Глава 20. Битва за Сибирь.

Сытно поужинав Касим Шибан, развалился на мягких подушках своего походного шатра, размышляя о скорой битве. Ему удалось собрать в дополнение к двум тысячам своей татарской конницы, еще три с половиной тысячи воинов вассальных племен. Еще полторы тысячи должен был привести его верный военачальник Бахчи, отправившийся на юг за подкреплением южных княжеств. На обратном пути он должен был, доставить и головорезов Энабиша. Всего по подсчетам наместника у него должно быть в наличии около семи тысяч. А еще у него имелся еще один козырь в рукаве, — элитная монгольская конница сборщика налогов Тумура. Шибан плотоядно улыбнулся. Гуляры могли противопоставить ему вдвое меньше воинов. Нет, не выстоять гулярам против такой силы. И пусть основную часть его войска составлял сброд местных князьков, но биться с врагом они будут на совесть. Ведь их семьи находятся в заложниках у татар.

Ближе к вечеру в шатер вошел начальник его охраны.

— Прости, господин, своего ничтожного слугу, что осмелился потревожить твой покой, — Удвар низко склонился.

Шибан поморщился.

— Говори!

— Прибыл гонец от Бахчи, — исполнил приказ Удвар, — он еле держится на ногах и просит срочно принять его.

— С каких это пор простой нукер, требует встречи со мной? — раздраженно спросил Шибан, — пусть ожидает…

— Прости мой повелитель, но тебе стоит выслушать его, — настойчиво проговорил главный страж.

— Ну, раз ты просишь за него, — махнул рукой наместник, — тогда зови…

Удвар согнулся в поклоне и вышел.

«Ох, не к добру прибыл гонец, — подумал Шибан, усаживаясь на свой походный трон».

С улицы послышались шаги. Полог откинулся. Двое охранники ввели в шатер едва державшегося на ногах воина. Его одежда была покрыта пылью. Но с лица и мокрых волос стекали струйки воды. Видимо гонца, наскоро приводили чувство.

Увидев перед собой правителя, воин повалился на колени, ударившись от усердия головой об пол.

— Рассказывай! — Шибан в нетерпении заерзал на троне.

— Беда, повелитель! — воскликнул гонец, — отряд Бахчи разбит!

— Как это могло произойти?! — подскочил Шибан.

— Мы исполнили все, что ты велел, — продолжил воин, — врываясь в становища, брали в заложники семьи южных племен. Всех зрелых мужчин, под страхом казни их родных, увели с собой. Они согласились выступить против гуляр, лишь бы мы не трогали их стариков, женщин и детей. Потом мы отправились в земли угров. Но перед этим Бахчи отправил воинов к Энабишу. Через некоторое время отряд догнал нас, но…

Гонец умолк, судорожно сглотнув.

— Говори дальше! — зарычал Шибан, буравя гневным взглядом сжавшегося от страха нукера.

— Они вернулись одни, — просипел воин, — я впервые видел страх на лицах твоих лучших воинов. Их руки тряслись, даже волосы у некоторых поседели. Десятник доложил, что все люди Энабиша перебиты. Им удалось найти лишь кучу обгорелых тел, сложенных в большую кучу. Самого атамана привязали нагим к дереву, и дикие звери растерзали его тело. От него осталась лишь верхняя часть туловище и голова, у которой птицы выклевали глаза, оторвали уши и нос.

Шибан замер, глядя куда-то мимо гонца. А тот между тем продолжал.

— Дальше мы отправились к селениям угров. Но они все оказались пусты. Но один из отрядов нам удалось нагнать. Около сотни воинов сопровождали обоз с женщинами и детьми. Бахчи приказал атаковать, перебить мужчин и увести их родных. Мы исполнили приказ в точности. Построились в боевой порядок, и пошли в атаку. Угры помчались нам навстречу, вероятно намереваясь задержать нас и позволить обозу уйти. Завязался бой. Но в тот момент, когда победа была близка, с фланга по нам ударили гуляры. Они отсекли воинов Бахчи и полностью истребили. Инородцев не тронули, разоружили и велели возвращаться к семьям.

— Что с Бахчи?

— Убит, в самом начале битвы.

Шибан подскочил к гонцу, схватил его за горло, взглянув в побелевшее от страха лицо.

— Тогда кто тебя послал?! — заорал он, разбрызгивая слюни.

— Ни кто, — испуганно захлопал глазами воин, — я сам…

Шибан отпихнул гонца с такой силой, что тот повалился на спину.

— Проклятый трус! — продолжал бесноваться наместник, — ты просто сбежал с поля битвы! И заслуживаешь только одного! — он повернулся к застывшему у входа Удвару, — бросить его на съедение псам!

Телохранители подхватили воина под руки и выволокли его на улицу.

Шибан, покачиваясь на ослабевших ногах, подошел к трону и без сил опустился на него.

«Ух, и хитер гулярский воевода, — не без уважения подумал наместник, — первым нанес удар. Ну, ничего, доберусь я до него. Живьем прикажу сварить, а из черепа велю сделать себе кубок. Буду вино пить…»

Он задумался.

« Еще ни чего не потеряно. Сил у меня все равно больше. А что могут выставить гуляры. По нашим данным с воеводой прибыло не больше трех тысяч. Ему нужно оставить воинов для охраны городов. Так, что против моей армии он сможет противопоставить чуть больше двух тысяч. Какими бы не были гуляры воинами, но выстоять им в чистом поле ни за что не удастся. Главное, чтобы они не заперлись в городах. Тогда выкурить их оттуда будет сложно. Могут и дождаться подмоги. А если мы ударим сейчас, пока они стоят лагерем на реке Вагай, а Тумур атакует в нужный момент, то победа будет полной, — Шибан от таких мыслей с удовольствием потер ладони, — пора проучить гуляр».

План был хорош. И вполне выполним. Шибан улыбнулся, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и тут же забылся в счастливом сне…

Поутру татарское войско покинуло стан, направившись к месту слияния небольшой речки Вагай с великим Иртышем, туда, где встало лагерем русские дружины.

Возле слияния двух рек ратники устроили непроходимую засеку. Сами же расположились на пологом берегу. Почва здесь была вязкой и мало пригодной для быстрого развертывания конницы.

Шибан бросил вперед спешившихся инородцев. Перебравшись через узкое мелководное русло, воины принялись растаскивать заграждения. Дружинники угостили их тучей стрел. Понеся первые потери, татары отступили. Через некоторое время они вновь повторили попытку разобрать завал. Но на этот раз воины притащили сколоченные из досок огромные щиты, поставив их перед засекой наподобие забора. Теперь русские стрелы приносили меньше урона, и татарам удалось расчистить довольно большой участок местности. В образовавшийся просвет хлынула конница. Миновав заграждение, всадники стали выстраиваться в боевой порядок. Они уже считали себя победителями. Дорогу к победе им пригвождала горстка русских ратников. Копыта коней вязли в топкой почве, что затрудняло разгон. Но это не беда. Когда конница разгонится, уже ни что не сможет остановить ее. Теперь охватить гуляров с флангов не составит труда.

Зазвучал боевой рог, взревели трубы. Постепенно набирая ход, татарская конница понеслась на врага. Но в тот момент, когда первые ряды всадников достигли сухого места, ряды гуляр расступились. Вперед ратники выкатили несуразные устройства. На тележных колесах были установлены чугунные трубы, расширяющиеся к заднему концу. Стоящие возле них дружинники приложили к ним факела. Вспыхнул тысячами искр фитиль. И тут грянул гром. Из жерла орудий в сторону конной лавы вылетел сноб пламени. То было первое в истории применение огнестрельного оружия.

Залп картечью в упор, принес в ряды конницы огромные потери. Практически вся первая линия была выкошена полностью. Сотни людей и коней превратились в кровавое месиво. Не помогали ни щиты, ни прочные доспехи, которых у местных племен было очень мало. Ратники откатили орудия назад, ряды дружины вновь сомкнулись. Канониры принялись забивать в жерла новый заряд. Действовали они без суеты, быстро, но тщательно, надеясь успеть сделать новый залп. Однако спешили они напрасно. Новое оружие принесло больший психологический эффект. Темные коренные племена Сибири, видя, как неведомая сила разрывает на куски их товарищей, посчитали, что гулярам помогает бог громовержец. Задние ряды стали придерживать коней, передние в спешки разворачивались. Новый залп вконец умерил их боевой пыл. Вассальные князья первыми помчались назад, увлекая своих воинов за собой. В татарском войске началась паника. В этот момент им в спину ударила конная русская дружина. Закованные в броню ратники, были практически неуязвимы для легкой конницы инородцев. И хоть их было гораздо меньше, татары уже были не готовы сражаться. Давя друг друга, они желали лишь одного: бежать.

С противоположного берега Шибан наблюдал за бегством трусливых инородцев. Он не считал еще битву проигранной. Татарская тяжелая конница, выстроившись в две линии. Ощетинившись копьями, они заставили бегущую в паники людскую массу остановиться и развернуться лицом к врагу. Завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Некоторое время татарам удавалось сдерживать врага. Но боевой пыл у них пропал. Русская дружина неуклонно теснила неуправляемую толпу. Не помогало уже татарское заграждение. Инородцы просто бросались на выставленные копья, пробивая себе дорогу мечами.

Шибан метался по берегу, не зная, что предпринять. Вот, вот проклятые гуляры в конец опрокинут его войско. Как раз в этот момент сзади раздался боевой клич. Шибан обернулся. Надежда вновь охватила его. К месту боя неслась черная масса монгольской тяжелой конницы.

— Бейте их, храбрые воины аллаха! — закричал наместник, победно вскидывая руки. Но так и застыл в недоумении. Вместо того, чтобы рубить проклятых гуляр, монголы накинулись на татар, сдерживающих бегство вассалов.

— За что, — закричал Шибан, уставившись в небо, — ты послал на мою голову эти беды?! Убей же и меня! Я не перенесу такого позора!

Но небеса оставались глухи к его мольбам. Охрана окружила своего повелителя, уводя подальше с поля боя.

Вернувшись в столицу, Шибан не задержался в ней. Оборонять город было уже не кому. В спешке бывший правитель Сибири, оставил в своем тереме не только гарем, но и почти всю казну, бежав со свитой в Ишимские степи. Опасаясь захватчиков, город покинуло и все его население.

На следующий день воевода со своей дружиной вошел в опустевшую столицу.

Через несколько дней жители решили вернуться. Вместе с ними прибыли князья местных племен, принеся новому правителю клятву в верности.

Несколько месяцев Шибан с пятью сотнями верных таргоудов прятался в степях. Не одно племя не желало оказывать ему помощь. Приходилось заниматься банальным грабежом, что еще более озлобило местное население. Видя печальное положение бывшего наместника, свита покинула его, сочтя за благо выразить покорность новому правителю.

Не имея поддержки, Шибан постоянно менял место стоянок. Его загоняли как волка. Не было ему больше места в этих землях.

Когда наступили морозы, и кончились припасы, Шибан попытался уйти в Монголию. Но и в этот раз его предали. Последний из оставшихся подданных верным своему господину, первый советник Багаманди, тоже сбежал. Чтобы вымолить себе прощения он сообщил Гордееву о планах Шибана и показал дорогу к его лагерю. Воины Тумура и Савелия Щуки, окружили вражеский стан, внезапно напав ночью. Почти все татары были перебиты. Но Шибану вновь удалось скрыться. Чутьем загнанного зверя, он учуял опасность, покинув лагерь незадолго до нападения. Его преследовали и скоро нашли на берегу реки Катунь, замерший труп правителя Сибири. Видимо в метель он провалился в полынью, а его охрана чувствую погоню, просто бросила хозяина на произвол судьбы, уйдя в монгольские степи…