Знакомство

Он ждёт заветного звука. Нойбауэр уже достал ключ. Ещё немного. Он гладит рукой привычный недружелюбный стол. Щелчки неповоротливого замка и внутреннее ликование. Ближайшее время они проведут замечательно. 

— Помнишь как это было в первый раз?

Нойбауэр обернулся на сидящего на столе Вербера и задумался. Но решил спросить :

— Ты это к чему?

Нойбауэр помнил как Вербер не понравился ему сразу как только тот вылез из кабины грузовика. Долговязый и худой с тощим вещь-мешком через плечо. Его форма казалась размером больше. Но Нойбауэр решил проявить дружелюбие к новому человеку и сквозь клубы пыли пробрался к нему. Он был удивлён тем как Вербер молод, на вид лет 30 не больше. По телефону заявляли что он профессионал, дослужился до оберштурмфюрера, лично участвовал в берлинских погромах, более 8 лет в тайной полиции, а теперь выходит здесь. Но карьеристы остаются в Берлине или оседают в крупных городах, а этого отправили на другой конец страны в горы. Превысил полномочия или слишком много пьянствовал. Нойбауэр встретился с холодными серыми глазами. Скорей всего первое. Они пожали руки. 

Вербера тоже не впечатлил здешний комендант. Низкий и весь какой-то мягкий. Он бы доверил ему сервировать стол перед официальным ужином, но не командовать лагерем на 20 тысяч душ и это не считая персонал. Вербер удивился насколько нежная у него рука, пухлые короткие женские пальцы еле заметно обхватили его. Он побоялся раздавить ему кисть. Если бы он не знал, что это рука коменданта, то поцеловал бы её как и положено по этикету. 

Нойбауэр предложил показать новому помощнику территорию и Вербер не отказался. Было заметно как тот измотан дорогой и жарой, но отказаться значит проявить слабость. Если бы Нойбауэр предложил полить холодной воды ему на плечи, он бы этому очень обрадовался, но сразу бы отказался. Вербер оглядел территорию и ощутил как форма начала нагреваться. А может и не отказался бы. Они решили начать с жилых бараков. 

— Вербер, так ведь? – Нойбауэр коротко взглянул на идущего рядом человека. 

— Да, всё верно, – Антон снял фуражку и Нойбауэр заметил светло-русые волосы зачесанные назад. 

— У нас обычно не так жарко, горы сами понимаете. Но эта неделя стала для нас настоящим кошмаром, на следующей должно быть лучше. Я ещё не видел ваших документов и мне интересно сколько вам лет? Вы очень молодо выглядите и уже оберштурмфюрер. 

Вербер неодобрительно скосил глаза понимая на что намекает начальник. Пытается задеть его своим маленьким пухлым пальчиком. 

— Мне 32 и оберштурмфюрером я стал потому что много и упорно работал во благо нации. Начальство оценило это и поэтому… 

— Поэтому вас отправили упорно работать подальше от столицы, – Нойбауэр засмеялся. 

— Не совсем так… 

Он только хотел объяснить, как Нойбауэр перебил его:

— Выходит, вы не участвовали в войне? 

— Нет. Когда началась война мне было 7 лет, а моей сестре 11. Наш отец участвовал. 

— Так у вас есть старшая сестра? Она приехала с вами? Можете привести её если хотите. 

« У тебя тут день открытых дверей что ли?»

— Нет, Гретэлль она осталась в Дрездене, вышла замуж и кажется к ноябрю у них будет ребёнок. 

Они подошли к сердцу лагеря – крематорий. Нойбауэр рассказывал о всех его преимуществах: 

— Оснащён по последнему слову техники и печи работают без перебойно. Уже три года и не единой поломки. А кстати вы женаты Вербер?

— Я не женат, — Вербер был удивлён как резко комендант перескочил с темы. 

— Были? 

— Нет, не был

Он вышли из душного крематория на свежий воздух и Вербер решил закурить. Они направились в служебные помещения. Лазарет, гараж, помещения специального назначения. У него уже болела голова. Везде пожимали руку, вскидывали их вверх и целый список имён. Лазарет понравился Антону больше всего, окна его выходили на восточную сторону и солнца здесь не было как пару часов. От кафельной плитки приятно веяло прохладной, он хотел просто лечь на одну из кроватей и пожалуй остаться. 

— Почему вы не женаты? Партия сейчас очень нуждается в молодых семьях и потомстве.

— В Берлине я очень много работал, бывало что засыпал за очередным протоколом. Бывало что заканчивал с рассветом и смысла домой идти уже не было. Так что времени на знакомства и ухаживания у меня не оставалось. А вы как я заметил женаты, — Вербер метнул взгляд на кольцо, хоть и заметил его как только комендант пожал ему руку.

— Да, осенью уже как 20 лет будет. 

— И как вам? 

— Я бы вам не советовал, – они оба засмеялась, — а дети у вас есть? 

— Сейчас насколько я знаю нет, но может меня ожидает сюрприз. 

Они подошли к казармам. Верберу полагалась отдельная комната в жилом блоке. В крыле где жило начальство и он был удивлён что живёт на одном этаже с комендантом. Когда они вошли в его комнату, Нойбауэр отдал ему ключи. Пожелал приятного отдыха. Как только дверь закрылась Вербер скинул вещь-мешок на пол, вылез из душного кителя, сбросил сапоги и упал на кровать. Палящее солнце и бесконечная дорога вытянули из него последние силы, но в комнате стояла приятная прохлада. Он расправил руки, ощущая кожей холод белья. 

— И да Вербер, забыл вам сказать…. 

Нойбауэр вошёл без стука. Ведь он здесь хозяин и не видел нужды утруждать себя такими мелочами. Вербер поднял голову с кровати и заметил как тот кажется смутился 

— Господин оберштурмбанфюрер? 

-Я хотел поговорить с вами о ваших обязанностях, но вижу сейчас не подходящее время. Поговорим завтра с утра. 

Вербер опять опустил голову на кровать. Какой же все таки этот комендант странный. 

Нойбауэр помнил как у себя в кабинете долго изучал документы Вербера. Вглядывался черно белые глаза и рассматривал черную форму. 5 лет строевой. Блестящие результаты. Гестапо и СС. Немец до мозга костей. Родился в Дрездене. Нойбауэр обещал свозить жену в Дрезден, как только они поженились.