Глава 2

Вечер близится к закату, и темнеет небосклон, словно пламенем объятый весь имперский Бастион. А в порту из челнока, что летел издалека, — выводили, провожали к Пеллеону двух джедаев.

Три часа в приемной ждали, и огни зажглись в ночи. Люди вице-адмирала отбирают их мечи, секретарша пропускает к Пеллеону в кабинет, где увидели джедаи большой Трауна портрет. И уныло смежил веки он при виде ее сына, что гонял через парсеки дредноут «Глаз Палпатина», доказав свои таланты (план сорвали диверсанты).

— Я так понял: вспять джедаи обращают корабли, и ломают их детали, сами находясь вдали. И повстанцев непременно мы поставим на колени не без помощи твоей — ценим мы таких людей. Государство возродится в палпатиновских границах, так народу обещала наша адмирал Даала. Но серьезно нам мешает академия джедаев, что на спутнике Явина. Понял, отпрыск Палпатина? Нужно устранить джедаев, их сын Вейдера возглавид. А с вояками простыми — сами справимся мы с ними, — вице-адмирал итожит.

— Чем вам Ирек мой поможет? Ведь ему всего 15. Ему с бандой не тягаться.

— Как же так, мадам Исмарен! Ему шанс судьбой подарен до победного конца отомстить за смерть отца, за разруху и войну, что терзает всю страну. Без имущества, без прав вы живете — я ведь прав? Или ты, пацан, не рад свой внести посильный вклад?

— Сэр, я понимаю вас, что не просьба, а приказ. На алтарь душой и телом. Так скажите, что мне делать?

ХХХ

Ярко вспыхнули в ночи разноцветные мечи. Драться сложно, тяжко, больно, но джедаи все довольны: после суток медитаций удается поразмяться. Ибо днями и ночами пред плавильными печами беспрестанно колдовали и кристаллы выплавляли. Ныне, вынув из печи, камни встроили в мечи. В первый раз практиковался и с натуги задыхался каждый первый из отряда. И, сама себе не рада, — неуклюже меч лучистый танцевал в руке Каллисты. Помнит ум, как надо бить — еще б тело приучить, непривычное, чужое, но — ура! — хотя б живое. И на их клинков пожар мрачно пялится Экзар. Каждый камень и травинку, каждый листик и пылинку своей Силою объяв, вчера ночью услыхав ее с Люком скрип дивана:

— Что я, хуже падавана?! — простонал Экзар уныло. — Ведь огромна моя Сила! Я недавно доказал, когда флот отсюда гнал. Между тем, она сумела захватить чужое тело, я же — бестелесный дух, легче комаров и мух! Надо как-нибудь речисто мне порасспросить Каллисту, как она это смогла. Впрочем, здешние тела мне не очень по душе — рассмотрел я их уже. Стрин немолод, Кэм мордат, Скайуокер — супостат, женщиной быть не хочу… В тело Тайко бы Селчу я вселиться был не прочь… Что за мысли в эту ночь? Ведь ему же все равно здесь бывать не суждено. А с Дарроном я дружу и, конечно, пощажу… Новый к нам летит сосед!!! Я скажу ему «привет». Ну, посмотрим, что за тело в храм джедаев прилетело!!!

В первый раз один, без мамы, посадил на крышу храма он посудину свою. Фехтовальщики в бою все с воздетыми руками смотрят вверх, светя мечами, замерли в нелепой позе, словно Кан их заморозил. Но Экзар тут ни при чем. Люк ни Силой, ни мечом не дотянется на крышу, ждет, что спустится он свыше и расскажет, с чем же прибыл, кем бы посетитель ни был.

Ирек вышел на крыльцо. Осветив его лицо, рассекает с легким свистом воздух меч в руке Каллисты.

— Признавайся, дорогой, ты откуда к нам такой?

— Из Имперского Осколка. Я там жить не вижу толка. Чтобы я душой и сердцем стал поддерживать имперцев, быть они должны при власти, а от государства части разоренные остались — зря они сопротивлялись. Больше нет у них джедаев, меня некому учить, только лишь обрывки знаний удалось мне получить. Судно спер я без труда — больше не вернусь туда.

— А к родителям твоим? Отомстят, наверно, им!

— Мой отец на Звезде Смерти среди прочих был убит, я с тех пор один, поверьте, — Ирек Люку говорит. — Меня тщетно привлекали в битый флот, служить Даале. Вот откуда я, ребята, получил координаты академии джедаев — и надеюсь, что узнаю, как вам всем тут удалось Силою пробить насквозь построенье кораблей, против вас ведомых ей.

— Раз уж ты теперь у нас, мы с тебя не спустим глаз, и найдем тебе возможность доказать благонадежность. Подготовьте ему келью, завтра мы — враги безделья — начинаем тренировку. Всем освободить парковку!

Мужичонка белобрысый и плюгавый, вроде крысы — лидер ордена джедаев. Здесь все люди, только с краю в их отряде каламари (а где спит? В резервуаре?).

— Не забыл ли ты назваться?

— Там меня прозвали Ньяксом.

— Ньякс? Как призрак из кошмара? Вроде нашего Экзара, — Кип хихикнул. — Знаешь, здесь очень мощный призрак есть, это он построил храмы, те, что стали нам домами.

Отвели мальчишке келью по соседству с менестрелем. Ночь пришла — Тионне рада репетировать баллады, и бренчала на гитаре, напевая об Экзаре.

А Экзар был очарован, взгляд его к юнцу прикован: был отчаянно смазлив, Силы источал прилив. Призрак воодушевился: «Вот в него бы я вселился!»

— Ты, Экзар, меня не трогай, ты лети своей дорогой. Жить понравится тебе с железякой в голове?! У меня она внутри. Вот разъем, Экзар, смотри! Ежедневно заряжать аппаратную мне часть, — отвечает он без страха. — Нет, быть киборгом — не сахар.

Так смотрелась голова — почти Лобот номер два, но башка с аппаратурой прикрывалась шевелюрой. Видя, что он не лукавил, призрак Ирека оставил. А пацан кусает губы: откровенно, даже грубо! Ну зачем ему сказал? Чтоб джедаям разболтал? По такой его примете, уникальной в целом свете, без проблем его узнают оголтелые джедаи. Лея, что на Корусанте, о его большом таланте не могла не рассказать. Может брат его узнать, и проткнет его в момент за недавний инцидент с кораблем «Глаз Палпатина» — очень веская причина.

Наш герой всю ночь не спал. А с утра, как только встал — отжимались, закалялись, из ведра все обливались, и стояли на руках, фехтовали на мечах, поднимали камни Силой, и духовные их силы тоже Люк тренировал: к чтенью мыслей принуждал. Средь джедаев новичок, засланный наш казачок, Ирек начал, чтобы Люк не проник в сознанье вдруг:

— Знает все простонародье: Люк, ты — ситхово отродье! Если ты похож на папу, в шлем бы образину спрятал, выглядел в сто раз бы круче.

— В речку лавовую с кручи мой папаша полетел и мгновенно обгорел, и стебаться мы не вправе. Но я сам ходил по лаве, заморозил ее Силой, чтоб не стала мне могилой. Я в сто раз сильней отца, — Люк уделал наглеца.

— Покажи мне подтвержденье своего водохожденья. Лаву рядом не найти — но ты можешь, Люк, пройти по волнам ближайшей речки, а потом погреться в печке, где джедаи минералы расплавляют на кристаллы? Если нет, то ты — трепло!

— Самому себе во зло поступать я не намерен, хотя я в себе уверен. Если надо — я смогу. А не так, по пустяку. Кстати, да, используй печь, тебе нужен новый меч. Все детали ты оставь, но кристалл ты свой расплавь и на новый замени: красный меч — то признак тьмы. Ситхов всех издалека отличает цвет клинка, не приятен он для глаз, красный не в ходу у нас. Меч-то, кстати, сам собрал? Или кто-то тебе дал, а с мечом — кристаллов гроздья?

— Сам я… ситхово отродье.

Люк схватил его за патлы и так дернул — в глазах пятна, мозг в башке исполнил вальс.

— Что в головке за девайс?

Тот сказал:

— Давно он сломан, — вторил эхом птичий гомон, и, садясь, краснел рубином газовый гигант Явина. — Нужно пару трепанаций и с ремонтом постараться, — он взглянул на Люка колко. — Из Имперского Осколка я же к вам сбежал недаром: оснастили этим «даром», а остался бы — уверен: еще раз сверлили б череп!

ХХХ

Ночь. Экзар окинул взглядом все владения свои. А соседи где-то рядом. Предавались бы любви (чем же ночью заниматься?) — нет, приспичило таскаться. Влажный лес покрылся мраком. Все бегут по буеракам — этим джунглевым угодьям — с Люком, ситховым отродьем, с Кипом, темным подмастерьем, и иным людским отребьем. Каблуки ломают дамы, бездорожье под ногами, хлещут ветки по лицу — Люк завидует отцу, шлем сейчас бы пригодился. Тут он в яму провалился. Кип запутался в кустах, тучи виснут в небесах, скрыв все спутники Явина. Раздаются вопли Стрина — он сломал, наверно, ногу. Где ж товарищ на подмогу? Не идут к нему джедаи, сами в ветках застревая, только мат стоит кругом.

— О поруганный мой дом! — прошептал Экзар уныло. — Я нырну в свою могилу, чтоб не слышать, как соседи здесь буянят, даже леди.

В склеп поспешно удалился, но недолго там ютился: вскоре раздается треск, топот и водицы плеск — по камням они идут, вброд пересекая пруд. А в пруду на островке, виден даже вдалеке, возвышался монумент, словно ужас из легенд: ситх, тату на его лбу. Прототип давно в гробу, только призрак беспокойно ночью темной, влажной, знойной смотрит, как в пору ночную люди памятник штурмуют. Для джедаев — альпинизм, для Экзара — вандализм. Он бы Силой зашатал свой огромный пьедестал и стряхнул джедаев в пруд… Добровольно сиганут?! В самом деле! Люк велел (как, бессовестный, посмел!) с головы монументальной, вместо вышки вертикальной, с тройным сальто прыгать в пруд и по нескольку минут под водой сдержать дыханье. Это будет состязанье.

— Жаль, не с вами Корран Хорн, — вынув призрачный попкорн, со скрещенными ногами сел Экзар на крыше храма любоваться, как джедаи с тройным сальто в пруд сигают с монумента высотой в сотню метров над водой.

Обыватель бы убился, сиганул и утопился, но им Сила помогла и их всех уберегла. Стрин, Каллиста, Кэм и Кип плещутся и слышат хрип: Силгал вынула Кирану, обезболить ее рану, ведь на камень под водой напоролась головой.

Слабосильная Тионне утонула бы сегодня, но Кэм очень аккуратно притянул ее обратно, как пушинку, своей Силой. Менестрель в восторге: «Милый!»

— Что ты медлишь, Скайуокер? Может быть, сыграем в покер? Значит, не горишь, не тонешь? А по-моему, ты гонишь! Что ж не прыгаешь ты с глыбы, если плаваешь, как рыба?

— Прыгай сам!

Воскликнул Ирек:

— Как нырять, когда я — киборг? Проржавеет и замкнет.

— Моешь голову раз в год?

— Я затычкой специальной свой разъем многострадальный, когда моюсь, защищаю. Я же шел сюда, не зная, что заставишь ты купаться.

— Всё, пацан, харэ трепаться, — Люк толчком его спихнул.

Плюх! И воды пруд сомкнул над патлатой головою.

— Он там долго под водою! — Кип воскликнул. — Люк, ныряй. Пацаненка вынимай!

— Ага, щас, — и с этой ложью Люк спикировал к подножью, то есть — спрыгнул аккуратно. Он был понят не превратно. Люк не стал его спасать — остальным пришлось нырять, над беспомощным созданьем Стрин с искусственным дыханьем очень бережно склонился — его труд вознаградился: выплюнув из легких воду, к облегчению народа, Ирек глазки разлепил.

— Жизнь спасли, — проговорил.

Ирек снова плюнул воду.

Люк сухой стоял поодаль. Он единственный не прыгал.

Люк сказал:

— Вставай-ка мигом! Мы купались до сих пор. Прыгайте через костер!

— Мы ж без спичек, что ты, Люк, — голоса шумят вокруг.

— Разожгите его Силой, — сходен тупостью с гориллой, но храня крысиный вид, Скайуокер говорит. — Вы пожар себе представьте — и огнем из пальцев жарьте!

— Это ж ситховский прием! Мы, джедаи, здесь при чем? Ситх тут только наш сосед.

Люк вскричал:

— Да будет Свет! Кэм, пойми, и все поймите: я, мудрейший ваш учитель, компетентно заявляю: могут молнией джедаи без проблем стрелять из пальцев и при этом оставаться провозвестниками Света! Вот Даррон — взорвал планету, что, конечно, не мешает быть отличнейшим джедаем. Сам взорвал я Звезду Смерти с миллионом человек, но я добр и чист, я светел, буду светлым я вовек! Среди тьмы — ясней огня! Все смотрите на меня!

Он поднял живую руку — понеслись из пальцев Люка яркие разряды молний и оплавили колонну, что стоит подпоркой в храме.

— Продолжение — за вами. Сам умею и готов обучить учеников. Наломайте Силой веток, рыцари добра и света, и начну тренировать всех вас молнии пускать.