Перемотка

Вспышка памяти, бумм.

Безумие подступало медленно, но неотвратимо. Я понимал это остатками разума, маленькими такими остатками, сидя на краю мкада, свесив ноги с эстакады и поедая костлявую руку зомби. Мясо конечно так себе, зато голод немного отступает, а когда я отрываю зубами очередной кусок плоти, зомби надрывно орёт от боли. Признаюсь вам, эти вопли доставляют мне большое моральное удовлетворение.

Хрясь! его рука переламывается в локтевом суставе. Вопль. Вот так! Отрываю руку до конца Зомби снова орёт. Улыбаюсь, подставляю лицо под тёплые лучи солнца.

Размахиваюсь и швыряю оторванной рукой вниз, где в метрах в двадцати, внизу, копошатся несколько ободранных мародёров в рваной одежде. Они опасливо посматривая иногда в мою сторону, обыскивая чей-то труп и пытаясь найти что-нибудь полезное. Ругань и угрозы.

Улыбаюсь окровавленным ртом, между зубов сочится кровь и стекает по подбородку, комковатой массой. Встаю. Наклоняюсь и резким, отточенным движением сворачиваю зомби шею. Вытираю майкой лицо и забрасываю автомат на плечо. Улыбаюсь. Сегодня просто отличный денёк.

Вспышка памяти. Бумм.

Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от настойчивого голоса в голове. Он становился всё сильнее и уже порядком мне осточертел. Но наши планы совпадали, я всё равно собирался посетить место своей бывшей работы. Звал он меня именно туда, в большое офисное здание на окраине Москвы. Сюда… Сюда… Иди сюда...

Желудок взбунтовался, густая чёрная жижа вытекла изо рта, приятно охладив подбородок и грудь.

Тело давно перестало чесаться и зудеть, и это меня радовало, ведь не очень то удобно почёсываться клешнями, в которые не так давно превратились мои руки. Наверно зря я сожрал перед того зомбаря, хотя какая разница, раз это всё равно лишь плод моего безумия. Я хрипло рассмеялся, щедро брызгая чёрной слюной во все стороны.

Мир для меня теперь представал в другом виде. Я чувствовал кожей магнитные поля и тепло сладких тел за сотню метров от меня. Зрение расширило свои границы далеко за инфракрасный и ультрафиолетовые спектры. Я никогда не думал, что Москва может быть такой красочной и космической.

Голос никак не называл себя, он только давил на моё сознание и звал. Но ведь я так не могу, поэтому я называл его Сёмой. Сёма обижался и давил, давил, проклятый зануда. Наверное когда мы встретимся я просто убью его. Горите в аду.

Вспышка памяти. Бумм.

Глухие удары плавно переходят в чмакаующие и хлюпающие, перемежаясь хрустом, и воплями. Я скольжу на спине по кафелю офисного пола, щедро смазанного чёрной блевотиной, после очередного адского удара боевым щупальцем по шее. Попытка ухватиться разбитыми в дрызг клешнями за обломки покорёженной в кровавом угаре боя мебели, не увенчались успехом и я с размаху врезаюсь головой в чугунную батарею. Бамс! Как же больно открывать распухшие от побоев веки, но открыть нужно обязательно.

Улыбаюсь своей боли, принимаю её, наслаждаюсь ей.

Открываю глаза, Сёма медленно, как может, хромает ко мне на сломанных в нескольких местах ногах, кривляясь и шипя. Его ноги гнуться под совершенно нездоровыми углами. Чёрт! Когда же ты уже сдохнешь тварь!

Выплёвываю изо рта вырванное из Сёминого тела малое щупальце и пытаюсь встать. Голова кружиться, всё тело искалечено, на шее огромная шишка-гематома, не дающая держать голову прямо, отгибая её в сторону. Славная битв. Сёма настигает меня, когда я всё ещё стою на четвереньках, силясь удачно опереться клешнёй о скользкий пол. Бесполезно, не успею я встать. Вижу как тварь замахивается своим щупальцем, оно свистя режет воздух неотвратимо приближаясь, оно свистя режет воздух неотвратимо приближаясь к моей многострадальной шее. Бдзынь! Осколки стекла, свист пуль и вот уже Сёма скользит по блевотине в другой конец комнаты. Мир вокруг темнеет, сознание ускользает.

Вспышка памяти.

Мягко, тепло и легко. Я лениво плыву по голубой, прозрачной воде в горизонт, где уже поднимается красное солнце. Беззаботность, ощущение полноты, целостности и единения с этим океаном доброты и созидания. На грани слышимости какие-то размеренные голоса, в ушах равномерно лопаются пузырики. Приятно. Я улыбаюсь. И вдруг голос срывается на крик.

— ДА ПРЕКРАТИ ТЫ УЖЕ!

Скорость плавания начинает расти, горизонт всё ближе, солнце неумолимо притягивает меня к себе. Оно всё быстрее засасывает меня и становиться нестерпимо ярким, я зажмуриваю глаза. Беспокойство, я не вижу куда плыву, кружится голова, тяжесть обрушивается на меня как бетонное перекрытие. — =! БОЛЬ!=-. И вот солнцем оказывается свет от яркой лампы, пробивающийся сквозь мои веки.

— Да ладно тебе Котя, ну чё ты разорался. Успокаивает меня лопать пальцами эти полиэтиленовые пузырики. У меня друг сейчас умереть может, стресс понимаешь.

— Ну да, ну да, притащил ты нам проблем, может и к лучшему если не выживет. Ты же сам говорил, что он уже после войны немного того был, а уж что он творил когда заражение подцепил ты нам сам рассказывал. Аж мурашки от него по коже идут.

— Но он не поддался на зов, ты ведь сам говорил, что у всех это по разному происходит, что иногда и вовсе чудными путями. Вот Дос например всё свой стишок пошлый в голове крутил и бормотал, что и спасло его сознание от зова.

Я лежу неподвижно, с закрытыми глазами, собирая мысли в кучу, куча всё никак не собирается. Куча воняет безумием и бредом. Я всё это время спал? Ну блин и сон, чтоб вас всех разорвало. А что я делаю тут?

— Если красавица,

— В рот брать стесняется

— Дай ей по печени,

— Пусть покривляется

— А вот и Дос, ха-ха, помяни дьявола и он к тебе явится.

— Здорова Потя, Здорова Кот. Ну как тут у вас? По моему он уже очнулся, вон… веки дёргаются.

— Больно наверное?

Вспышка памяти. Бумм

Палец привычным движением притапливает курок огнемёта, струя горящего топлива с визгом рвётся на встречу очередной покорёженной наростами мерзкой зомбачьей роже. Кожа твари пузыриться от пламени, шипит, тварь приятно визжит. Улыбаюсь.

Палец привычно притапливает курок.

Следом за нами идёт команда зачистки, у ребят монотонная, отупляющая работа, жгут плесень со стен, сволакивают трупы в кучи. По крышам домов, веерно, по курсу движения группы идут разведчики, заранее предупреждая об особо опасных скоплениях тварей и прикрывая нас при необходимости снайперским огнём.

— Паша приём. Почистите тут проход, хотим зайти проверить эту библиотеку.

— Принял. Группа зачистки, все сюда. Давай, давай, не тупим.

— Готов.

— Готов.

— Давай сюда, не тупи говорю!

— Готов.

— Огонь!

Плесень шипит, и будто живая расползается, стремясь убраться подальше от огня, медленно открывая проход во тьму. Там… что-то не так, мой зрачок вытягивается по вертикали, зрение меняется на ультрафиолетовое. Рука разжимается, сопло огнемёта повисает на шланге. Даю освободившейся рукой отмашку другим членам группы.

— Сань ты там что-то почувствовал?

— Гхрр..

— Э, ты чего? Опять!? Народ внимание! Тут что-то очень серьёзное! Давай, давай, Снимай с них всё!

К нашей группе со всех сторон бежит молодняк, помогает быстро снять экипировку, пока её не разорвало в клочья сумасшедшими мутациями.

Нас называют "Сверхоборотни", мы те, кто не поддался зову, кто побывал на другой стороне, но сумел сохранить сознание и разум. Мы те, чьи тела запомнили как обращаться в то, что им необходимо, тогда, когда они этого желают. Наверное мы теперь единственная надежда этого мира, потому, что такие твари, что порой выходят на свет из подвалов нашей карантинной зоны, больше никто не в силах остановить.