нет.

— Ладно, сдаюсь!

— Меня зовут… Вейна.

— Вейна? Вейна… Какое загадочное имя! — не сводя с неё глаз, сказал Пьер. — Мне нравится Ваше имя. Вейна, я приглашаю Вас в кафе.

Они остановились у кафе, в котором несколько раз бывал Пьер.

— Да-да, я очень хочу зайти в кафе… — поспешно ответила Вейна.

Они заняли столик у окна.

— Что будете пить? — спросил Пьер. — Чай? Кофе? Виски? Коньяк?

— Шампанское! — произнесла она.

— Шампанское, пирожное, шоколад, кофе… — записывал подошедший официант, подозрительно глядя на Пьера. Пьер быстро догадался, что вызывало подозрение. Пиджачок, конечно, на нём был ещё тот… В нём он уснул на диване, а переодеться не успел.

— Вейна, я гляжу, ты очень любишь сладкое… — сказал Пьер, заметив, как она сразу принялась есть пирожные.

— Очень… — она покивала головой, продолжая уплетать пирожные.

— Ещё хочешь?

— Нет, спасибо, по-моему, объелась, — она виновато посмотрела на Пьера и обеими руками отодвинула от себя тарелку с оставшимися пирожными.

— Выпьем за нашу встречу! — наливая шампанское в бокалы, предложил Пьер.

— Да-да, за встречу!

Пьер отметил, что Вейна за всё время их знакомства ни разу не засмеялась. Правда, один раз слабо улыбнулась, вся будто засветилась. Ему очень понравилась её улыбка, и он решил во что бы то ни стало рассмешить Вейну. Пьер рассказывал анекдоты, смешные истории из своей жизни, но Вейна серьёзно и внимательно слушала его и даже не улыбалась. "Что ж такое? — думал Пьер. — Может, ей со мной скучно?" Рассказывая очередной анекдот, он взмахнул рукой, задел бутылку с шампанским и, пытаясь подхватить её, чтоб не упала, сам слетел со стула на пол. Падая, он успел заметить выражение недоумения и ужаса на лице Вейны. А когда грохнулся на пол, услышал, как какой-то тип за соседним столиком громко сказал: "Нажрался!" А Пьер не нажрался, он просто забыл о своей необычной лёгкости, не рассчитал и промахнулся. Он никак не мог

привыкнуть к новому ощущению своего тела. Вейна хотела помочь ему подняться, но Пьер не позволил, встал сам. В эту секунду зазвучала музыка, и Пьер, не растерявшись, подошёл к Вейне:

— Разрешите пригласить, — как ни в чём не бывало произнёс он.

Она встала, и Пьер обнял её за талию. Она была невесомой, легко поддавалась ему, угадывая каждое следующее движение.

— А вы хорошо танцуете. Где научились, если не секрет?

— Секрет. А вы тоже неплохой партнёр, — глядя ему в глаза, ответила Вейна.

Он, приблизившись к ней, переместил свои руки с талии на лопатки, а ей пришлось обнять его за шею. Они почти остановились, переминаясь с ноги на ногу в такт музыке. Пьер ощущал какой-то неземной запах её духов. Её волосы касались его губ, и он сдерживал себя, чтобы не поцеловать их. Он просто не смел этого сделать. Они продолжали топтаться на месте, пока не умолкла музыка. Тогда Вейна, ещё более серьёзная и притихшая, сказала:

— Пьер, мне пора...

— Я провожу Вас.

— Нет, не надо. До свиданья, — вдруг решительно возразила она и направилась к выходу. Пьер смотрел ей вслед недоумевая.

— Вейна, — опомнился он и, оставив деньги на столе, бросился за ней. Выскочив из кафе, он посмотрел по сторонам, но Вейну нигде не увидел.

— Эх, чёрт! — ругнулся он. — Я даже адреса её не знаю!

Постояв немного у кафе, Пьер уныло побрёл по улице, раздумывая, что теперь делать и где искать Вейну. Его тянуло к ней. Он должен найти её во что бы то ни стало. И он найдёт её! Но куда она подевалась? Почему так поспешно ушла? Кто она? Пьер понял, что ничего о ней не знает. Слава Богу, что хоть имя спросил. Но больше ничего! Где искать Вейну? Он бродил по улицам, надеясь наткнуться на неё хотя бы случайно, но, увы, всё было безуспешно. Один раз ему показалось, что вдали, у светофора, мелькнул светлый жакет прекрасной незнакомки. Он кинулся к переходу, но, подбежав, убедился: перед ним стояла совсем другая девушка. Огорчившись, Пьер отправился домой, решив продолжить поиски завтра утром.

Захлопнув за собой дверь, Пьер, не раздеваясь, прошёл в зал, бухнулся на старенький диван и мгновенно уснул. Ночью ему снился всё тот же сон. Видение не оставляло его. Оно было прекрасно, и он, понимая, что спит, силился проснуться, чтобы запечатлеть его.

5

Когда всё-таки проснулся, открыл глаза, то увидел, что в комнате светло. За окном уже шумит улица. Сколько времени он спал? Пьер снова никак не мог вспомнить сон. Потянувшись, он посетовал на свою судьбу и решил приготовить себе завтрак, но вдруг с досадой вспомнил: "А ведь в холодильнике пусто… Не пойти ли в кафешку? Там, конечно, его запомнили не с лучшей стороны после вчерашнего… Ну да ладно, подумаешь! Ну упал со стула! С кем не бывает! Поем, а потом Вейну пойду искать… Вейна, Вейна… Куда ты ушла? Где ты сейчас? Надо быстрее бежать!"

Он принял душ, надел чистую рубашку и отправился в кафе. В кафе почти никого не было. Их столик у окна, слава Богу, пустовал, и Пьер уже на правах завсегдатая занял его. Не успел сесть, подошёл официант — другой, не вчерашний.

— Что будем заказывать?

— Салат, яичницу, чашку кофе, чёрный хлеб и… пару пирожных.

Пьер торопливо ел: ему казалось, что когда он будет пить кофе, появится Вейна, ведь она так любит пирожные. Своим предчувствиям он доверял и поглядывал в окно, надеясь увидеть её. Прожёвывая яичницу, он наблюдал за тем, что происходит на улице. Вот девушка катит коляску с малышом, а следом ковыляет старушка, согнувшись то ли от непосильной ноши (в руке у неё была огромная сумка), то ли под тяжестью прожитых лет.

Туда — сюда деловито шныряли мужчины в серых или тёмных костюмах с кожаными папками под мышкой. По-видимому, работники какого-то управления, здание которого находилось неподалёку.

— Что-нибудь ещё закажете?

Пьер повернулся к официанту: "Нет!" И обмер: рядом с официантом стояла Вейна! Или это видение? Она как всегда не улыбалась, но в её глазах светились озорные искорки.

— А можно уже пирожные попробовать? — то ли в шутку, то ли всерьёз спросила она. — Ведь это мне? Мне? Да?

Пьер ошалело молчал, во все глаза глядя на неё. Она же продолжала допытываться:

— Я попробую?

— Конечно! — наконец ответил он. — Это для Вас...

Она ела пирожные и пила его кофе, а он, счастливо улыбаясь, смотрел и смотрел на её лицо, освещённое лучами солнца, проникающего в зал через прозрачные розовые шторы на окне. Светлые волосы Вейны блестели и, пронизанные солнечными лучами, казались золотыми. Он любовался ею, а она позволяла ему это, занятая пирожными...

Но вот пирожные съедены, и Вейна, взяв из стаканчика белоснежную салфетку, аккуратно вытерла ею губы и пальцы.

— Вейна, Вам пирожные понравились? — спросил Пьер.

— Да, очень.

— А куда Вы пропали вчера?

— Я никуда не пропадала. Я просто ушла… домой.

— Я Вас искал весь вечер...

— Зачем?

— Не знаю… Хотел видеть Вас. Я испугался, что больше никогда не увижу Вас… Вейна, Вы вчера обиделись на меня?

— Нет.

— Не исчезайте больше, а то я с ума сойду...

— Я вчера не исчезала, а попрощалась и ушла.

— Вейна, расскажите мне о себе, — попросил Пьер, но Вейна уже встала, и он

поспешил за ней к выходу.

Они медленно шли по улице, долго молчали. Удивительно, но их молчание не казалось ему тягостным. Они как будто понимали друг друга без слов. Пьер был готов молчать целую вечность. Лишь бы идти вот так с ней рядом, иногда касаясь её руки. Они зашли в сквер, прогулялись по пустынным его дорожкам и сели на скамейку под развесистым клёном. Кто-то скажет, что так не бывает, что это абсурд, но Пьер из молчаливого их общения уже многое узнал о Вейне. Он узнал, что она одинока в этом мире, что очень горда, что есть у неё тайна, которую он рано или поздно узнает. Она сама ему расскажет… Пьер понял, что её тоже тянет к нему. И чем больше он понимал из их беззвучного разговора, тем сильнее билось его сердце. Он как будто парил над землёй, такую лёгкость ощущал во всём теле. Душа его буквально трепетала от счастья, которое неожиданно привалило ему. Пьер по-прежнему не мог отвести взгляда от её лица.

— Вейна, — хриплым от долгого молчания голосом сказал он, — когда я Вас встретил, сразу понял, что не смогу больше не видеть Вас. Меня тянет к Вам.

— Пьер, меня тоже сразу потянуло к Вам, но это ещё ничего не значит...

— Почему?

— Не значит и всё. Не допытывайтесь!

— Вейна, дорогая, можно я почитаю Вам стихи?

— Да. Мне ещё никто не читал стихов...

Пьер придвинулся поближе к Вейне и вполголоса стал читать стихи своего любимого поэта:

— Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне — и ясен нестерпимо,

И молча жду, — тоскуя и любя.

Весь горизонт в огне, и близко появленье,

Но страшно мне: изменишь облик Ты,

И дерзкое возбудишь подозренье,

Сменив в конце привычные черты.

О, как паду — и горестно, и низко,

Не одолев смертельныя мечты!

Как ясен горизонт! И лучезарность близко.

Но страшно мне: изменишь облик Ты.

Читая последние строки, Пьер коснулся руки Вейны, но она быстро убрала её, не позволяя ему даже такой близости.

— Почитайте ещё, — тихо сказала она и кротко взглянула на него. — Блока.

— Вам тоже нравится Блок?

— Теперь — да.

— А раньше?

Она укоризненно взглянула на Пьера, и ему стало стыдно за допрос, который он ей учинил. Глядя на неё, он снова стал читать Блока:

— Мы встречались с тобой на закате,

Ты веслом рассекала залив.

Я любил твоё белое платье,

Утончённость мечты разлюбив.

Были странны безмолвные встречи.

Впереди — на песчаной косе

Загорались вечерние свечи.

Кто-то думал о бледной красе...

Так читал он ей стихи, забыв обо всём на свете. Сколько прошло времени, как они сели на скамейку? Час? Два? Три? Когда он замолчал, Вейна встала, внимательно посмотрела на него и, как вчера, произнесла:

— Мне пора. До свидания!

Пьер хотел остановить её, но в этот момент послышался голос:

— Молодой человек! Помогите. Дедушке плохо. Нужно "скорую" вызвать...

Женщина лет сорока схватила его за рукав и, не отпуская, показывала на пожилого мужчину, сидящего на соседней лавочке и держащегося за сердце. Пьер стал звонить по мобильному телефону в "скорую", потом оставил женщину с больным, а сам пошёл встречать машину. Когда приехала "Скорая помощь", он помог врачам уложить пожилого мужчину на носилки.

Он снова потерял Вейну. Вот уж не думал, что второй раз одну и ту же ошибку совершит! Её нигде не было. Он закричал от досады:

— А-а-а! Вейна-а-а!

6

Третий день Пьер ходил в кафе. Утром, днём и вечером. Он надеялся встретить её, но она не приходила. Пьера охватило отчаяние. На четвёртый его озарило: "А может, камень поможет мне?" Он подошёл к окну, положил ладонь на камень. Сначала ему показалось, что камушек слишком холодный, но спустя мгновение почувствовал, что он становится теплее. Наконец, камень заиграл розовато-оранжевым светом.

— Здравствуй, Пьер. У тебя возникли проблемы? — услышал он.

— Да. Я не знаю, что делать… Я потерял девушку… Дело в том, что я недавно с ней познакомился, а она куда-то исчезла. Я не могу без неё… Где её искать?

— Её не нужно искать… Скоро ты её увидишь.

— Когда?

— Скоро. Не волнуйся. А пока выполни наше задание.

— Какое задание?

— Возьми флешки, которые лежат в твоём почтовом ящике, сядь в такси и поезжай по объездной дороге за город. На 62-ом километре выйди из машины. Ну, а там получишь дальнейшие указания.

— А какое такси вызвать?

— Не надо вызывать. Такси уже ждёт тебя у подъезда. Действуй!

Пьер спустился на первый этаж, открыл почтовый ящик и взял небольшую шкатулку. Открыв её, убедился, что там на самом деле флешки. Выйдя из подъезда, увидел такси, дверца которого распахнулась, как только он подошёл к машине. Пьер молча сел на заднее сиденье, захлопнул дверь, и авто, развернувшись, стало набирать скорость. Он посмотрел на водителя, и тот показался ему довольно странным типом. Головной убор напоминает шлем. "Вроде не на мотоцикле едем", — подумал Пьер, а водитель обернулся и сказал:

— Наденьте шлем!

— Зачем? — удивился Пьер и увидел шлем, который лежал здесь же, на сиденье. Он надел шлем и почувствовал, как его сильно прижало к спинке кресла. За окном в первую секунду мелькнули дома, пешеходы, а потом всё слилось в одну сплошную широкую линию. "Какая же скорость? 200? Больше?"— гадал он. Долго думать ему не пришлось: через мгновение такси плавно притормозило на 62-ом километре...

Пьер снял шлем, выбрался наружу и, чуть покачиваясь, отошёл на обочину. Автомобиль тут же умчался, исчез, растворился. Пьер огляделся и стал ждать обещанных указаний. Присев на корточки, чтобы завязать шнурок, он с удивлением заметил, что присел чуть ли не на муравьиную кучу. Муравьи бестолково суетились. Пьер от нечего делать стал наблюдать за муравьями, и через несколько минут он уже восхищался упорядоченностью жизни этих трудяг. Куча только на первый взгляд казалась кучей. На самом деле Пьер увидел какой-то особенный мир, очень рационально устроенный кем-то. Муравьи вовсе не суетились. Каждый член этого дружного сообщества выполнял определённую работу. Колонны муравьёв несли в гнездо кусочки листьев. Пьер вспомнил, что где-то читал, будто листья — это субстрат, необходимый муравьям для выращивания грибных садов. Одни муравьи разрезают листья на мелкие кусочки, другие смешивают их с экскрементами, и на этом субстрате растут грибы. Вот и эти муравьи, по-видимому, тоже были фермерами. Тут же он увидел и муравьиных пастухов, которые мирно пасли тлей и время от времени доили их. Но есть и другие муравьи — агрессивные. Когда такие агрессивные бродяги колоннами бегут в поисках пищи, то не пощадят на своём пути никого: ни паука, ни птенца, ни мышку… Здесь же были вполне мирные муравьи, и Пьер сверху, как инопланетянин, с интересом наблюдал за неведомой ему цивилизацией.

Вдруг его наблюдения прервались. Невдалеке что-то задымилось, и Пьер увидел, как из рыжеватого дыма кто-то вышел, и через секунду этот "кто-то" оказался в полуметре от него.

7

Пьер закрыл глаза, потряс головой и снова открыл их: существо было рядом. Кроме как "существом", Пьер никак не мог назвать того, кто стоял перед ним. Коричневое лицо, большие тёмные очки миндалевидной формы. Ба! Да это же огромный муравей! Сон? Вроде нет. Пьер ущипнул себя за руку, но муравей стоял рядом. Всё наяву. Рот муравья открылся. Пьер приготовился к худшему. "Неужели сожрёт меня?" — подумал он холодея. Но муравей заговорил медленно и хрипло, как робот, у которого заканчивалась энергия:

— Мы тебя ждали… Достань флешки и положи на камень.

Только сейчас Пьер заметил на земле камень, очень похожий на тот, который лежал у него дома на подоконнике. Только размером больше. "Так вот откуда рыжий дым! Это инопланетянин!" — Пьер нечаянно произнёс эти слова вслух, и муравей сразу откликнулся:

— Да, я инопланетянин. Ты согласился нам помогать… Положи флешки на камень.

Пьер положил шкатулку с флешками, и камень засветился оранжевым светом. Через мгновение флешки вспыхнули и сгорели дотла.

— Зачем же они вам нужны были? — удивлённо спросил Пьер.

— Они выполнили свою миссию. Информация с них уже считана, и больше эти флешки не нужны, — с готовностью объяснил Муравей, неожиданно окрепший и повеселевший. "Видно, подпитался энергией, исходящей от камня, — догадался Пьер, вспомнив о своей необычайной лёгкости. — Интересно, а эти муравьи агрессивные?" Не успел подумать, как услышал ответ:

— Нет, мы мирные.

— Фермеры?

— Почему фермеры? Мы исследователи...

— А почему вы на муравьёв похожи?

— Мы не похожи — мы и есть муравьи. Кстати, мы по внешнему виду не все одинаковые. Есть особи, похожие на землян.

— Я читал, что вы можете перевоплощаться...

— Да, и это правда.

— А у вас лично какая… должность? Ну… профессия что ли?

— Я курьер.

— Курьер? Интересно… — произнёс Пьер, собираясь задать следующий вопрос, но Муравей засветился розовато-оранжевым светом и исчез в дыму. А Пьер разглядывал муравьиную кучу, подмечая всё новые и новые подробности жизни замечательных насекомых...

8

Минут через пять появилось то же самое такси, и Пьер, сев в машину, уже без напоминания странного водителя надел шлем. Так же быстро, как его доставили за город, такси вернуло Пьера домой. Проснувшись утром, он впервые за многие месяцы смог вспомнить свой сон. Он был на муравьиной планете, видел жизнь муравьёв изнутри. И всё-таки что-то мешало ему сесть за мольберт… Пьер подошёл к окну и увидел, что камень слабо светится. Прикоснувшись к камню, ощутил его тепло. Через несколько секунд раздался голос:

— Спасибо за флешки! Ты нам очень помог...

— Это всё?

— Нет, будут ещё задания, но пока живи как всегда, ни о чём не думай. Займись своими делами. Мы дадим о себе знать, когда будет нужно.

— А когда же я увижу Вейну?

— А ты возьми синий зонтик с блестящей ручкой...

— Что?

Свечение прекратилось. Пьер стал искать зонтик. Куда ж он его сунул? Он носился по квартире, заглядывая во все углы, открывая ящики шкафов и тумбочек. Где зонтик? Может, он оставил его в кафе? Пьер схватил джинсы, натянул их, попрыгав на одной ноге. Заметался в поисках свежей рубашки. Наконец он был готов. Надев туфли, Пьер вдруг увидел на обувном ящике зонтик. Нашлась пропажа! Пьер взял зонтик, покрутил его в руках. И что? Зачем он ему нужен? Нажав на кнопку, Пьер повертел раскрывшийся зонтик, затем закрыл его. В это время раздался звонок. Пьер бросился к двери, открыл её и увидел на пороге Вейну. Она, волнуясь и оправдываясь, говорила:

— Я ненадолго. Шла мимо и решила зайти. Я не вовремя?

— Вовремя! Вейна, проходи, — Пьер провёл её в комнату, усадил на диван.

— Вейна, у меня только чай… Я сейчас сбегаю в магазин. А ты посиди, отдохни, послушай музыку… Только прошу тебя, не уходи...

— Пьер, не ходи в магазин. У меня есть кое-что к чаю.

Она достала из сумочки какую-то красивую коробку, открыла её и положила на журнальный столик.

— Конфеты, — сказала Вейна и откинулась на спинку дивана.

— Ладно! — обрадовался Пьер. — Тогда я на кухню, чай заварю!

— Хорошо, — ответила Вейна и стала распечатывать коробку с конфетами.

Через некоторое время стол был накрыт, чай заварен, и Пьер, улыбаясь, сказал:

— Ну, чем богаты, как говорится… Вейна, вам покрепче?

— А мы разве не на "ты"?

— Конечно, на "ты"… — сказал Пьер, хотя и не помнил, когда они перешли на "ты". Но он был счастлив, что можно с Вейной на "ты".

— Вейна, так ты какой чай любишь — покрепче? Нет? Вот такой? Прекрасно. Ну, приятного аппетита!

Пьер налил чаю Вейне, потом себе, отхлебнул немного. Чай был слишком горячий, но вкусный. Вейна прикоснулась губами к чашке, попробовала и поставила чашку на стол.

— Чай замечательный… Пьер, ты умеешь чай заваривать, — похвалила она его.

— Я добавил в чай травы.

— Какие?

— Мяту, например…

— Я теперь тоже так буду заваривать, — произнесла Вейна и взяла из коробки конфетку.

Пьер, глядя, как она с наслаждением ест конфету, тоже съел одну и удивился:

— Вейна, конфеты потрясающие… Как они называются? — он перевернул крышку коробки и прочитал: "Галактика".

Он призадумался. Это название конфет напомнило ему о камне, и Пьер обернулся, чтобы посмотреть на него. Удивительно, но камень излучал слабый свет. Вейна тоже взглянула на окошко, и, странное дело, свечение камня нисколько не удивило её. Она продолжала говорить:

— Пьер, а ты любишь такие конфеты?

— Уже полюбил. А раньше я не ел такие… Вейна, а ты где живёшь?

— Зачем тебе это?

— Как зачем? Я боюсь тебя потерять. Знаешь, когда ты исчезаешь и не говоришь, когда придёшь, я схожу с ума. Думаю только о тебе, ищу тебя, жду всё время. Становится страшно от мысли, что не увижу тебя больше… Вейна, скажи, где ты живёшь? Если, конечно, доверяешь мне.

— Пьер, во-первых, я уже говорила тебе, что я не исчезаю, я просто ухожу, причём, заметь, обязательно попрощавшись… Но если ты непременно хочешь знать мой адрес, я тебе скажу его, потому что доверяю тебе...

— Ну? — не выдержал Пьер, так как она замолчала.

— Мой адрес — вот этот камень… — Вейна кивнула в сторону камня, который по-прежнему светился розовато-оранжевым цветом, как бы излучая тепло...

9

После таких слов Вейны Пьер вдруг ясно понял, что всё происходившее с ним в последнее время связано с ней. Он вспомнил свои муки по поводу видения, и камень, и странный дождь, ливший только в определённом месте, и чужой синий зонтик, и даму на остановке с таким же зонтиком, и то, как потом он узнал её имя… Встречи с ней в кафе, её исчезновения… Вот оно что! А муравьи? Они-то тут при чём? Пьер внимательно смотрел на Вейну, а она на него.

— Пьер, ты прав: всё взаимосвязано. И даже муравьи.

— А при чём здесь муравьи? — уже вслух спросил Пьер.

— А притом, что я в какой-то степени тоже муравей, — впервые улыбнувшись, произнесла она.

— Как? — он был поражён этой новостью. Как? Вейна? Прекрасная незнакомка? Муравей? Нет, это шутка. Она впервые улыбнулась… шутит, наверное...

— Нет, я не шучу. Это всё правда, — снова улыбнулась Вейна.

Ещё одно открытие! Она читала его мысли! Значит ли это то, что она всё о нём знала? Заикаясь от волнения, он спросил:

— Т-т-ты изучала меня?

— Если честно, то да...

— Да?!

— А что тут плохого? Мы же с тобой договаривались об этом. В самом начале. Помнишь?

— Но я же не знал, что ты с этим всем связана, что ты инопланетянка...

— Это что-то меняет в наших отношениях?

— Не знаю. Получается, что ты использовала меня.

— В каком-то смысле да. Но, повторяю, ты сам дал согласие помогать нам.

— А я не знал, что именно ты будешь проводить эксперименты… Хотя ты с самого начала показалась мне "не от мира сего". Инопланетянкой, но скорее в переносном смысле.

— Вот видишь, ты всё-таки почувствовал, но не прекратил знакомство со мной… Значит, то, что я не землянка, большой роли в наших отношениях не играет. Да?

— Всё равно ты расчётливо использовала меня, мою любовь к тебе...

— Ты меня любишь?

— Уже не знаю даже… — сгоряча выпалил Пьер и тут же пожалел о сказанном. Вейна молчала. Она смотрела как бы сквозь него. Он для неё больше не существовал? Внезапно зазвонил мобильник, и Пьер не мог вспомнить, куда он положил свой телефон. Он так давно им не пользовался, что просто забыл о существовании мобильного. Звук доносился из кухни.

— Вейна, извини, я на минутку… — с этими словами Пьер кинулся в кухню и на столе под газетами обнаружил мобильник.

— Алё, — ответил он в трубку.

— Пьер! ЗдорОво! Как у тебя дела? — заговорила трубка голосом Генки, давнишнего приятеля.

— Нормально. А у тебя?

— Да у меня по-прежнему… Ты картину-то написал?

— Какую картину?

— Ну как какую? Ты говорил, что тебе какой-то сон снится...

— А-а… Нет, я не пишу пока ничего.

— Почему? Вспомнить не можешь?

— Слушай, ты чё позвонил-то? — грубовато спросил Пьер. В трубке что-то зашуршало, потом закашляло:

— Кхе-кхе… Да я хотел узнать, как у тебя дела...

— Узнал?

— Ну… да...

— Тогда пока! — отрезал Пьер и выключил телефон. Засунув его в карман, он вернулся в комнату и не увидел Вейну на прежнем месте. Её вообще нигде не было.

А камень? Он лежал на подоконнике потухший. Пьер устало опустился на диван. Силы покинули его. Всё рухнуло. Всё, чем он жил эти дни. А жил он надеждой увидеть Вейну. Теперь она ушла, наверное, навсегда. Когда он ей был нужен, она возвращалась, а сейчас она в нём не нуждается. А потому и не придёт больше. Неужели не придёт? Ну и пусть!

Если любит, то вернётся. А день так хорошо начинался… Вейна пила с ним чай… Что теперь делать?

Пьер встал, подошёл к окну, потрогал камень. Он был холодный. Пьер положил на камень ладонь и долгое время не отнимал её, пытаясь как-то воздействовать на него. Но он не светился. Камень будто потерял чудесные свойства и стал обычным камушком, каких немало валяется во дворе. Пьер в отчаянии схватил камень и швырнул его. Тот упал куда-то за диван. Опомнившись, Пьер полез искать камень и увидел на полу, рядом с камнем, синий зонтик. "Может, зонтик снова поможет?" — подумал он и поднял с пола и камень, и зонтик. Камень положил на подоконник, а зонтик раскрыл, подержал немного раскрытым, потом закрыл и стал прислушиваться к шагам на лестничной площадке: "Не Вейна ли идёт?" Увы, зонтик, по-видимому, тоже не работал. Пьер загрустил. Он боялся выйти из дома: "Вдруг Вейна придёт, а его нет?" Спать тоже не мог: боялся, что не услышит звонка в дверь или не увидит свечения камня, если его вызовут пришельцы из другой галактики.

10

Так Пьер промучился до самого вечера. Было часов одиннадцать, когда он решился всё-таки выйти на улицу. Уже стемнело, но ни одна звезда не появилась на небе, затянутом тучами. Шёл дождь, однако возвращаться за зонтиком не хотелось. Пьер прошёлся по улице, свернул за угол, прогулялся около кафе, в котором они с Вейной ели пирожные. Оно, к сожалению, уже закрылось, а то обязательно заглянул бы туда, хотя есть совсем не хотелось.

Побродив по ночному городу, не встретив ни одной живой души, Пьер подходил уже к своему дому, когда ему почудилась невдалеке знакомая фигура. "Не Вейна ли это?" Он устремился за ней, пытаясь догнать. Но девушка ускорила шаг. Он тоже пошёл быстрее. Она почти побежала. Пьер решил догнать её. "Вейна! Подожди!" — крикнул он и побежал за ней. Догнав, разочаровался: это была насмерть перепуганная девушка, но не Вейна. "Простите, — сказал запыхавшийся Пьер, но девушка даже не остановилась. Оглядываясь, она убегала от Пьера.

А Пьер побрёл обратно. Что делать? Он взглянул на свои окна. Они темнели чёрными дырами среди радостно светящихся соседских окон. Его никто не ждёт там, в этих чёрных окнах. Да он и не желает, чтобы кто-то его там ждал. Кроме Вейны. Ах, если бы она ждала его дома… Но возможно ли это теперь? Пьер вспомнил проникновенные строчки из стихотворения Блока. Вполголоса стал читать их:

Я шёл во тьме дождливой ночи

И в старом доме, у окна,

Узнал задумчивые очи

Моей тоски. — В слезах, одна

Она смотрела в даль сырую...

Я любовался без конца,

Как будто молодость былую

Узнал в чертах её лица.

Она взглянула. Сердце сжалось,

Огонь погас — и рассвело:

Сырое утро застучалось

В её забытое стекло.

Блок помог ему. Легче стало оттого, что Пьер не один испытывал такие чувства. Любимый поэт страдал вместе с ним. Пьер и сам бы сочинил стихи, но в последнее время, несмотря на то, что впечатлений было предостаточно, он не мог заниматься искусством. Не мог сочинять стихи, не мог написать картину, сюжет которой не давал ему покоя. Что-то снилось ему… Но что? Только теперь, когда он потерял Вейну, Пьер стал понимать, что ему снилось. Именно понимать, потому что вспомнить свои сны он пока не мог. Зато он хорошо помнил Вейну и всё, что с ней связано. Пьер вдруг ясно ощутил, что его видение — это и есть Вейна… Как же он сразу не догадался? Вейна! Конечно, Вейна! Он вспомнил её серо — голубые глаза, светло — русые пряди слегка вьющихся волос, вспомнил, как она внимательно смотрела ему в глаза, будто изучала его...

Пьер пошёл быстрее, затем побежал. Запыхавшись, он поднялся по лестнице, и ему показалось, что его привычная лёгкость исчезла. Он устал. Открыв дверь квартиры, включив свет, он бросился в мастерскую и, не переодеваясь, сел за мольберт.

Прошёл час, другой… Пьер потерял счёт времени. Да он и не наблюдал время. Он "поймал видение"! Свершилось то, чего он все дни ожидал: его посетило вдохновение!

Пьер писал картину, о которой думал всё время. Он мечтал написать картину, но очень боялся, что вдохновение исчезнет и он забудет своё видение… А потому, несмотря на усталость, он не отрывался от холста...

Было светло, но Пьер не понимал, утро это или вечер? А может, день? Он бросил кисть — картина была готова. Поднимаясь с табурета, он смотрел на своё творение — оно притягивало его взгляд… С трудом оторвав взгляд от картины, Пьер сделал несколько шагов и… грохнулся на пол. Комната наполнилась розовато-оранжевым светом...