Проснуться от забвения

А вы, когда-нибудь задумывались о жизни? Смерти? Судьбе? Наверно, вывод у вас был один и тот же: жизнь одна, и надо развлекаться по полной, ведь один раз жить— это мало; О смерти— конечно, она подождет; Судьба— это то что нами правит.… Но я убедился окончательно, что всем этим правит наше подсознание. Подсознание— огромный внутренний мир человека, в котором можно найти свое счастье, мудрость, поэзию и тому подобное. Но, если увлечься поисками в своем разуме этих вещей, то можно и затеряться. Можно сойти с ума, лишиться разума, мудрости, поэзии, счастья и даже жизни…. Но, тот, кто пройдет все это, и не сойдет с ума, то только этого человека можно будет назвать «правителем своего разума». И, может, я даже могу так назвать себя, ведь я прошел этот коварный путь, и я постараюсь рассказать, как все это было:

Мне было тогда двадцать семь лет. Жизнь, которую я намечал в подростковом возрасте, не удалась. Вместо юриста я был обыкновенным писателем, даже не очень удачным. У меня в тираж вышло только пять книг, жил я небогато, но меня всегда поддерживали мои друзья и моя сестренка. Родителей у меня не было. Их не стало, когда мне было четырнадцать лет, меня и сестру приютили дедушка с бабушкой. Когда мне исполнилось девятнадцать лет, я купил себе двухкомнатную квартиру на банковский счет, который открыли мне родители, когда я родился. Все началось с того дня, когда я сидел, печатал свою новую книгу и слушал песни, просто мне так легче придумывать новое:

«И я вернусь домой, со щитом, а, может быть, на щите, в серебре, а, может быть в нищете, но как можно скорей » — это играла моя любимая песня Виктора Цоя. За окном шел сильный дождь, ветер не на шутку разгулялся, печатать книгу уже сильно поднадоело, я встал с кресла, положил ноут— бук на стол, подошел к окну. Картина была не из приятных: деревья прогибались из-за сильного ветра, словно на улице бушевал торнадо, так же бушевало озеро, которое от моего дома находилось в метрах трехстах. Машин не было видно, ну это естественно: «какой дурак поедет на машине в такую погоду?». Было видно лишь пару детишек лет тринадцати, которые запускали воздушного змея, я не мог понять, как родители могли отпустить в такой день своих детей на улицу.

Музыка перестала играть, видимо на ноут— буке батарея села, к сожалению, подзарядить я его не смог: в доме всем свет отключили из-за этого чертового ветра. Наступила глухая тишина, было часов шесть вечера. Усевшись обратно в кресло, я снова стал наблюдать за погодой.

И вот звонок в дверь, сперва меня это очень сильно заинтриговало, ведь такой погодой ко мне ни кто не придет, да и соседи вряд ли зайдут, ведь отношения у нас были не из лучших. Я долго не раздумывал и подошел к двери, посмотрел в глазок. На лестничной площадке стояла девушка лет двадцати. Она была вся мокрая, в кожаной летней курточке, в юбке до колена темного цвета. На голове была красная шляпка. Она была на высоких каблуках, в правой руке были пакеты, а в левой она держала зонтик. Я узнал эту девушку— это была моя сестра, Лиза. Я открыл дверь. Не успел я сказать «привет», как она забежала в квартиру, быстро скинула вещи и прыгнула ко мне на руки:

— Богдан, как же мы с тобой давно не виделись! — завизжала радостно Лиза— Я так соскучилась! У меня столько много новостей, у меня прекрасное настроение, несмотря на эту мерзкую погоду. Ой, — сказала Лиза и отпустила меня из объятий— Извини, я вся мокрая, еще и тебя намочила. Просто я так рада тебя видеть, просто словами не передать. Сколько мы уже с тобой не виделись?

Ох, как я отвык от этого родного, щебечущего голоса. Я был поражен, как Лиза сюда добралась, в такую погоду, но все же на душе стало радостно. Моя сестра была ни такой, как остальные девушки, Лиза была очень позитивным человеком, не стеснительная, добрая, заботливая, а еще она очень любила говорить. У нее были карие глаза, каштановые волосы, она была высокая, но не выше меня. Да и была она приятной внешности.

Я и вправду забыл, когда я последний раз с ней виделся, но не меньше, чем года полтора назад, видимо, очень занят я был.

— Да, ничего, Лиза, все хорошо. Я тоже очень рад тебя видеть. Ой, да лучше не спрашивай, когда мы последний раз виделись, — с ухмылкой сказал я. — Очень давно, хорошо, что ты приехала с Канады. А то я так по тебе скучал. Ну ладно, ты разувайся да проходи. Света пока что нету из-за шторма, так что придется сидеть в темноте.

— Ну хорошо, вот сумки еще разбери, — с улыбкой сказала Лиза, указывая на пакет, который лежал на полу.

— Хорошо, только зачем ты столько еды накупила?

— Богдан, я же знаю, как ты живешь, не обижайся только.

Я никогда любил эту тему, я понимал, что я живу не очень богато, а ее подачки меня просто еще больше расстраивали. Кому сказать, что «младшая сестра зарабатывает больше, чем старший брат», так засмеют. Ну, в общем, я решил не портить нашу встречу и просто молча взял пакет и понес на кухню.

Я разобрал пакет, поставил чайник, достал две кружки, достал большой пакет чая, который мне подарил один друг из Китая. Чай у меня стоял уже месяц, а пачка еще была запечатана, так как я предпочитаю больше молоко. На кухню зашла Лиза, она была в домашней одежде, полтора года назад, когда она у меня была, она оставила ее, что бы с Канады не возить вещей. Она присела на стул.

— Ну, как, Богдан, дела? Как там твоя книга?

— Как у меня могут быть дела? Нормально, скучаю, книгу все пишу, с каждым разом все больше и больше надоедает ее печатать. Вот, хотя бы друзья хорошие есть, приходят ко мне, веселят. А как у тебя дела? Что нового?

— У меня все отлично, работаю на том же месте, вот недавно повышение было, теперь я главный редактор газеты «Свежие новости». Вот скоро замуж выйду, все жду этого дня, и тебя хотела позвать на свадьбу. Ты придешь?

— В Канаду?

— Ну да, насчет денег не волнуйся, я заплачу.

— На свадьбу к своей сестре я с радостью поехал бы, но при одном условии: «Ты не будешь меня просить устроиться на работу в эту редакцию «Свежие новости», — сказал я с улыбкой на лице, вспомнив, как она уговаривала меня устроиться в эту редакцию. Я не хотел переселяться в Канаду, я приводнился уже с Минском. Да и друзья у меня тут все.

— Ну так уж и быть.

Чайник закипел, я встал из-за стола, выключил газ, взял чайник и залил кипятка в кружки.

— Почему ты так категорично отказываешься ехать в Канаду? А, Богдан?

— Я не хочу, и на этом все. Я не хочу разговаривать на подобные темы. Давай не будем портить встречу.

Лиза обиделась, но все равно мы продолжали разговаривать, мы разговаривали очень долго, вспоминали наше детство, в общем, было очень весело, она рассказала много нового и интересного. Вот только я не мог ей сказать ничего хорошего, все время я думал о том, почему мне так не повезло. Куда же потерялась вся моя фантазия, ведь ее было валом, если честно, я ничего практически не понял, что говорила мне Лиза, я был на своей волне, а она все говорила, и я делал вид, что ее слушаю. И сейчас я об этом сильно жалею.

После долгого разговора с Лизой, а точнее, ее монолога, свет загорелся. Я посмотрел в окно, буря уже стихла, дождь закончился, небо было чистое и устланное звездами. Казалось, что время остановилось. Деревья не шевелились, дождя не было. Когда я открыл форточку, в кухню ворвался свежий воздух, и я почувствовал мой любимый запах озона.

— Да будет свет, — сказал я— только вот поздновато его врубили, уже десять часов вечера, а они только его включили.

Лиза зевнула, потянулась и сказала:

— Ладно, Богдан, я устала за сегодня, пойду посплю.

— Хорошо, ложись на мой диван, а я себе раскладушку достану, если вообще спать буду.

Лиза встала из-за стола, подошла ко мне, поцеловала меня в щеку и сказала измотанным голосом:

— Спокойной ночи, братик.

Я пожелал ей спокойно ночи, и она ушла спать. Ну, а я стал вглядываться в окно. Как же приятно, смотреть на мертвую тишину после бушующего урагана. Да, я не ошибся, «смотреть на мертвую тишину», ведь только природа умеет показывать тишину, крик, печаль и радость. Я вздохнул, достал сигарету, закурил. Даже смотря на сигарету всплывали разные мысли. А с чем у вас ассоциируется уголек тающей сигареты? Лично у меня с жизнью человека, ведь родившись, человек загорается счастьем, добром, наивностью как ни как, но со временем человек вырастает из детского возраста, за человеком остается память, словно пепел, который остается после угля. Но порой, когда воспоминания становятся ненужными, мы просто сбиваем эти воспоминания пальцем. Ну а в конце мы просто исчезаем, наши сердца перестают биться, так как гаснет уголь.

Ну это лишь мое мнение, я всегда любил так порассуждать. Докурив, я выбросил окурок в урну. И почему-то мне очень сильно захотелось пройтись по улице. Я оделся, и, чтобы не разбудить Лизу, я очень тихо открыл дверь и пошел на улицу.

И вот он, опять свежий воздух, запах озона, тишина. Я стою на дороге, которая вдоль освещается оранжевым светом фонарных столбов. Слабый, теплый ветерок ласкает мое лицо. Я вдохнул воздух полной грудью и пошел гулять, куда только глаза глядели.

Я гулял примерно уже полчаса, когда завернул за угол, то увидел у, какого-то подъезда сидели ребята и играли на гитаре. Парней было примерно семь и пять девушек. Всем было по лет девятнадцать— двадцать, было видно, что все там были пьяные. Я решил не обращать внимания и пройти мимо них. Они играли на гитаре песни, которых я ни разу не слышал, но песни были не плохие.

Я глянул на них. Один, видимо, заметил, что я смотрю на него, и крикнул:

— Эй, мужик, ходь сюда, составь нам компанию.

Я подумал, что все равно, делать нечего, на часах было только одиннадцать, так что посидеть с ними был неплохой выход. Я подошел, познакомился со всеми, люди были приятные. Один меня даже узнал, он говорил, что читал мои книги, даже на душе приятно стало, что мою дребедень кто-то читает.

— Богдан, а ты на гитаре играть умеешь? — прозвучал нежный голос Карины, с которой я только минут десять назад познакомился и которая была единственной, не пьяной, девушкой.

— Умею, да вот сомневаюсь, что такие песни вы будете слушать.

— А ты сыграй, заодно и узнаем, — сказал Сергей.

Я взял у него гитару, которую он протянул мне. Присел на лавку, настроил гитару и начал играть. Мои любимые песни— это песни Цоя, поэтому я играл только его. Я был удивлен, когда ребята стояли и молча слушали эти песни. И вот мои песни подошли к концу, я устал.

— Классные песни, — сказал Леша— Я такие не слыхал, а кто поет?

— Пел, — поправил я его. — Виктор Цой пел эти песни, вы его вряд ли знаете, погиб он в девяностом году. Ну ладно, ребята, что-то я засиделся тут у вас, уже двенадцать ночи, пора уходить.

— А вы верите в судьбу? — неожиданно спросила Катя. Неожиданно, потому, что эта девочка всегда молчала, и только сейчас начала говорить.

— В судьбу? Хм, — на самом деле я задумался, все любопытно смотрели на меня. И мне стало приятно, именно в этот момент мне показалось, что я для них, какой-то мудрец, у которого были ответы на все. Ну а о слове «Судьба» я никогда не думал, поэтому я решил импровизировать. — Знаешь, я думаю слово «судьба» придумали для слабых, точнее, для тех, кто попав в какую-нибудь передрягу, просто ленятся сделать что-то, и они спихивают все на судьбу.

— Ну, а если с вами произойдет такая передряга, что вы не сможете просто ничего сделать, то вы тоже скинете все на судьбу? — вновь спросила Катя.

— Ну, если я попаду, то я не знаю, что буду делать, у меня нет таких проблем, пока что, а когда будут, то я посмотрю, что можно будет сделать. И ты мне напоминаешь одну мою героиню с одной мной написанной книги, и звали ее тоже Катя, хм, какое совпадение однако.

— Это приятно. Но вернемся к тому же вопросу, он меня заинтересовал, — продолжала Катя. — Вот вы говорите, что у вас нет проблем. А как насчет того, что вы живете крайне бедно, хотя и можете уехать в Канаду и там больше зарабатывать, как и предлагает вам ваша сестра. А вас держат здесь только принципы и ваши друзья, которые, как бы к вам приходят, хоть и на самом деле вы знаете, что они про вас уже забыли, а друг, что с Китая привез вам чай? Он просто купил его в Минске, вот и все. Вы обманываете сами себя, и вам нравится жить такой жизнью.

Я был очень удивлен, откуда она знала все это? Кто она?

Но только я хотел задать вопрос, все начало расплываться, все краски слились в одну, в ушах резко зазвенело, голова стала будто раскалываться. Наконец все закончилось, все находилось в кромешной темноте, звуки прекратились, и была лишь одна тишина.

Яркий свет пронзил темноту, я проснулся на своем диване. За окном светило солнце, было слышно щебетание птиц. Утро было хорошее. Только я не понимал, что со мной произошло, где была Лиза, и мне приснилось все это или нет. Встав с кровати, я пошел в ванну, умылся. Позже я приготовил поесть, заварил кофе и уселся перед старым телевизором, в надежде на то, что скоро придет Лиза.

Прошло уже два часа, Лиза не возвращалась, я стал волноваться и попытался вспомнить, как же я все-таки добрался до дома. Позже я решил пойти на улицу. Пошел к шкафу, открыл его, чтобы посмотреть, что же мне одеть. Но тут на глаза попалась майка и джинсы Лизы. Эти вещи были домашними, и сложены они были аккуратно, лежали на том месте, где лежали до ее приезда с Канады. Сложилось впечатление, что ее и вовсе не было вчера у меня. Почесав затылок, я пошел на кухню посмотреть, сколько у меня чая осталось, ведь вчера еще пачка была запечатана, а открыл я ее, когда Лиза дома была. Но, когда я открыл шкафчик и посмотрел на пачку чая, я был удивлен— пачка была запечатана.

И тут я понял, что все это мне приснилось. Но сон был, словно реальность, и к чему это мне Лиза приснилась? Так как я человек суеверный, решил, что Лизе надо позвонить. Достал из кошелька листик с ее номером, набрал на городском телефоне и начал ждать. Сперва пошли гудки, потом я услышал автоответчик, на нем был записан голос Лизы, только, что она говорила, я не разобрал, так как говорила она на английском языке, а в нем я не силен. Было уже два часа дня, за окном сияло солнце, летали птицы, дети катались на каруселях. Казалось, всем было очень хорошо, только у меня на душе было как-то пусто. И я не знал на то причин.

Выпив еще одну кружку кофе, я решил все-таки попечатать свою книгу. Как не странно, через три минуты я вошел во вкус и уже не замечал, как я быстро набирал страницы. У меня было просветление, наконец-то в голову вернулась фантазия, хоть я и понимал, что в этом мне помог сон, но я решил не обращать на это внимание. Но этот сон был довольно интересный, и поэтому мне пришлось о нем задуматься: «Странно, в этом сне была моя героиня из одного романа, который я писал. Только вот откуда она знала, что происходит в моей жизни? Хотя, это же мое подсознание, его не обманешь. Ведь это тоже самое, что обманывать самого себя. Хм, надо менять свою жизнь, позвонить своим друзьям, ну хотя бы лучшему другу, Вите.» Я думал об этом, и в то же время печатал книгу, я понимал, что там выходит полная дребедень, но желание позвонить Виктору усилилось.

И вот только я встал с кресла, как на мой сотовый, кто-то позвонил. На лице появилась ухмылка. У меня еще с подросткового возраста такое: хочу кому-нибудь позвонить, а мне этот человек сам и звонит. Захочу увидеть человека— так он выйдет из— за какого-нибудь угла, и мы встретимся. Да и порой я мог предсказывать, просто спонтанно получалось. Подняв трубку, я услышал мужской голос, который говорит на английском. Я понял, что это был не Витя, а еще я понял из всей фразы, которую мне произнесли в трубку, только «Sorry». Потом молчание, ну а через секунд десять я услышал женский голос:

— Это Смирнов Богдан Александрович?

— Да, а кто это?

— Это Канадское посольство. Вам знакома Смирнова Елизавета Александровна?

— Да, она моя сестра.

— Вчера вечером она спешила в аэропорт, чтобы поехать в Беларусь, она торопила водителя, и в конце концов машина вылетела на обочину, ее перевернуло пять раз, и такси влетело прямо в дерево. В общем, ваша сестра быстро скончалась.

Последние слова я не расслышал, они уже были каким-то эхом. В голове была полная каша, потом, вспомнив про сон, появилось отчаяние. Я рухнул на диван и стал пялиться в одну точку, покатились из глаз слезы. Как бы хотелось обратно в тот, вчерашний сон, когда Лиза говорила, что у нее произошло, а я не слушал ее, не пользовался шансом. Хоть это была неправда, но все же надо было послушать Лизу…

С такими мыслями и с выключенным телефоном в руке я заснул.

И вновь все та же картина: теплая летняя ночь, чистое небо и прекрасные звезды. В этот раз я не мог контролировать свои действия, не мог мыслить, единственное, чем наградил меня этот сон, это то, что я мог лишь наблюдать эту картину. Вот и та пьяная компания, в которой все веселят друг друга, а я все так же хочу незаметно пройти мимо них, но меня все равно замечает Рома и предлагает сыграть на гитаре.

Одно мгновение— Катя уже задает мне вопрос:

— А вы верите в судьбу?

— В судьбу? Хм, знаешь, я думаю слово «судьба» придумали для слабых, точнее, для тех, кто, попав в какую-нибудь передрягу, просто ленятся сделать что-то и они спихивают все на судьбу, — вновь так же ответил я

— Ну, а если с вами произойдет такая передряга, что вы не сможете просто ничего сделать, то вы тоже скинете все на судьбу? —

— Ну, если я попаду, то я не знаю, что буду делать, у меня нет таких проблем, пока что, а когда будут, то я посмотрю, что можно будет сделать. И ты мне напоминаешь одну мою героиню с одной мной написанной книги, и звали ее тоже Катя, хм, какое совпадение, однако.

— Это приятно. Но вернемся к тому же вопросу, он меня заинтересовал, — продолжала Катя— Вот вы говорите, что у вас нет проблем. А как на счет того, что вы живете крайне бедно, хотя и можете уехать в Канаду, и там больше зарабатывать, как и предлагает вам ваша сестра. А вас держат здесь только принципы и ваши друзья, которые как бы к вам приходят, хоть и на самом деле вы знаете, что они про вас уже забыли, а друг, что с Китая привез вам чай? Он просто купил его в Минске, вот и все. Вы обманываете сами себя, и вам нравится жить такой жизнью.

И вот какой-то щелчок, и я смог оценить обстановку, смог думать и управлять своим телом. Это было похоже на то, как будто из неуправляемого сна все перешло в реальность. Я опять был удивлен, но ничего не исчезало, как в прошлый раз, я молчал.

— Что же ты, Богдан, замолчал? — продолжала пытать меня Катя.

Я понимал, что это сон, но допустить сейчас ошибку все равно было очень страшно. Я сделал спокойный, невозмутимый вид, и уверенно, не волнуясь, сказал:

— Мне пора идти.

— Но, куда ты, Богдан? — начала Катя. — Куда ты уходишь от нас? От себя? Ты же понимаешь, что от судьбы не уйдешь. И от себя тоже, от своего сознания.

Картина была неприятная: двенадцать человек, оскалив свои зубы и встав со скамейки, направлялись медленно в мою сторону, на вид, я бы не сказал, что у них добрые намерения. И я испугался, резко развернулся и побежал со всех ног.

Куда я бежал, я не имел понятия. Знал, что я бегу по какой-то тропинке, в голове были какие-то голоса, я не мог их разобрать, они были не четкие. Самое удивительное, что я не уставал бежать, и взгляд мой был сконцентрирован только на тропинке, которая только и делала, что менялась: то асфальтированная, то песчаная, где-то была просто устланная травой.

Я решил оглянуться назад. За мной была лишь кромешная тьма, которая гналась за мной, поняв, что надо двигаться, я повернулся обратно, и передо мной оказалась стена, а по бокам множество дверей. Тьма приближалась, единственным выходом я посчитал влететь в какую-нибудь дверь. В панике я начал дергать ручки дверей, но они были заперты. К счастью, только одна открылась и я сиганул туда с сумасшедшей скоростью.

Яркая вспышка, звук захлопнувшейся двери. Я оказался на знакомом мне ковре, передо мной появилась знакомая картина: стоял мальчик лет девяти, который навел игрушечный пистолет на свою маму.

— Богдан! Нельзя целиться в людей, даже с игрушечными пистолетами, — Сказала мать сыну.

— Но почему? — спросил ребенок, не опуская игрушечный пистолет.

Я вспомнил себя. Это точно был я и моя мама. Видимо глубоко в подсознании осталась эта память.

Но вдруг, прогремел выстрел, мать упала на пол, а ребенок повернулся ко мне лицом.

— Ну что, решил заглянуть в прошлое? — мужским голосом заговорил мальчик. Направил пистолет на меня, звук выстрела, белый экран, который медленно переливался в черный..

Картина, которая появилась передо мной после этого кошмара, меня крайне шокировала. Я стоял посреди комнаты, все вещи были разбросаны, кругом творился хаос. Все переломано, в целости остался только ноут-бук, который как-то оказался под моей кроватью, и телефон, потому что он лежал у меня в кармане. Естественно, в голове пронеслась мысль: «Что здесь произошло? », но долго я на это не заморачивался, так как знал, что это бесполезная трата времени.

Я не мог вспомнить вчерашний день, что вчера произошло, было для меня великой загадкой. Единственное, что я помнил, это то, что мне приснился сон, в котором была Лиза, и то, что после нее начался жуткий кошмар.

Убирать комнату было лень, поэтому я просто задумчиво побрел на кухню, кстати, она была в порядке.

«Надо обратиться к врачу, а то я уже точно спать не захочу с такими снами» -такая мысль в моей голове сидела целый день, но выходить из дома очень не хотелось. Следовательно, борьба за то, что бы пойти к врачу или нет, у меня продолжалась до трех часов дня. И все же, я решил сходить к нему.

Как только я вышел из подъезда, меня обдал сильный, теплый летний воздух. Он был очень приятный, чистый, как будто в лесу, а может это из-за того, что я давненько не выходил на улицу. Поликлиника находилась недалеко, но я решил пойти более длинным путем, уж больно хотелось подышать свежим воздухом.

Через десять минут пребывания на улице у меня поднялось настроение, в голове не было ни одной мысли, сознание было уравновешено, молчание мыслей меня восхищало все больше. Проходя мимо книжного магазина, я очень захотел туда зайти, и я не противился этой идее.

В магазине было очень тихо, это было хорошо, я шел в сторону какого-то отдела книг, куда именно, я не знал, я просто двигался, куда больше всего тянуло. И вот через минуту я оказался у отдела «Эзотерика». Вот, что-что, а это был один из моих нелюбимых жанров, и я уже собирался повернуться и уйти, как мой взгляд бросился на одну книгу, на обложке которой была довольно знакомая картина: какая-то тропинка, которая упиралась в огромную стенку, а по бокам множество дверей. Как будто из моего сна вырезали. Книга называлась «Практика медитации», а то, что было написано пониже названия, меня крайне удивило, потому что, судя по этой фразе, можно было сказать, что у автора этой книги мало фантазии. «Уравновесь свое сознание».

Я усмехнулся, но книжку все-таки взял, на досуге почитаю. Подойдя к кассе, я попытался козырьком от кепки закрыть верхнюю часть лица, так как я не любил общаться с поклонниками моих книг. Я, конечно, сомневался, что мою дребедень много читают, но, мало ли.

Кассирша меня не узнала, поэтому я быстро подрапал к выходу, после чего направился обратно в поликлинику…

— И на что вы жалуетесь, Смирнов? — спросила меня мой участковый врач.

— Ну, собственно, проблемы со сном. Снятся кошмары и тому подобное. Посоветуйте, к кому мне можно обратиться, — Ответил я.

— Да, Смирнов, вы пишете такие мрачные книги, что я удивляюсь, как вы еще не свихнулись. Хотя я и сама читаю ваши книги. Но я и без психиатра могу сказать, что с психикой у вас не ладно, — с улыбкой подметила участковая. — Значит так, вот вам номерок одного психиатра, позвоните ему, договоритесь о встрече, а я попрошу его, чтобы принял вас бесплатно..

— Хорошо.

— И еще...

— Да.

— Вот, поставьте мне автограф. — С той же улыбкой попросила она и протянула мою книгу.

Хорошая погода на улице заставляла меня радоваться и не думать ни о чем, кроме хорошего. Например, о том, что у меня вновь появилось вдохновение, и я чувствую, что скоро допишу свою книгу и получу неплохой гонорар.

Придя в свою пустую, холостяцкую квартиру, я уселся в свое кресло и сперва решил дозвониться до психотерапевта, но женский голос «Абонент не доступен» убедил меня в том, что сегодня я с ним точно не договорюсь. Вздохнул, кинул телефон в сторону от себя и решил приступить к своей книге, пока было настроение. Но не успел я достать ноут— бук, как в дверь кто-то постучал. Ко мне редко кто заходил, поэтому про то, что надо смотреть в глазок перед тем, как открыть дверь, я забыл.

Дернул за ручку, приоткрыл дверь, и меня тут же ослепила яркая вспышка, после чего начало темнеть, и я перестал чувствовать свое тело.

— Богдан, сколько можно спать? — Сказал какой-то женский голос, очень знакомый и родной. — Сколько раз тебя просила: «Ложись пораньше, потом закончишь свою книгу». Нет, он сидит и печатает всю ночь.

Я открыл глаза. Яркий луч солнца слепил меня сквозь завешанные шторами окна. По ощущению было часов двенадцать утра. Надо мной висела люстра, я понял, что я оказался в своей спальне. Но я все же был в недоразумении. Чей же голос я только что слышал? Неужели…

И не успел я подумать, как в дверном проеме появилась Лиза, моя сестра. В голове была каша, я на нее смотрел, как будто чудо света увидел. И вправду, ведь только вчера я узнал, что она погибла в автокатастрофе в Канаде.

— Ну! Проснулся уже? — начала Лиза

— М… Да.

— Что-то не так?

— Все в порядке, сон плохой приснился.

И вот снова я был рад. Был рад тому, что моя сестра все же жива. И она мне не приснилась. Я встал с постели и крепко ее обнял.

— Ахах! Богдан. Я рада, что ты рад меня видеть. Но, я уже у тебя, как второй день. Или ты забыл? Нет, тебе и вправду пора отдохнуть, и побольше сна. Иди поешь. Я тебе завтрак приготовила.

Вот теперь я и вправду был рад. Рад, что все, что я видел, было лишь жутким кошмаром, о котором я, явно, и не хотел думать. Она, моя сестра, была жива, и это все, что мне надо было.

— Кстати, Богдан, — прервала мои раздумья Лиза, войдя на кухню — Ты сегодня будешь показывать мне свой город, а то я давненько тут не была, хочу увидеть достопримечательности.

— «Мой город»? — я всегда к таким словам часто придирался. — Я думал, что мы вместе родились здесь и…

— Ой, ну хватит. Да, я знаю, что тебе нравится этот город, эта страну, но давай мы не будем ссориться по этому поводу. Так что, ешь и пошли.

Лиза быстро вышла с кухни. Да, мы с ней часто спорили и ссорились по поводу того, что мне нравилась моя страна и никуда не собирался переезжать. Зато патриот. И на самом деле, незачем ссориться по этому поводу, я теперь понял, насколько важна каждая минута с родным человеком, что даже и не хотелось спорить.

Я быстро поел, кинул взгляд в окно. На улице было солнечно, поэтому я решил одеть легкую белую рубашку, шорты и шлепанцы. Лиза сидела в зале, она была уже одета и готова.

— Ну что, пошли? — С улыбкой спросил я.

— Пошли…

***

— Ха-ха! — хохотала Лиза заходя в квартиру. — Ну, я же говорила, что будет весело. А ты Богдан боялся.

— Ничего я не боялся. Просто это и вправду оказалось глупо.

— Ладно. Я пошла в ванну, греться.

— Хорошо.

Да, день мы провели отлично. Было бы еще лучше, если бы мы не попали под проливной дождь. У моей сестры отлично получилось поднять мне настроение, но я был жутко уставшим. Мне было лень раздеваться, так что я просто рухнул в кресло в мокрой одежде. Как выяснилось через две минуты, я удачно сел на какую-то книгу, которую мне было лень доставать из-за своего бессилия. Но любопытство победило лень, и я все же достал ее.

Когда я прочитал название, сердце дрогнуло, руки окончательно забились слабостью, и книжка упала на пол. Это была «Практика по медитации», та самая, которую я купил во сне, но как? Это же был сон. Или нет? А, может, это я во сне? Я был растерян. Нагнулся за книгой.

— Не трогай ее. Не открывай, — послышался панический голос Лизы из темного угла.

— Ты же вроде в ванне была.

— Я прошу, не открывай книгу, останься со мной. Неужели тебе со мной плохо?

— Ты о чем? Где я? Неужели я опять во сне?

— Нет. Ты там, где тебя ждут и любят. Там, где ты не одинок и счастлив. Оставайся здесь.

— Где «Здесь»?

— Это идеальный мир, придуманный тобой, таким, каким бы ты хотел. В подсознании. Неужели ты не заметил тех счастливых детей за окном, родители которые сидят рядом с ними, а не в бедной квартире, на кухне, с бутылкой водки на столе? Счастливых людей, которые не боялись и не думали ни о чем? Вот он, твой идеальный мир.

— Что ты несешь?

— Ты никогда меня не слушал. Никогда, даже сейчас. Если ты не откроешь эту книгу, то мы останемся вместе. Брат и сестра, ведь ты хочешь, чтобы я была рядом. В этом мире только радость, никакого отчаяния. Останься, пожалуйста.

— Ведь, если я останусь тут, то это будет равносильно моей смерти?

— Да, но ведь нужно чем-то пожертвовать, чтобы получить то, что ты хочешь.

Я задумался, Лиза смотрела на меня умоляющими глазами. Но тут резко раздался громкий звук бьющегося стекла. Оказалось, что разбилось окно, вскоре появился сильный ветер, который выбил из моих рук книгу. Она упала и раскрылась.

Лиза резко закрыла глаза руками, а я бросил взгляд на книгу, которая начинала светить все ярче и ярче. Свет ослепил меня, но через некоторое время передо мной начали появляться предметы. Через минуты три я только смог рассмотреть помещение, в котором я оказался.

Я был в какой-то квадратной комнатке, очень маленькой, примерно полтора метра квадратных. В каждой стене были двери. Видимо, мне следовало открыть какую-то. Я не хотел продолжать ходить по закоулкам своих обезумевших снов.

— Давай, Богдан, проснись, — начал я говорить сам себе и бить ладонями по щекам.

Но это оказалось безуспешно. Я так и остался стоять посреди комнаты с дверями. Смирившись с этим, я не нашел ничего лучше, чем зайти в дверь напротив меня, потянув дерную ручку.

Перед моим взором оказалось ослепительно голубого цвета небо. От порога шла тропинка, казалось, что она была стеклянная. Как только я ступил на эту тропинку, дверь за мной захлопнулась. Я будто весел в воздухе, точнее в небе. Сквозь стеклянную тропу виднелись внизу облака. Долго не вглядываясь, я двинул вперед по дорожке.

Я не мог представить, куда меня все это приведет. Что со мной происходит? Как я тут оказался? Что мне делать? Эти опросы меня отвлекали от происходящего, видимо, поэтому я не заметил, как вокруг стало темнеть, и только впереди меня был свет. Я начал чувствовать, как тропинка набирает наклон, и я словно поднимался вверх по холму. Вокруг сгустилась кромешная тьма, а яркий свет становился ближе.

«Свет в конце тоннеля», — ухмыльнулся я. По-моему, это не всегда хорошо.

Раздался гудок паровоза, было слышно, как в мою сторону двигался поезд. Этот свет, и был поезд. Я испугался. Единственный выход был— прыгнуть с тропы, прыгнуть во тьму. Я очень не хотел этого делать, но поезд был уже слишком близко. Один рывок и я почувствовал, как мое тело начало падать вниз с безумной скоростью, куда-то во тьму, в бесконечность. Я отключился.

— Ну, давай, просыпайся, малыш.

Услышав этот знакомый мужской голос я испугался, но я не мог двигать своим телом, поэтому я только открыл глаза. Передо мной стоял старик с длинной седой бородой. Взгляд у него был, такой что было понятно: в жизни он много чего повидал.

— Наконец-то. Я уже испугался, что ты все-таки умер. Хотя это было бы неудивительно, после того, что произошло, ты вообще должен быть на том свете. А у тебя только синяки да ссадины. Вот уж точно без Бога тут не обошлось.

Голова шла кругом, все болело. Я лежал на какой-то кровати, судя по комнате, в которой я находился, можно было сделать вывод, что я в каком-то частном домике. Все это было очень знакомо, но я не мог понять, что именно. Это было, как «дежавю».

— Где я? Что со мной случилось? Кто вы?

— Неважно, где ты. Я лесничий. Можешь меня называть Миша. Тебя сбил поезд.

— Что? Поезд? Но, как я выжил?

— Тут, в этом лесу, творятся такие странные вещи, и ты не исключение. Как ты сюда попал, я не знаю, да и поезду тут неоткуда взяться. По этим старым рельсам, которые находятся в десяти минутах от моей хижины, уже лет пятьдесят поезда не ездят. Опасно тут. Но, когда я услышал гудок поезда, я сразу рванул к рельсам. А там лежал ты без сознания, весь изодранный, окровавленный. В общем не знаю, как ты выжил и не получил переломов. Но то, что ты должен пожить у меня, я в этом уверен. Так сколько тебе лет?

— Я не помню

— А как зовут?

— Богдан.

— Хорошее имя. Богом дан. Может, поэтому ты и жив. — с ухмылкой на лице предположил Миша.

***

Прошло уже два дня. Я уже нормально себя чувствовал, мог ходить, и появился аппетит. Миша оказался очень добрым и мудрым человеком. Взглянув в зеркало, я дал себе лет 20. Откуда я, куда я шел и зачем я не мог себе ответить. Также не помнил ни то что было до катастрофы с поездом-«призраком», о котором сделал предположение Миша:

— Раз обычных поездов здесь не ездит, значит это был призрак.

Также Миша пообещал, что сводит меня на охоту. Я был рад этой жизни, меня так вдохновляла эта природа, я готов был остаться жить в этой хижине, но на душе что-то скребло. Все мне было знакомо. Бывало, что какой-то предмет, который я ни разу не видел, был мне очень родным. Но Мише я не говорил, может, это просто после инцидента.

— Сходи, Богдан, воды из речушки принеси, а то посуду нечем мыть. Заодно и подышишь свежим воздухом, тебе полезно. Особенно зимой тут воздух чистый. Так что иди.

— Хорошо, Миша.

Выйдя из хижины, я почувствовал, как ледяной и свежий воздух заполняет мои легкие. взглянув вверх, я увидел, как ветки елок прогибаются под слоем снега, а самые верхушки заслоняют голубое небо. Река была в двадцати метрах от хижины. Протоптанная тропа вела прямо к ней. Я двинулся вперед. И у меня перед глазами пронеслась похожая картина, как я двигаюсь по стеклянной тропе.

Что-то было не так. Я быстро набрал воды из реки и рванул в хижину. Запыхавшись, я поставил ведро с водой прямо перед Мишей и уселся на кровать

— Что-то не так, Богдан?

— Я не знаю, что происходит.

— Все будет хорошо, я уверен. Это все из-за несчастного случая. Все пройдет. Может, чая?

Я взглянул на Мишу. В руке у него был чай из Китая. Коробка была очень знакома, где-то я ее видел…

Голова начала сильно болеть. Я закрыл глаза, и перед ними начали всплывать картинки. Как я сюда попал. Что произошло. Теперь все стало на свои места, я понял почему мне все так стало знакомо. Потому что это мое воспоминание. Мое подсознание продолжало играть со мной. Я вспомнил Мишу, вспомнил, что мы очень хорошо подружились. Я жил с ним в этой хижине где-то год, после чего я уехал в Минск, чтобы написать свою первую книгу о поезде-призраке.

Эта книга принесла мне хороший гонорар, как я помнил. Мы еще связывались с Мишей с помощью писем, и очень часто он посылал мне китайский чай, потому что я любил этот насыщенный вкус. Через пять лет Миша погиб. Никто не мог понять из-за чего. Но его тело было найдено разорванным, как будто кто-то по нем проехался. Тело находилось на рельсах. В протоколе было написано, что на него напали волки. Но я знал, что это был опять поезд «призрак».

— Что-то не так, Богдан?

— Я вспомнил.

— Что ты вспомнил?

— Ты ведь не настоящий. Ты мое подсознание..

— Я так не хотел, чтобы ты это вспоминал, — поникнувшим голосом сказал Миша. — Да, ты в своем подсознании. Я хотел тебя здесь оставить, потому что тебе и вправду тут будет лучше. Оглянись, ты же хотел жить в этой хижине. Тебе нравилось одиночество и природа. Если бы ты не начал писать свои книги ты бы остался здесь.

— Ага, и значит, ты сейчас сделаешь все, чтобы меня убедить остаться?

— Подсознание, проецирует сейчас всех, кого ты знаешь, и всех с кем ты общался. И делает проекции такими, какими ты их помнишь. Характер, внешность, речь— все это в идеале, как ты помнишь.

— Поэтому у тебя есть сочувствие?

— Да, поэтому я могу помочь тебе. Ты должен перейти реку, после чего через пару минут ты увидишь холм, на нем будет стоять дверь. Открой ее. И, надеюсь, ты дальше поймешь, куда идти.

— А ты?

— Я всего лишь проекция, — с улыбкой сказал Миша.

***

Я вышел из хижины, повернулся в сторону реки.

— Не забудь, Богдан, что все, что ты видишь, — это проецирует твое подсознание.

— Но, зачем? Почему?

— Неужели ты еще не понял? — на глазах Миши виднелось замешательство.

— Что не понял?

— Ты…

Прогремел выстрел, Миша безжизненно упал на землю. Я машинально рванул к реке, как можно скорее. Река не была замерзшая, так что я понял, что мне нужно нырять. Закрыв глаза, я сделал рывок. Но вместо того, чтобы войти в ледяную воду, я почувствовал что-то твердое под ногами.

Открыв глаза, я был удивлен, так как находился я в воздухе, в сантиметрах двух от воды. За весь год проживания в этом лесу я ни разу не искупался в этой реке, может, поэтому мое подсознание не могло проецировать то, чего я не делал. Но почему тогда в Мишу стреляли?

За мной никто не шел, как будто цель убийцы был только Миша. Я не спеша двигался к холму, который оказался не так уж и далеко.

Взобравшись на холм, я сразу увидел дверь, она, как и все, была белого цвета. Постояв минуту возле двери, я дернул ручку, дверь распахнулась…

Передо мной была просто другая картина. Как будто заходя эту дверь, я просто захожу в другую комнату. Сделав два шага за порог, двери за мной захлопнулись. Я оказался на крыше. Была ночь, и, судя по теплому легкому ветерку, который обдал меня, можно было сказать, что это, скорее всего, лето.

Напротив меня стоял, спиной ко мне, какой-то парень. Он стоял на самом краю. Видимо, моего присутствия он не заметил. К нему подбежала девушка. Я узнал ее. Это была Оля. Девушка была моего роста и приятного телосложения. Волосы у нее были каштановыми, и эти зеленые глаза, как я раньше восхищался ими.

Оля была очень странной девушкой, это меня еще сильнее привлекало. Но этот момент был самым жестоким, я никогда не хотел его вспоминать. Этой ночью произошло как раз то, из-за чего я убежал из города, когда меня сбил поезд — «призрак».

Девушка крепко обняла парня, не пугаясь того, как близко она находилась к обрыву. Она любила высоту и всегда говорила, что скоро она улетит, я тогда еще не знал, что она имела ввиду.

— Богдан, я так рада, что встретила тебя. Я тебя так люблю. Знай, что я тебя никогда не забуду.

— Ты так говоришь, как будто мы в последний раз видимся.

Девушка отпустила парня из объятий

— Богдан, понимаешь, в этой жизни люди встречаются не случайно. Каждый человек появляется в жизни другого, чтобы направить его жизнь в начертанное русло.

— То есть судьба?

— Можно и так сказать. Я знаю, что ты в судьбу не веришь, но все это уже написано где-то. Как ты умрешь, кем будешь и так далее. Мы уже запрограмированны, поэтому от судьбы не уйдешь.

— Нет. От судьбы можно уйти.

— Но ты никогда не узнаешь, ушел ты от нее или нет, ты будешь думать, что обошел судьбу, а окажется, что она за тобой всегда шла по пятам.

— Но, в чем тогда твоя цель появления в моей жизни?

— Ты об этом рано или поздно узнаешь. Зато могу сказать, что, благодаря тебе, я теперь не боюсь. Не боюсь, как раньше быть не такой, как все. Не боюсь летать, как боялась раньше.

— Я не понимаю…

Не успел парень договорить, как Оля оказалась на самом краю, кинула взгляд на парня:

— Я люблю тебя.

Но я не хотел повторять это воспоминание. Я рванул к Оле и хотел схватить ее за руку, но ничего не получилось, я, как призрак, не мог до нее дотронуться. И девушка рванула вниз.

Парень стоял на месте. Он был опустошен. Его мертвый взгляд вдаль был на столько туманным, что, казалось, он уже потерял разум окончательно. Присев на какой-то стульчик, парень лихорадочно достал сигарету, судорожно закурил.

Что будет дальше с этим парнем, я знал. Он дождется милиции, после чего он пойдет домой. Там он соберет одежду и поедет, не зная куда. Просто поедет. После чего его найдет лесничий без сознания, а через год этот парень начнет писать книги.

Почему возле меня все умирают? Ни сестры, ни родителей, ни любимой, даже друг и тот погиб. Я ведь совершенно один. Неужели вот она, моя судьба? Неужели она и вправду так безжалостна, и коварна. Кто написал мой сюжет жизни? Почему я здесь? Что произошло со мной? Что хотел сказать мне Миша? Я сдался? Нет! Я никогда не сдамся. Я сделаю все, чтобы выбраться из этой передряги.

Когда я рассуждал, я не заметил, как вокруг меня сгустилась тьма, а где-то вдали виднелся свет. Опять? Опять поезд? Ну нет, в этот раз я не сверну со своего пути.

Я двинулся на свет, ускоряя свой шаг. Я уже начал бежать. Свет становился все ближе. Я услышал вновь гудок поезда, снова слышалось, как поезд едет по рельсам прямо на меня. Но, на этот раз я не боялся, а только быстрее начал бежать на поезд, осталось метров тридцать. Что-то внутри кричало, что бы я сошел с дороги, но я не хотел этого слышать, и просто перекричал внутренний голос. И вот, яркая вспышка, я столкнулся с поездом. Боли я не почувствовал, но по периферии начало темнеть. Это все…

***

— Ну же, давай просыпайся.

Раздался голос в моей голове, а может, и не в ней.

— Я знаю, что ты жив.

После этих слов я почувствовал как пощечину. После чего я начал чувствовать каждую клеточку своего тела. Но что— то было не так, казалось, что я вишу вверх ногами но, при этом чувствовал под собой стул.

Открыв глаза, я понял, что не ошибался. Я находился в белой комнате. Напротив меня стояло зеркало. Я увидел, что сижу вверх ногами, но при этом сижу на каком-то старинном троне. На меня смотрят два человека. Идеальные мои копии.

— Ну наконец-то. — начал один. — Ты пришел в себя.

— Как вы меня подвесили?

— Тебе наверное интереснее, что ты тут делаешь. И что с тобой будут делать. — продолжал все тот же клон.

— Я знаю, что вы оба проекции моего подсознания. И это меня уже не пугает.

— Какой же ты приземленный. Почему сразу «проекции»? Может, мы больше, чем проекции, может, это ты проекция нашего подсознания? Мы даже реальней, чем ты. Так что оцени обстановку. Ты подвешен вверх ногами. Ты беззащитный, а мы можем делать, что хочешь.

— Зачем вам это? Что я сделал?

— Ты? Хм… В Принципе ничего особого. Можешь нас называть демонами, можешь проекциями. Но мы сделаем все, чтобы ты не вышел отсюда. Знаешь, когда душа покидает тело, то в него очень легко вселиться разным существам, подобным мне. Я могу управлять твоим подсознанием, путать тебя, пугать, а ты кормишь меня своими чувствами и страхами. Вот, смотри, рядом со мной твоя проекция, а я настоящий.

— Когда это я успел покинуть тело?

— А ты еще не знаешь? Интересно. Но, не важно. Так еще лучше.

— Итак с чего бы начать? Думаю, можно для начала по всовывать тебе иголки под ногти. Потом содрать кожу. Ох, у меня такая фантазия, думаю, тебе понравится. Самое интересное, что пытки, которые я буду делать здесь, будут кормить меня твоей болью и страхом в десять раз лучше. А еще тут ты не можешь умереть.

— Так значит есть потусторонняя жизнь?

— Да, еще какая. У нас с тобой столько тем для разговора, но я сейчас голодный, так что тебе сейчас будет больно.

Демон отошел к столику, на котором лежало много разных инструментов, видимо, для пыток. И взял с него иголки.

— Начнем с легкой трапезы.

Я почувствовал сильную боль в пальце, он загнал туда иголку. Боль была очень неприятной, но кричать я не стал.

— Ты можешь не кричать, я все равно чувствую твою боль. А сейчас я возьму пилу и отрежу тебе палец, после чего я посыплю на твою рану соль.

Демон отвернулся к столику. Я должен был что-то сделать, уж больно не хотелось терпеть страдания. Я взглянул на свою проекцию. Она стояла неподвижно и смотрела на меня.

Так, значит, если ты проекция моего подсознания, значит я могу тобой управлять. Но для этого требуется, что бы я смог взять под контроль свое подсознание. Давай, Богдан, ты сможешь, сконцентрируйся, давай, давай!!!

Я смотрел на проекцию. Вообрази, что у него пистолет. Да. Получилось, у проекции появился в руке пистолет.

Давай, давай, у тебя все получится. Проекция направила пистолет на демона, который копошился в инструментах для пыток. Звук выстрела, демон упал на колени, повернулся ко мне лицом. Пуля попала прямо в сердце, пробив насквозь со спины.

— Но как? — удивленно начал демон— Как ты это сделал? Я же взял тебя под контроль. Ты не мог… Видимо, ты исключение, поздравляю. Ты будешь жить…

Это были его последние слова. Он упал на пол замертво.

Проекция подошла, щелкнула пальцами. Один миг, и я стоял на ногах.

— Ты молодец. Ты взял верх. Теперь ты хозяин своего подсознания, а не наоборот. Такое мало кто может. Но, теперь ты должен идти.

Проекция указала на дверь, которая появилась внезапно. Я дернул за ручку, дверь открылась. Передо мной появилась темная воронка, которая подхватила меня и затянула внутрь. Все потемнело.

***

— Он будет жить?

Спросил чей-то женский голос, довольно знакомый.

— Я не знаю. Он не может прийти в себя.

— О Боже!!! — взмолилась девушка, и зарыдала — Пожалуйста, дай ему сил.

Это был голос Лизы. Моя сестра, она жива. Как же я рад. Но, где я?

— Лиза? — спросил я задыхающимся голосом

Пару секунд молчания, и я почувствовал, как она меня обняла и зарыдала. Я открыл глаза. Оказывается, я находился в какой-то белой палате. Видимо, это была больница.

— Я так рада, что ты жив.

— Это удивительно, — сказал мужской голос. — Вы пришли в себя после такой травмы. Вы молодец.

Это был врач. Но, я до сих пор ничего не понимал.

— Лиза, что случилось?

— Ты ничего не помнишь? Хотя это не удивительно. Ты приехал в Канаду, после чего сел в такси. Погода была пасмурная, машина быстро ехала, после чего вылетела на обочину, перевернулась пять раз и врезалась в дерево. Говорят, что ты умер сразу, но, потом пульс снова появился, не знают, каким образом. Говорят, что ты везунчик. И вправду богом дан. И тут ты пришел в себя.

Я с облегчением вздохнул. Закрыл глаза и прижал Лизу покрепче. Единственный родной человек, и он рядом со мной. Я был рад.

— Надеюсь, что это все реально.

— Ты о чем, Богдан?

— Да так. О своем. Будет о чем написать книгу. — с ухмылкой сказал я.

***

После этого случая, спустя неделю, я начал жить со своей сестрой, и ее семьей. В принципе, эта семья стала и моей. Я написал книгу про этот случай, выпустил в тираж. Да, гонорар от нее выдался хороший. Жить в Канаде я привык, но не сразу. Скучал по родине. Хоть я и не мог убедить себя на сто процентов, что все это реально, но мне было хорошо, я был рад. Поэтому ничего не собирался менять.

Подсознание-вещь гибкая, но в то же время безумно простая. Ну, а судьба? Что же, раз мне, что-то и предначертано, то я буду жить по сценарию, только если этот сценарий мне будет нравится…