Глава 13 / Этот мир как сон / Ли В.Б. (Владимир Ли)
 

Глава 13

0.00
 
Глава 13

Распрощался с женой и Лидой — без слез не обошлось, особенно с любовницей. Та, как забеременела, стала слишком чувствительной, принимала близко к сердцу все происходящее между нами. Так и сейчас, плакала, как будто я ухожу на войну, просила беречь себя и скорей возвращаться — ей к тому времени подойдет срок рожать. У самого едва слезы не пробились, настолько она казалась потерянной и беззащитной, оставил ее с тяжелым сердцем. Выехал с первым обозом, идущим в столицу, хотя была мысль нанять кибитку. Но то самое предчувствие, к которому я всегда прислушивался, подсказывало не спешить — пусть на неделю дольше, но спокойнее, в дороге с одиночным экипажем может все произойти.

Отправился в дорогу налегке, с небольшим припасом и без доспехов, из снаряжения взял только меч и нож. Хотя и слышал от сведущих людей, что после смерти прежнего короля Франциско, происшедшей пару месяцев назад, и восшествия на престол его старшего сына Освальдо, на дорогах стало неспокойно, участились нападения на отдельных путников и даже на караваны. Обоз, груженный заморским товаром, шел неспешно, но и не особо задерживаясь, в городах и поселениях останавливался только на ночлег. Меня в свою кибитку взял один из купцов — довелось иметь с ним дело, когда работал у Анри. Плату за проезд он не взял, только заручился моим словом, что помогу отбить нападение разбойников, если, не дай боже, такое случится.

Купец как чуял — уже через неделю после выхода из Конта на нас напала шайка из беглых каторжников и солдат. Среди них оказались лучники, обстреляли стражу, когда обоз втянулся в лес. Пожалел про себя, что не взял хотя бы щит, когда услышал крики тревоги и приметный звук летящих стрел. Велел Лоренсу — так звали купца, оставаться в кибитке, сам нырком перемахнул через задний борт, перекатом ушел в сторону. Через долю секунды, в то место, куда я выскочил из повозки, впилась стрела. Заметил за мгновение откуда она прилетела, бросился в ту сторону, петляя, как тот заяц. Посчитал, что главную опасность сейчас представляют именно лучники, решил обезвредить хоть одного из них, а дальше будет видно.

За те секунды, пока бежал к раскидистому дубу с затаившимся там стрелком, тот успел еще раз выстрелить меня. Ушел на ходу чуть в сторону, а потом настиг бросившегося от меня прочь врага. С оттягом достал мечом его незащищенную доспехом шею, тот рухнул как подкошенный. Ко мне подскочили с двух сторон грабители в армейской одежде, вооруженные короткими мечами и щитами. Они, по-видимому, должны были прикрыть лучника, но не успели — насколько неожиданным оказался для них мой проход. Резко пошел на сближение с одним из них, оставив второго не у дел, обманным ударом заставил поднять щит, мгновенно перешел в нижнюю стойку и поразил колющим ударом в пах. Со вторым ушло чуть больше времени, но уже через несколько секунд отработанной до автоматизма связкой ранил ему бедро, уже падающего зарубил ударом в голову.

Не сказать, что мои противники оказались неумехами, какие-то навыки мечного боя у них имелись, но гораздо хуже, чем у бойцов нашей роты. Так что справился с ними почти не напрягаясь, обошел на скорости и неожиданными ударами. Огляделся вокруг, выискивая еще лучников. Около обоза уже шла схватка, стража отбивалась от наседающего неприятеля, но я не торопился бежать ей на помощь — у меня своя цель. Краем глаза заметил какое-то движение, а потом инстинктивно махнул мечом — и отбил летящую в меня стрелу! Ничего подобного у меня прежде не было, сам поразился своей реакции. Не теряя время на раздумья о случившемся феномене, побежал ко второму стрелку. Тот лихорадочно возился с новой стрелой, когда я подскочил к нему и наотмашь перерубил почти пополам. После пришлось потрудиться, пока освободил окровавленный меч.

Еще раз осмотрелся вокруг — других лучников не увидел, хотя полагал, что их должно быть больше Но искать времени не оставалось — напавшие на обоз грабители переламывали оборону защитников. Поднял лук, выпавший из рук убитого стрелка, снял с того колчан со стрелами и открыл огонь в спину неприятеля. Мне несколько раз довелось в своей роте стрелять из лука, так что знал как им пользоваться. То, что не мог сравниться в меткости с профессиональными лучниками, сейчас не имело особого значения — попасть с расстояния в полсотни метров моего умения хватило. Выпускал стрелу за стрелой в сгрудивших стеной грабителей. Какие-то достигли цели, вонзаясь в спины, часть застряла в доспехах, но, по крайней мере, троих я выбил из строя напавших. Те заметили неладное, повернулись ко мне, после двое из них бросились в мою сторону.

Попал в одного, тот споткнулся и упал, второй продолжал мчаться ко мне. Уже не успевал зарядить новую стрелу, отбросил лук и взялся за меч. Отбил первый удар напавшего на меня сходу противника, сам контратаковал уколом в грудь. Тот успел уклониться, мой меч проскользнул по кольчуге, не пробив ее. Соперник на этот раз попался умелый, схватка между нами шла почти на равных. Но все же сумел перехитрить его обманным движением и поймать, когда он чуть провалился вперед, встречным ударом в живот пробил его защиту. Но расслабиться мне не дали, еще двое мечников торопились ко мне. Вступать в открытый бой сразу с двумя бойцами посчитал слишком опасным — вполне возможно, что они в мастерстве если и уступают мне, то ненамного.

Применил один из изученных нами приемов как раз на подобный случай — бросился бегом в сторону от них, отрывая одного от другого. Оба противника, как и следовало ожидать, бросились наперехват мне, один чуть впереди. Резко на ходу повернул к нему, имитируя нападение. Ему пришлось неожиданно для напарника остановиться, чтобы отбить мой удар, они столкнулись между собой. За ту долю секунды, пока оба неприятеля, мешая друг другу, пытались восстановить равновесие, подрубил первому опорную ногу. А когда тот невольно присел, из-за его корпуса нанес стремительный укол в грудь второму. Доспех защитил его от проникающего ранения, но не уберег от силы удара. Пока противник стоял без движения, пытаясь вздохнуть проломленной грудью, рубящим ударом сверху покончил с ним — его шлем не выдержал и раскололся, так с рассеченной головой упал под мои ноги.

Вступать в общую схватку не стал, слишком большой риск — без надежных соратников в сплоченном строю легко пропустить удар. Да и стража уже сама справлялась с поредевшим неприятелем. Отошел к кибитке Лоренса охранять своего подопечного. Тот так и не высунул носа из своей повозки, сидел с перепуганными глазами в самой глубине. Успокоил его кивком — говорить не хотелось, отходил от напряжения только что прошедших схваток. Не сказал бы, что меня ломало от пролитой чужой крови, как два с лишним года назад, но на душе все же мутило. Лишил жизни нескольких человек, пусть и плохих, защищая свою и попутчиков, сделал то, что должен, только сердце еще не успело зачерстветь и не давало покоя сейчас.

Бой скоро завершился — оставшиеся в живых грабители убрались прочь, бросив раненых и убитых подельников. Стражники вместе с обслугой обоза захоронила павших — своих и неприятеля, перевязали раненых, собрали трофеи — оружие и доспехи. Не вмешивался в их дела, сидел в сторонке, дожидаясь отправления обоза. Ко мне подошел начальник стражи, сам предложил долю за перебитых мною грабителей. Я их не считал, оказалось же, что на моем счету почти десяток, едва ли не столько, сколько у других вместе. В такой доле и предложил поделить выручку после продажи трофеев в ближайшем городе, с чем я согласился, не торгуясь. Из-за разбойников потеряли несколько часов — хотя все и торопились выехать поскорей, приехали в тот город только к ночи.

Следующее нападение на обоз произошло почти у самой столицы. Все уже расслабились, полагали, что опасность уже позади. Собственно напали не на нас, мы просто подоспели к тому месту, где происходила схватка, и попали под раздачу. Дорога огибала холм и когда выехали из-за него, оказались в самой гуще боя. Перед нами стояли два новомодных экипажа — кареты, появившиеся в Леване недавно, ими пользовалась высшая знать. А вокруг них схватились друг против друга почти сотня конных бойцов в воинской форме, только различных цветов. Насколько я разбирался в них — каких-то особых служб, отличающихся от нашей, армейской. Возницы на передних повозках уже стали разворачиваться обратно от греха подальше, когда два десятка воинов в голубой форме напали на них и стражу, принялись рубить без разбора всех попавших под руку.

Понимал отчетливо, что мы попали в разборку между власть имущими и вступать в схватку с ними, пусть даже и защищаясь — лишь наживать могущественных врагов. Здравомыслие подсказывало бросить обоз и бежать, пока есть еще такая возможность. Но совесть не позволяла оставить в беде попутчиков, да и посчитал бы трусостью, недостойной уважающего себя мужчины, тем более, воина. Вступать в бой, очертя голову, не стал — толку от того немного, а потерять голову проще простого, да и пешим против конных бойцов много не навоюешь. Быстрым взглядом вокруг заметил ближайшего неприятеля, в десятке метров от себя. Он оторвался от своих, погнавшись за одним из разбегающихся стражников, и уже поднял меч над ним. За долю секунды выхватил из перевязи нож и метнул в открытое лицо всадника, после в несколько прыжков подскочил к нему.

Освободил от стремени и сбросил в другую от себя сторону поверженного врага, одним взмахом взлетел на седло. Повернул коня к следующему неприятелю, дал шенкеля и с разгону, уклонившись от летящего в голову меча, проскочил мимо него. Ушел в сторону от бросившихся наперехват двух всадников, по огибающей дуге направился к схватившейся между собой группе в голубом и зеленом. В нескольких шагах от нее резко отвернул, а потом послал коня навстречу своим преследователям. Те сходу почти влетели в общую толпу и пытались обойти ее, когда я сбоку напал на них. Ударил одного, тут же во второго и помчался прочь. Не знал, поразил ли кого-нибудь из них, только старался не задерживаться, не давал возможности противнику навязать мне ближний бой. Так и кружил вокруг, наскакивал с коротким выпадом и тут же убирался подальше.

Конь уже стал уставать от непрестанных маневров и меня все же настигли сразу втроем. Почти распластался у гривы, когда почувствовал идущий в спину удар, но уйти от него совсем не удалось — острая боль пронзила плечо. Сознания не потерял — похоже, что зацепили самым кончиком меча, но левая рука онемела, с трудом удерживал поводья… Из последних сил натянул их, осаживая коня, а потом бросился вдогонку за последним из проскочивших мимо всадников. Рубанул с оттягом его спину, видел как меч разрывает кольчугу и вонзается в плоть, хлынувшую оттуда кровь. А затем повернул в сторону одной из карет, к окружившим ее бойцам в зеленом. Проломился тараном сквозь строй голубых и проскочил к карете мимо расступившихся союзников, только тут отдался наступившей слабости — сполз, почти падая, с коня и ушел в серую мглу.

Очнулся от резкой боли и в первые секунды сквозь помутневшееся сознание не понимал, что со мной и где я. Только потом пришла память о происшедшем бое, принялся лихорадочно оглядываться, пытаясь разобраться в окружающей сейчас обстановке. Многое не увидел, но достаточно, чтобы понять — я в кибитке Лоренса. Знакомый за месяц пути холщовый тент, разводы на нем, те же вещи и коробки с самым ценным товаром. Сам хозяин повозки сидел у изголовья, задумавшись, какие-то мысли вызывали на его лице беспокойство и сомнения. На очередной рытвине кибитку встряхнуло, вернувшаяся боль заставила меня застонать. Лоренс оглянулся, увидел, что я смотрю на него, с облегчением высказался: — Слава Спасителю, ожили! А то лежали кулем — уж подумал, что отдали богу душу.

Захлопотал возле меня — поправил сложенную под головой куртку, дал попить воды из кружки. От нее почувствовал лучше, в голове прояснилось, тихим от слабости голосом спросил купца: — Лоренс, скажите, пожалуйста, чем закончился тот бой и как я оказался здесь?

— Отбились, хвала Спасителю, от злодеев. Пришла еще подмога к этим, что в зеленом, с нею и справились. А вас, Сергей, принесли они еще вчера, всего перевязанного и в беспамятстве. Спросили о вас, кто будете и откуда. Еще сказали, что вы достойно бились с супостатом. После ускакали с теми новыми повозками, богато украшенными. А у нас многих побили — почти всю стражу, часть возниц. Купцы на первых повозках тоже пострадали, из тех, кто не успел схорониться. Товар, правда остался цел, как и лошади, дай боже нам сегодня добраться до Кемера.

Чувствовал себя неплохо — гораздо лучше, чем после прошлых ранений. Тошнота или головокружение не беспокоили, тело слушалось. Даже мог поднимать руку на раненой стороне, хотя с небольшой ноющей болью. Можно признать, легко отделался — по-видимому, ранение оказалось касательным, не затронувшим кость, да и вовремя оказали помощь, обошлось без сильной потери крови и заражения. К тому же мое тело уже привычно справлялось с недугом — с каждым часом, казалось, силы прибавлялись. К вечеру, когда мы въезжали в предместья столицы, сидел, оперевшись о борт, и смотрел вокруг, искал перемены за прошедшие два года. Бросающихся в глаза различий не увидел, только больше грязи и мусора на улицах. А вот в встречающихся людях заметил — на их лицах, в напряженных фигурах чувствовалось беспокойство, даже тревога, да и меньше стало прогуливающихся в этот нежаркий вечер.

Проехал вместе с Лоренсом к его дому — принял приглашение побыть у него до выздоровления. Сам сошел с кибитки — купец только поддерживал меня, прошел через просторный двор в дом. Чуть постоял, пока тот обнимался с домочадцами — женой и двумя дочерьми, почти взрослыми, а потом с их помощью поднялся наверх в гостевую комнату. Сил моих хватило дойти до кровати, сам снял обувь и только потом раскинулся в постели — нагрузка для моего еще слабого тела выдалась немалой. Вскоре одна из дочерей купца принесла мне ужин, немногим позже пришел лекарь — Лоренс позаботился вызвать его. Тот снял повязку, не особо обращая внимания на испытываемую мною боль, осмотрел рану и удовлетворенно высказался:

— Да, ваша милость, вам повезло! Обошлось без нагноения, да и порез уже заживает, почти нет крови. Еще неделю полежите, к тому времени все должно зарасти. Сейчас смажу и перевяжу, через пару дней проверю.

Долго я не стал разлеживаться, уже следующий день провел на ногах. Спустился вниз, держась за перила, вышел во двор. Грелся утренним солнышком на лавке, прогулялся в небольшом садике позади дома. Как особняк, так и приусадебный участок Лоренса уступали по размерам тому, что было у Анри, но не намного. Видно, что дела у купца идут неплохо — приличная усадьба, в доме богатая обстановка, одежда тоже не бедная, а на жене и дочерях дорогие украшения. Самого его не застал — ушел спозаранку по своим торговым делам, жена хлопотала на кухне, дочери, похоже, еще спали. Поднялся в комнату, разобрал вещи в мешке, после взялся за свой меч. Почистил его от следов крови, заточил камнем чуть затупившееся лезвие, в который раз восхищаясь им.

Он выручал меня не в одной схватке, разрубал кольчугу и шлемы противников почти без вмятин и сколов. Вспоминал добрым словом мастеров, изготовившим замечательное оружие, и тот случай, когда он попал в мои руки. В этом мире еще не освоили булатную сталь, но мой меч, как мне казалось, мало в чем уступал оружию из него — перерубал мягкое железо толщиной до сантиметра. Так что я бил врагов даже в защищенные доспехами участки, уверенный в том, что при нужном усилии смогу пробить их. Редко, когда ошибался и мой меч не справился бы с вражескими латами — такое случалось, если они тоже ковались из лучшего железа с неоднократной перековкой. Но такие доспехи ценились очень дорого и встречались редко — мне только дважды и то в последнем бою.

Раздумывал о схватившихся тогда воинах в зеленой и голубой формах, о богатых экипажах, вокруг которых происходил бой. По слухам, которые дошли к нам из столицы, там началось противоборство между сыновьями покойного короля — младший не принял власть коронованного брата. О раздоре между ними Анри рассказывал мне еще два года назад, а сейчас дошло до прямых столкновений. Догадывался, что тот бой, в который я невольно вмешался, происходил именно между их сторонниками, только кто за кого — не знал. И еще предчувствие подсказывало, что участие в их схватке еще скажется на моей судьбе, от того мне было не по себе. Сам я не выбирал чью-либо сторону, теперь обстоятельства решили за меня, осталось выяснить — как именно и что мне нужно предпринять?

Надеялся, что к вечеру, когда вернется Лоуренс, станет ясно, кто были те бойцы. Прежде он сам не знал о том — уехал из столицы на север еще до кончины короля Франциско, тогда ничто не предвещало нынешнюю смуту. Попенял про себя свое невезение — надо же такому случиться, что отпуск мне дали именно сейчас. Хотя мог попросить его полгода назад, когда закончился первый год службы. Но не стал тогда отказываться от предложения ротного взять на себя командование десятком после увольнения прежнего десятника в запас. Правда, особо жаловаться мне грех — дела в подразделении сложились успешно, командир полка отличил мое рвение и пообещал скорое продвижение в офицеры с соответствующими такому воинскому статусу привилегиями и довольствием.

Вести, которыми поделился со мной купец, прояснили не очень много. Воины оказались из личных дружин двух вельмож: в зеленом — графа Кюри, в голубом — маркиза Мориа. Оставался вопрос о том бое — то ли он из-за их междоусобицы, то ли по воле своих сюзеренов: у графа — сам король Освальдо, у маркиза — принц Андрес. У каждого имелись верные полки в столичном гарнизоне, но до масштабных боев между ними конфликтующие стороны не дошли. Случались отдельные стычки, но они происходили за городом и без особого кровопролития. Правда, среди купцов шли слухи, что скоро может круто поменяться — брат пойдет войной на брата. Каждый из них сейчас спешно укреплял свои замки и дворцы, набирал личную гвардию и сторонников среди влиятельных вельмож.

Те же пользовались наступившим в стране разладом, решали свои корыстные задачи — нападали на соседей, грабили, захватывали земли. Такого не могли позволить, когда правил король Франциско — тот твердо держал власть и карал ослушников. А теперь его дети, схватившись между собой, не могли справиться с вольницей знати, старались любыми путями привлечь на свою сторону, закрывали глаза на творимое ею беззаконие. Дошло до беспредела на дорогах — владельцы земель взимали поборы с караванов, их люди грабили и убивали проезжих. О недавнем порядке купцы вспоминали с горечью, уже не каждый готов был ехать с товаром в дальние края. Торговля приходила в упадок, цены росли, люди, напротив, нищали — в стране наступала смута.

Армия в основном оставалась в стороне от происходящих в столице раздоров, если не считать гарнизон в Кемере, но их отголоски дошли и до простых солдат — задержали жалование за последние два месяца, урезали довольствие. Я еще успел получить свои отпускные полностью, но те воины, с которыми довелось мне встречаться в пути, рассказывали о начавшихся трудностях. Так что знал о зревшем в армейских частях недовольстве, могущем привести к самым печальным для страны последствиям, вплоть до мятежа. Что же мне делать, как поступить со своей службой не только сейчас, но и в скором будущем — стало для меня сложным вопросом. А тут еще совсем не нужное мне приключение в разборке двух вельмож, которое доставит мне новых хлопот, если верить своему предчувствию.

Пока же оставалось набираться сил после ранения и ждать — как будут складываться события и обстановка дальше. Не горел желанием самому влезать в эту сумятицу — я простой солдат, а не какой-нибудь авантюрист, который бы искал в ней шанс поймать свою удачу. Если понадобится, тогда приму все возможные меры, а пока собирался ехать в свою усадьбу, как только лекарь осмотрит меня. С таким решением провел следующий день, опять же на ногах, а не в постели. К вечеру, как уговаривались, пришел лекарь, снял с плеча повязку — обошлось без прежней боли. Он еще удивился — рана зажила, остался на ее месте только шрам. На всякий случай смазал еще раз своей чудодейственной мазью, но перевязывать не стал — наложил пластырь из льняного холста, пропитанный настоем крапивы. Заплатил ему за целительские труды, с тем и распрощались.

Выехать в Варту сразу не удалось — никто из извозчиков не согласился поехать со мной в одиночку. Пришлось ждать пару дней, пока в ту сторону не собрался обоз. Навестил Анри и оставшегося у него приемыша. Тому уже исполнилось двенадцать лет, мальчик заметно вытянулся, казалось, даже повзрослел. Он отвык уже от меня, в первые минуты держался отчужденно — дернулся, вроде как отстраняясь, когда я обнял его, после стоял, замерев, не отвечая на объятия. Только потом, когда усадил Санчо рядом на лавку и принялся расспрашивать, он разговорился и отмяк. Перестал дичиться, видел в его глазах прежнее любопытство и доверчивость.

Спросил у мальчика: — Санчо, поедешь со мной или останешься в этом доме? Никто тебя не неволит, решай сам.

Приемыш замялся, не зная, что ответить, после сам задал вопрос: — А куда мы поедем?

— Пока в мою усадьбу — она недалеко отсюда, а потом в Конт — это город на севере, на берегу моря.

— Моря? — у мальчика заблестели глаза — наверное, представил будоражащую юное сердце картину бескрайней воды, корабли на ней и прочую романтику.

— Да, моря. В городе есть порт, туда приходят корабли со всего мира, большие и маленькие.

Последние мои слова, по-видимому, перебороли сомнения, тот решился: — Поеду с тобой! А когда?

На следующее утро заехал на нанятой кибитке за мальчиком, тепло распрощался с Анри, а потом поехал в торговый двор — обоз собирался там. Дорога до Варты обошлась без приключений, только раз нас остановил дозор местного хозяина земель, после мзды от купцов отпустил с миром. К вечеру обоз встал на ночлег в большом селе Кароне, в трех километрах от моей усадьбы. Прошли оставшуюся часть пути пешком, на закате дня вступили в дом.

Наира встретила меня объятиями и поцелуями, дети прижались ко мне — малышка Роза с трудом, но сама поднялась с пола, так и стояла, обхватив мои ноги. Поднял на руки, прижал к груди маленькую страдалицу — жалость к ней щемила сердце, а та глядела на меня радостными глазами. Чуть позже Наира повела меня в спальню, показала спящую в колыбельке малютку — нашу дочь. Не стал ее будить, только постоял рядом, вглядываясь в безмятежное личико.

Потом, когда утихли первые радости, познакомил с приемышем, вместе сели за стол. Наира и детьми уже поужинали, смотрели на нас с Санчо, как мы с аппетитом уминаем скромную пищу — кашу с хлебом. После не стали засиживаться в наступившей ночи, уложили детей спать, сами отправились в спальню. Приступить к постельным утехам не успели — только раздел любовницу и уложил ее на кровать, как услышали писк проснувшейся дочери. Наира тут же соскочила, так, раздетая, перепеленала малышку, а потом легла в постель, дала ей грудь. Обнял их обоих, а потом не утерпел, бережно вошел в подругу, стараясь не потревожить сосущего ребенка.

Ночь спали урывками — только уснули после любовных занятий, как вновь забеспокоилась дочь. Вслед за подругой тоже встал, разжег ночной светильник и помог перепеленать мокрую малютку. Под утро разбудила Роза, пришла к нам на своих ножках, всхлипывая. Наира уложила ее рядом, баюкала, пока та не уснула. Шепотом мне сказала, что девочке иной раз снятся кошмары, просыпается и приходит к ней искать утешения. Пошла же сама, в этом году — наверное, покой в уединенном месте помог, да и достаточное питание тоже. Наира уже не чаяла об этом, радовалась за старшую дочь, плача, все еще не веря происшедшему с той исцелению.

День за днем возился на усадьбе — поправил покосившуюся местами ограду, навел порядок на чердаке, выбросил оставшийся там от прежних хозяев хлам, перекопал под огород участок, в одном из сараев устроил баню с каменкой, сам первым опробовал ее. Мне помогали мальчики — Санчо с Валентином, старались услужить в посильных делах. Они сдружились между собой, несмотря на трехлетнюю разницу в возрасте, с утра до вечера водились вместе. Часами пропадали на реке, когда не были заняты со мной — купались, ловили рыбу и раков, возвращались с хорошим уловом. Наира хвалила мальчиков и готовила уху, другие блюда из их добычи, а те с удовольствием ели, только уши трещали.

Именно вездесущие мальчики обнаружили в одном из сараев закопанные ценности. Я их послал освободить его от хлама — собрался устроить там небольшую мастерскую. Не прошло и часа, как они прибежали ко мне в строящуюся баню к криками: — Сергей, Сергей, посмотри, что мы нашли!

Санчо держал в ладонях небольшой кожаный мешочек, облепленный глиной, протянул его мне, смотря возбужденными глазами. Аккуратно взял начавшую истлевать мошну, развязал тесемку также из кожи, в открывшемся горлышке заметил блеск золота и драгоценных камней. Не стал вынимать их, только очистил мешочек от грязи и понес домой. Мальчики в нетерпении, чуть ли не подпрыгивая, подступили ко мне с расспросами: — Что там, что там?

— Дома посмотрю, расскажу вам позже. А пока заканчивайте с уборкой.

В своем кабинете постелил на стол чистую ткань и осторожно высыпал нечаянный клад. Золотые монеты, кольца, цепочки, ожерелья и перстни с изумительными камнями — все это богатство лежало передо мной, невольно притягивая взор изысканной красотой и роскошью. Хотя их было не много — чуть больше горсти, но полагал, что ценность их преогромная. Никогда не считал себя жадным, но сейчас возникло желание убрать все скорей, пока никто не увидел, а потом втайне ими любоваться или использовать для себя. Переборол проявившуюся в душе жабу, после принялся внимательно разглядывать каждую драгоценность.

 

 

  • Котомикс "Жертва творчества" / Котомиксы-3 / Армант, Илинар
  • Антилюбовь / Хрипков Николай Иванович
  • КОГДА БЕЗМОЛВИЕМ ЛЮБИМЫМ... / Ибрагимов Камал
  • Терия и пожиратели планет. / Булаев Александр
  • Подражание. / Ула Сенкович
  • Игрушечный кот Шредингера - Argentum Agata / Игрушки / Крыжовникова Капитолина
  • Дюймовочка, десять лет спустя / Тори Тамари
  • Голубой огонёк / Лонгмоб «Однажды в Новый год» / Капелька
  • Слизь / Фамильский Интеграл
  • Здесь / Устоев Глеб
  • Распятие. Серия ДоАпостол. / Фурсин Олег

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль