2 августа 1998 года, в 11 часов 30 минут, впервые в истории альпинизма высочайшую гору Европы – Эльбрус покорили… карачаевские лошади Хурзук и Даур. они постояли на высоте 5 633 метра, пожевали овса, сфотографировались и спустились вниз. Симптомов «звездной» болезни за рекордсменами не замечено. Что же до авторитета – они и раньше в табуне ходили не в последних. К славе отнеслись спокойно, но выход «на пенсию» не по выслуге лет, а в связи с опасными и вредными условиями при восхождении на Эльбрус коней обрадовал. Так решили люди – освободить от работы, заслужили ведь.
Горовосходитель – профессия опасная, и не случайно у Хурзука и Даура был дублер – Имбирь. Он тоже мужественно прошагал с ними до высоты в 4 250 метров и остался ожидать возвращения коллег у «приюта одиннадцати», высокогорной метеостанции. Он тоже получил конный пенсион.
Изображение
«КОНЕЙ НА ПЕРЕПРАВЕ НЕ МЕНЯЮТ»
Читатель спросить: почему в рассказе об уникальном и сенсационном восхождении на Эльбрус на первом плане животные? Но именно эту главную цель – показать, на что способна карачаевская порода лошадей, – поставили перед собой руководство и инициаторы оригинальной экспедиции, главным образом – ведущий специалист по коневодству министерства сельского хозяйства Карачаево-Черкесской Республики Клыч-Герей Магометович Урусов.
Люди сами в состоянии постоять за себя. Слава Богу, Красная книга им не грозит. А лошадь создание хоть и умное, но бессловесное. Именно эта порода лошадей на грани занесения в эту самую книгу. И этот очерк – слово в защиту лошадей от людей. В защиту лошадей, которые сегодня стали национальным достоянием республики. Её гордостью и потенциальным богатством. В горах Кавказа лошади – это честь и достоинство любого джигита – горца, который без коня не представляет свою жизнь и тем более мыслить. И не зря гласит поговорка: «Коней на переправе не меняют!».
Эльбрус покоряли с незапамятных времен и много раз. Первое покорение Эльбруса, зафиксированное в документальных источниках, совершено карачаевцем Килларом Хачировым. Он поднялся на вершину в составе экспедиции царского генерала Эммануэля. Историческая память сохранила фамилию ‘отдаева. Он первым побывал на вершинах исполина.
Есть такой документ: «Наградить бронзовой медалью Тауби-Хаджи Мурзу Урусбиева за оказание помощи при восхождении на Эльбрус действительного члена Русского географического общества Буша.
Председатель: В.И. Семенов-Тяншанский,
Секретарь: А.А. Достоевский. 31 января 1912 года».
В августе 1942 года капитан дивизии «Эдельвейс» Рихард Гротт установил фашистские штандарты на обеих вершинах. В феврале (самое суровое время года в горах) две группы советских альпинистов под руководством Алексея Гусева и Николая Гусака, сбросили немецкие атрибуты и установили флаги Советского Союза.
Эльбрус пытались штурмовать и на мотоцикле (М. Берберашвили). На него пять лет назад опускались на парашютах. Это были действительный чемпион мира по парашютному спорту карачаевец Менер Балаев, балкарец Исмаил Геттуев, ессентукчанин Евгений Каспов. Их достижение занесено в Книгу рекордов Гиннеса.
«ЕСЛИ ГОРА НЕ ИДЕТ К МАГОМЕТУ…»
При всей привлекательности предыдущих восхождений и приземлений с небес на Эльбрус надо все же заметить, что большинство горовосходителей совершали это опасное дело из самоутверждения. «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог».
Но отчаянный Клыч-Герей ринулся на штурм Эльбруса от отчаяния. Однокоренные слова. От отчаяния и из-за тревоги за судьбу карачаевской породы лошадей.
Еще в начале девяностых в республике было 15 племенных конеферм и один конезавод. Сегодня две дышащие на ладан фермы и, если можно его теперь так называть, конезавод. В коллективных хозяйствах осталось 5 тысяч лошадей. По одной сотой на каждого жителя республики. На стыке двух веков, девятнадцатого и двадцатого, каждый карачаевец, включая новорожденных, мог оседлать двух лошадей. Тогда их было сорок тысяч.
Но что такое карачаевская порода? Есть ли из-за чего огород городить? Обратимся к прошлому.
1808 год. Академик Г. Клондай: «Лошади сильные, проворные, превосходные для езды по горам». Чуть позже. Ученый-путешественник Жан-Шарль де Гесс: «Они легки на ходу, и я не знаю другой породы, которая была бы более подходящей для езды по крутым склонам и более неутомимой».
Русский офицер В. Шевцов: «Лошади карачаевцев считаются одной из лучших кавказских пород, они более ценны смелостью своею в езде и спокойны».
1878 год. Трудный переход через ледники Главного Кавказского хребта: «Условиям могли удовлетворить лошади исключительно карачаевской породы».
Вообще, в русско-турецкой войне приняли участие до одной тысячи карачаевских лошадей.
1913 год. Главный ветврач Баталпашинского (ныне г. Черкесск) отдела А. Атаманских: «Карачай снабжает строевыми лошадьми большинство казачьих полков Кубанского и Терского войска, и сбывает до 1000 лошадей ежегодно».
В то время лошадь стоила до 150 рублей. Для сравнения: овца – 3 рубля, столько же стоил пуд меда, корова – 25 рублей…
Карачаевец, собираясь в дальнюю поездку, многодневными переходами, брал с собой одну лошадь. Возвращаясь, пускал её в табун и только тогда менял на свежую.
Высоко ценилась в те времена карачаевская лошадь. Сильная, проворная, легкая на ходу, неутомимая, смелая, в то же время спокойная.
А при рекордном восхождении Хурзук, Даур и Имбирь удивили еще и умом. Необычайно чуткие, остро чувствующие опасность, быстрее людей определяющие свои возможности.
И тем не менее, не исключено, что наши герои угодят на мясокомбинат, не успев попозировать скульптору. Конокрады тоже не дремлют, разрушая и без того подорванные племенные ресурсы.
В состав экспедиции Клыч-Герея Урусова входили также Магомет Биджиев, Дагир Наппушев, Мурат Джатдоев. Первый ныне электрик в ауле Учкулан, второй разводит яков в совхозе, третий управляет отделением в том же совхозе. Все раньше были табунщиками. Но табуны поредели, а им пришлось перепрофилироваться. Любимое когда-то дело осталось как хобби. Именно им поручил Урусов подготовить крепких, выносливых и, если хотите, фотогеничных лошадей. С чем конники (они же владельцы) успешно справились.
Состав экспедиции был подобран оптимально, они были в одной связке, каждый знал свой маневр. Как пальцы на руке. Все верно, ведь подъем на Эльбрус – не туристическая прогулка «по долинам и по взгорьям».
Клыч-Герей Урусов – начальник экспедиции – о лаврах альпиниста не мечтал. Чего не было, того не было. Такой уж там покоритель вершин в 57 лет? И это было его первое восхождение. Авантюра? Отнюдь. Не для самоутверждения решился он на такой рискованный шаг. Опять-таки, отчаянность от отчаяния… Три равновеликих цели преследовал старый коневод.
Первая – испытать возможности карачаевских лошадей в экстремальных условиях и тем самым привлечь к ним внимание потенциальных покупателей на международном рынке, подчеркивая достоинство самих лошадей.
Вторая – обратить внимание руководство страны и республики на проблемы коневодства в России.
Третья – создать своеобразную и нетрадиционную рекламу перспективной породы лошадей.
Была и промежуточная задача – изучить один из предполагаемых древних путей перехода из Каравая в Балкарию. И ради выполнения задачи Урусов, подвернись рядом Эверест, наверное, пополз бы и на него. «Признаться, – говорит он сам, – я даже и не думал совершить это восхождение ради какой-то книги рекордов Гиннеса!..» Между тем этот уникальный случай пока еще официально не зарегистрирован в этой книге (!).
С детства неравнодушный к умным животным (с четырех лет в седле), он встал на их защиту однажды и на всю жизнь. И набил на этом немало шишек. Во времена оные партийные функционеры напрочь отрицали существование такой породы: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»
Ахалтекинцы – да. Английская скаковая – да. И гордость системы – советский тяжеловоз. Даже картинки в справочниках были, как жеребец тянет автоприцепы весом в 23 тонны. А о карачаевской породе энциклопедии молчали. Разве мог с этим мириться Урусов? Коневод – потомок коневодов.
Ахмат Тебуев. Заместитель начальника экспедиции, врач. В недавнем прошлом – заместитель министра здравоохранения КЧР.
Поднимающийся на Эльбрус фактически пересекает все климатические пояса планеты. На самой вершине – климат Антарктиды. Только ветер еще покруче бывает. Снизу – плюс 35-40, такое суровое лето было на Кавказе в том году – 1998-м. А наверху – минус 35. Вот тебе и кратер вулкана, хоть и потухшего. Врач в таких предполагаемых условиях необходим. Надо иметь ввиду, что в таком необычном составе, когда в одной команде и кони, и люди, они шли на самую высокую точку Европы впервые в мире. Не имея опыта. А значит, риск увеличивался многократно. Никто не знал, как поведут себя кони. И предварительная информация не обнадеживала. Из рассказов участников боев на Марухском, Клухорском, Санжарском перевалах было известно, что уже на высоте 3,5 тысячи метров лошади выдыхаются, захлебываются в крови.
Теснины реки Уллу-Каш перешли благополучно. А уже перед первым сложным перевалом Хотуй-Тау (3549 м) завернули на огонек ночлега животноводы. И «порадовали»: «Куда вам до Эльбруса, вы здесь коней положите, на перевале. На него еще не одно копыто ни ступало».
Как врач, Тебуев обеспокоился, вдруг что случится? Как альпинист, предельно собрался: посмотрим, кто кого. Горы – преодоление высоты. Горы – преодоление себя. А как изобретателю (ведь это он предложил конструкцию) ему не терпелось испытать подковы. Подковы и комплект шипов: одни для земли и коней, другие – для льда и снега. Лошадь ведь не альпинист.
Ей не дашь ледоруб, не натянешь ботинки с шипами. Вот и придумали «обувь». Резьбу на шипах выточил еще один участник экспедиции, альпинист, главный инженер Усть-Джегутинского завода ЖБЗ Умар Байрамуков.
Испытания «конские ботинки» прошли на «отлично». Потому как ситуация была – экстремальней некуда. Перевалить надо через вершину. До неё – никакой тропы. Только двести метров скальной породы с острыми камнями. И прошли. Даур и Имбирь с незначительными травмами, Хурзук – без единой царапины. Врач попрактиковался по обработке микроповреждений. И двинулись дальше, в горы. К ледникам. По мелкому зыбкому камню. Постукивали, посверкивали подковы. На счастье.
Тебуев предложил включить в экспедицию еще более опытных альпинистов: заместителя министра общего и профессионального образования КЧР Бориса Бегеулова (8 восхождений на Эльбрус) и учителя средней школы №5 из Черкесска Рамазана Хапчаева, профессионала в этом деле. За его плечами были еще Памир и Тянь-Шань.
И последний, самый молодой участник экспедиции, Эльдар Кубанов, восемнадцатилетний студент Карачаево-Черкесского технологического института. Он покорял свою первую горную вершину. У каждого в жизни – своя первая высота. Маршрут с опытными альпинистами – это передача опыта и эстафета поколений. Но Эльдар еще неплохо владел видеокамерой, был оператором группы. Он взял на себя все хозяйственные хлопоты необычной экспедиции.
– Дай Бог, чтобы вся молодежь была так воспитана, как он – говорит Урусов, – и так подготовлена физически. Эльдар, между прочим, внук нашей писательницы Халимат Байрамуковой.
Связь времен, связь поколений. Старый Карачай – новый Карачай. По-видимому, не случайно лошади были взяты из исторических первых карачаевских селений Картджурта, Учкулана, Хурзука. Не случайно начало маршрута из Хурзука. И пролегал он, как предполагают, по древнему пути из Карачая в Балкарию.
А Халимат Байрамукову знали в республике, что называется, и стар и млад. Автор сорока поэтических, прозаических и публицистических книг. Автор либретто первой карачаевской оперы «Последний изгнанник» и первой музыкальной комедии «Бесфамильная невеста». Почетная гражданка болгарского города Великгород и Пятигорска.
ПОКОРЕНИЕ
Ну, вот. Пока мы знакомились с участниками экспедиции, наши кони осторожно ступили на ледник Большой Азау. Это около девяти километров льда и трещин. Ветровые провалы перепрыгивали безлошадные, перепрыгивали всадники. Под десятками метров льда гулко шумела вода. Иной раз настолько громко, что собственного голоса не услышать. А лошади… Лошади вели себя, как глухие. Спокойные, да и «обувь» не подводила. Ни тогда, когда приходилось прыгать. Ни тогда, когда особо широкие трещины обходили, делая большие петли то вверх, то вниз.
Девять километров людям бесконечными показались. Последние метры до привала шли через «не могу». А лошади – ничего, шли вперед уверенно, порой казалось, что они показывают альпинистам пример, уверенно шагая по многометровому льду вверх и вниз. Правда ведь, «верный конь никогда не подведет!», а человек? Кони проделали больше, чем люди, ведь они не могут подниматься по косогору. Не дано им это. И потому они шли на подъем уступами. Лесенкой. Катетами. А два катета длинней гипотенузы.
И вот – кульминация. Фантастика. Феерия. Фурор. Невиданное доселе восхождение. А диктофонная запись воспроизводит будничный, практически лишенный эмоций суховатый рассказ Клыч-Герея Магометовича Урусова:
– За ледником есть небольшое озеро. Там нас ждали проводники из Кабардино-Балкарии, с которыми мы заранее договаривались встретиться. Они нас провели тоже по очень сложной тропе. Там – гора вулканического происхождения, очень узкая тропа, зыбкая. Шаг вправо, шаг влево – можешь прощаться с этим миром. Но преодолели и этот участок. Прибыли на станцию «Кругозор». Переночевали. На следующий день продолжили подъем на вершину.
К вечеру 9 августа пришли к «Приюту Одиннадцати». В ту же ночь ребята пошли на пробное восхождение. Вместе с лошадьми поднялись до отметки 5200 метров. Хотели дойти до седловины, но передумали. Эльбрус был в тумане, и дул очень сильный ветер. Ребята вернулись, и мы тут же лошадей вниз. Как потом выяснилось, вовремя – в этот вечер выпал очень крупный град, прямо с кулак величиной. Дважды он прошел, а ночью выпал снег. К концу следующего дня, когда прояснилось, мы по рации попросили, чтобы лошадей быстро подняли наверх. Подняли. На всякий случай решили всех трех лошадей не пускать одновременно. К тому же у Имбиря была небольшая травма. Его оставили в запасе, а на двух лошадях ребята пошли на подъем. Ахмат Тебуев тоже остался в резерве.
Подъем прошел удачно. От «Приюта Одиннадцати» до восточной вершины ребята шли чуть больше семи часов. Примерно к 4 часам они вернулись на базу. Мы отметили благополучное возвращение. На следующий день снялись с лагеря и по более короткому пути (проводники показали) вернулись назад. Вот такова примерно история этого восхождения. И такая история, немножко с географией. Прогулялись по вершинам Эльбруса, и вернулись. Только и всего.
… Когда 77-летний американский астронавт пожелал вторично полететь в космос, весь мировой (российский тоже) эфир чуть ли не ежечасно сообщал об этом. О том, как готовится Джон Гленн. О семье и детях. О хорошей физической подготовке сенатора-астронавта. Насквозь американизированная Книга рекордов Гиннеса заранее готовила страницы, чтобы крупными буквами вписать очередное «штатовское» достижение.
Для регистрации же первого восхождения на Эльбрус с лошадьми надо будет преодолеть немало бюрократических (и не только) препятствий. А это покруче, чем высочайшая гора Европы. Вот если бы это был самый длинный плевок… Или самый размашистый прыжок в сторону… Такие «рекорды» по-американски чуть ли не на каждой странице пресловутой книги…
Надо полагать, что драгоценная жизнь миллионера-сенатора была застрахована на кругленькую сумму. Об экипировке и снаряжении и говорить нечего. Мировые стандарты. Тренажеры, массаж, ежедневный врачебный контроль и прочее, и прочее.
Чего были лишены наши горовосходители. По мешку овса на лошадь и что там у вас, ребята, в рюкзаках? Негусто, поскольку как сам руководитель, так и его соратники последний раз зарплату видели в мае.
Немногочисленные же спонсоры (частные лица) Кады Халкечева, Руслан Семенов, Альберт Джанкезов, Азрет Чотчаев, Менер Дотдаев сами были далеко не миллионерами. Именно из-за недостатка средств экспедиция была перенесена с 20 июля на 7 августа.
В рассказе пятидесятилетнего Клыч-Герея все на удивление просто. Однако многие члены выездной редакции журнала «Сенатор» уже на высоте три тысячи метров чувствовали себя, как карась на берегу. Разряженный воздух. Не просто далось восхождение и ведущему коневоду. Он предпочитает не говорить о том, что к «Приюту Одиннадцати» пришел на три часа позже более молодых спутников, шел вместе с врачом. Это чуть ли не сутки в постели с дикой головной болью. Это болело сердце за конников. Вдруг что непредвиденное, а у каждого семья, дети. И какая там страховка, когда в случае чего с владельцами лошадей нечем будет рассчитаться. И в конце концов, не от хорошей жизни пришлось изобретать лошадям солнцезащитные очки из цветных пластмассовых бутылок.
Смотрим метеосводку на день восхождения: «Шквальный ветер – 50-60 метров в секунду, переменная облачность, температура – минус 25-30 градусов». Чтобы стоять, надо крепко вгрызаться в ледяную гору. И защищаться от несущихся в лицо с той самой шквальной скоростью кусочков льда и вулканической породы.
Всего по прямой от «Приюта Одиннадцати» чуть более четырех километров. И полтора километра подъема. Но в горах нет прямых путей. Самые трудные метры от седловины до вершины. Не верилось, что кони преодолели сыпучие сугробы по уши. Преодолели. Это была, пожалуй, самая большая неожиданность.
Альпинисты знают, что самое трудное – не одолеть вершину, а благополучно с нею спуститься. Многие легенды повествуют о том, как азартные охотники, преследуя дичь, взбирались на отвесные скалы, а потом, не в силах спуститься обратно, либо разбивались насмерть (песня «Эки Джгутур»), либо превращались в камень (песня «Термен»).
На спуске лошади завидовали людям, потому что у них вдвое меньше ног. Конники вели лошадей под узды и нужно было точно соизмерить свой шаг с шагом лошади. И не дай Бог ошибиться. Одна ошибка – и как минимум 50 метров свободного полета… Правда, кони спускались с большой охотой. Снизу была зеленая трава. Наверх же их толкали только уважение к людям и преданность им.
Говоря о рекордах, нельзя не отметить достижения, так сказать, местного масштаба. Как уже отмечено выше, в задачу экспедиции входило изучение одного из древних путей карачаевцев к балкарам. Они и прошли этим путем от Хурзука по тесному ущелью реки Уллу-Каш до селения Терекол. В Тереколе ныне расположились спасатели. «Терекол» – ворота на вершину, именно здесь дают «добро» на восхождение. Не случайно селение буквально облепили «туристы»: турбазы Азау, Чегем, альплагеря Баксан, Шхельда, Адыл-Туу Эльбрус и другие. И на Терекол же, по-видимому, пролегал не только карачаевский, но и грузинский древний путь. Вот легенда:
«Бесстрашный охотник Малакай был страстно влюблен в молодую сванетку Софиат. Но её полюбил грозный дух и всеми силами старался помешать Малакаю увести Софиат. Однажды на заре, когда задремал грозный дух, Малакай и Софиат успели совершить переход из Сванетии в ущелье Донгуз-Орун. Звонко раздавался по ущелью стук копыт Малакаева коня. Горный дух проснулся и дунул на них со страшной силой. Но было поздно — Малакай уже приближался к Баксанскому ущелью. Тогда в порыве гнева грозный дух отрывает кусок скалы и с ужасающей силой бросает его в несущуюся пару. Громадный кусок пролетает мимо, Малакай и Софиат укрываются в Терсколе».
Действительно, в этом месте есть зеленая сосновая роща, а от места, где лежит кусок огромной скалы, образовалась просека с величественным видом на Донгуз-Орунский перевал.
И вот вам современное продолжение старой легенды. В интернациональном варианте.
Молодая учительница-ингушка Лейла Албогачиева приняла эстафету из рук грузинки Софиат и понесла её выше и дальше. До «Приюта Одиннадцати». И здесь, встретившись с экспедицией Урусова, уговорила ребят взять её собой. А были на ней кроссовки и спортивная форма. Нашли для неё мужскую куртку-пуховку, мужские же ботинки, нацепили на них «ножки». И она дошла до вершины. Эта была первая женшина-горянка из Ингушетии, побывавшая на Эльбрусе.
Это, поверьте, очень даже нелегко. А что говорить о девушке, впервые ступившей на гордую грудь Эльбруса, когда многоопытный Борис Бегеулов не смог запечатлеть исторический момент на видеопленку: не слушались онемевшие руки.
Пришлось браться за фотоаппарат.
Но с рекламой повезло. На вершине оказались американские и японские альпинисты. И была группа «Гринпис», наводила порядок на Эльбрусе. Наследить в истории – «Здесь был Вася» – присуще не только россиянам. И пивные банки с бутылками не только они по заповедникам раскидывают. Вот и приходится чистить.
Наши лошадки тоже оставили свой автограф на Эльбрусе. Яблоки на снегу так были раскиданы, что легко читалось: «Здесь были Хурзук и Даур». А иностранная компания даже валюту предлагала, чтобы рядом со «звездами» сфотографироваться. Четырехногие не согласились. У лошадок – собственная гордость.
«Что за невидимая сила заключена в сих неведомых светом конях?»
Конный штурм Эльбруса
2 августа 1998 года, в 11 часов 30 минут, впервые в истории альпинизма высочайшую гору Европы – Эльбрус покорили… карачаевские лошади Хурзук и Даур. они постояли на высоте 5 633 метра, пожевали овса, сфотографировались и спустились вниз. Симптомов «звездной» болезни за рекордсменами не замечено. Что же до авторитета – они и раньше в табуне ходили не в последних. К славе отнеслись спокойно, но выход «на пенсию» не по выслуге лет, а в связи с опасными и вредными условиями при восхождении на Эльбрус коней обрадовал. Так решили люди – освободить от работы, заслужили ведь.
Горовосходитель – профессия опасная, и не случайно у Хурзука и Даура был дублер – Имбирь. Он тоже мужественно прошагал с ними до высоты в 4 250 метров и остался ожидать возвращения коллег у «приюта одиннадцати», высокогорной метеостанции. Он тоже получил конный пенсион.
Изображение
«КОНЕЙ НА ПЕРЕПРАВЕ НЕ МЕНЯЮТ»
Читатель спросить: почему в рассказе об уникальном и сенсационном восхождении на Эльбрус на первом плане животные? Но именно эту главную цель – показать, на что способна карачаевская порода лошадей, – поставили перед собой руководство и инициаторы оригинальной экспедиции, главным образом – ведущий специалист по коневодству министерства сельского хозяйства Карачаево-Черкесской Республики Клыч-Герей Магометович Урусов.
Люди сами в состоянии постоять за себя. Слава Богу, Красная книга им не грозит. А лошадь создание хоть и умное, но бессловесное. Именно эта порода лошадей на грани занесения в эту самую книгу. И этот очерк – слово в защиту лошадей от людей. В защиту лошадей, которые сегодня стали национальным достоянием республики. Её гордостью и потенциальным богатством. В горах Кавказа лошади – это честь и достоинство любого джигита – горца, который без коня не представляет свою жизнь и тем более мыслить. И не зря гласит поговорка: «Коней на переправе не меняют!».
Эльбрус покоряли с незапамятных времен и много раз. Первое покорение Эльбруса, зафиксированное в документальных источниках, совершено карачаевцем Килларом Хачировым. Он поднялся на вершину в составе экспедиции царского генерала Эммануэля. Историческая память сохранила фамилию ‘отдаева. Он первым побывал на вершинах исполина.
Есть такой документ: «Наградить бронзовой медалью Тауби-Хаджи Мурзу Урусбиева за оказание помощи при восхождении на Эльбрус действительного члена Русского географического общества Буша.
Председатель: В.И. Семенов-Тяншанский,
Секретарь: А.А. Достоевский. 31 января 1912 года».
В августе 1942 года капитан дивизии «Эдельвейс» Рихард Гротт установил фашистские штандарты на обеих вершинах. В феврале (самое суровое время года в горах) две группы советских альпинистов под руководством Алексея Гусева и Николая Гусака, сбросили немецкие атрибуты и установили флаги Советского Союза.
Эльбрус пытались штурмовать и на мотоцикле (М. Берберашвили). На него пять лет назад опускались на парашютах. Это были действительный чемпион мира по парашютному спорту карачаевец Менер Балаев, балкарец Исмаил Геттуев, ессентукчанин Евгений Каспов. Их достижение занесено в Книгу рекордов Гиннеса.
«ЕСЛИ ГОРА НЕ ИДЕТ К МАГОМЕТУ…»
При всей привлекательности предыдущих восхождений и приземлений с небес на Эльбрус надо все же заметить, что большинство горовосходителей совершали это опасное дело из самоутверждения. «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог».
Но отчаянный Клыч-Герей ринулся на штурм Эльбруса от отчаяния. Однокоренные слова. От отчаяния и из-за тревоги за судьбу карачаевской породы лошадей.
Еще в начале девяностых в республике было 15 племенных конеферм и один конезавод. Сегодня две дышащие на ладан фермы и, если можно его теперь так называть, конезавод. В коллективных хозяйствах осталось 5 тысяч лошадей. По одной сотой на каждого жителя республики. На стыке двух веков, девятнадцатого и двадцатого, каждый карачаевец, включая новорожденных, мог оседлать двух лошадей. Тогда их было сорок тысяч.
Но что такое карачаевская порода? Есть ли из-за чего огород городить? Обратимся к прошлому.
1808 год. Академик Г. Клондай: «Лошади сильные, проворные, превосходные для езды по горам». Чуть позже. Ученый-путешественник Жан-Шарль де Гесс: «Они легки на ходу, и я не знаю другой породы, которая была бы более подходящей для езды по крутым склонам и более неутомимой».
Русский офицер В. Шевцов: «Лошади карачаевцев считаются одной из лучших кавказских пород, они более ценны смелостью своею в езде и спокойны».
1878 год. Трудный переход через ледники Главного Кавказского хребта: «Условиям могли удовлетворить лошади исключительно карачаевской породы».
Вообще, в русско-турецкой войне приняли участие до одной тысячи карачаевских лошадей.
1913 год. Главный ветврач Баталпашинского (ныне г. Черкесск) отдела А. Атаманских: «Карачай снабжает строевыми лошадьми большинство казачьих полков Кубанского и Терского войска, и сбывает до 1000 лошадей ежегодно».
В то время лошадь стоила до 150 рублей. Для сравнения: овца – 3 рубля, столько же стоил пуд меда, корова – 25 рублей…
Карачаевец, собираясь в дальнюю поездку, многодневными переходами, брал с собой одну лошадь. Возвращаясь, пускал её в табун и только тогда менял на свежую.
Высоко ценилась в те времена карачаевская лошадь. Сильная, проворная, легкая на ходу, неутомимая, смелая, в то же время спокойная.
А при рекордном восхождении Хурзук, Даур и Имбирь удивили еще и умом. Необычайно чуткие, остро чувствующие опасность, быстрее людей определяющие свои возможности.
И тем не менее, не исключено, что наши герои угодят на мясокомбинат, не успев попозировать скульптору. Конокрады тоже не дремлют, разрушая и без того подорванные племенные ресурсы.
В состав экспедиции Клыч-Герея Урусова входили также Магомет Биджиев, Дагир Наппушев, Мурат Джатдоев. Первый ныне электрик в ауле Учкулан, второй разводит яков в совхозе, третий управляет отделением в том же совхозе. Все раньше были табунщиками. Но табуны поредели, а им пришлось перепрофилироваться. Любимое когда-то дело осталось как хобби. Именно им поручил Урусов подготовить крепких, выносливых и, если хотите, фотогеничных лошадей. С чем конники (они же владельцы) успешно справились.
Состав экспедиции был подобран оптимально, они были в одной связке, каждый знал свой маневр. Как пальцы на руке. Все верно, ведь подъем на Эльбрус – не туристическая прогулка «по долинам и по взгорьям».
Клыч-Герей Урусов – начальник экспедиции – о лаврах альпиниста не мечтал. Чего не было, того не было. Такой уж там покоритель вершин в 57 лет? И это было его первое восхождение. Авантюра? Отнюдь. Не для самоутверждения решился он на такой рискованный шаг. Опять-таки, отчаянность от отчаяния… Три равновеликих цели преследовал старый коневод.
Первая – испытать возможности карачаевских лошадей в экстремальных условиях и тем самым привлечь к ним внимание потенциальных покупателей на международном рынке, подчеркивая достоинство самих лошадей.
Вторая – обратить внимание руководство страны и республики на проблемы коневодства в России.
Третья – создать своеобразную и нетрадиционную рекламу перспективной породы лошадей.
Была и промежуточная задача – изучить один из предполагаемых древних путей перехода из Каравая в Балкарию. И ради выполнения задачи Урусов, подвернись рядом Эверест, наверное, пополз бы и на него. «Признаться, – говорит он сам, – я даже и не думал совершить это восхождение ради какой-то книги рекордов Гиннеса!..» Между тем этот уникальный случай пока еще официально не зарегистрирован в этой книге (!).
С детства неравнодушный к умным животным (с четырех лет в седле), он встал на их защиту однажды и на всю жизнь. И набил на этом немало шишек. Во времена оные партийные функционеры напрочь отрицали существование такой породы: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!»
Ахалтекинцы – да. Английская скаковая – да. И гордость системы – советский тяжеловоз. Даже картинки в справочниках были, как жеребец тянет автоприцепы весом в 23 тонны. А о карачаевской породе энциклопедии молчали. Разве мог с этим мириться Урусов? Коневод – потомок коневодов.
Ахмат Тебуев. Заместитель начальника экспедиции, врач. В недавнем прошлом – заместитель министра здравоохранения КЧР.
Поднимающийся на Эльбрус фактически пересекает все климатические пояса планеты. На самой вершине – климат Антарктиды. Только ветер еще покруче бывает. Снизу – плюс 35-40, такое суровое лето было на Кавказе в том году – 1998-м. А наверху – минус 35. Вот тебе и кратер вулкана, хоть и потухшего. Врач в таких предполагаемых условиях необходим. Надо иметь ввиду, что в таком необычном составе, когда в одной команде и кони, и люди, они шли на самую высокую точку Европы впервые в мире. Не имея опыта. А значит, риск увеличивался многократно. Никто не знал, как поведут себя кони. И предварительная информация не обнадеживала. Из рассказов участников боев на Марухском, Клухорском, Санжарском перевалах было известно, что уже на высоте 3,5 тысячи метров лошади выдыхаются, захлебываются в крови.
Теснины реки Уллу-Каш перешли благополучно. А уже перед первым сложным перевалом Хотуй-Тау (3549 м) завернули на огонек ночлега животноводы. И «порадовали»: «Куда вам до Эльбруса, вы здесь коней положите, на перевале. На него еще не одно копыто ни ступало».
Как врач, Тебуев обеспокоился, вдруг что случится? Как альпинист, предельно собрался: посмотрим, кто кого. Горы – преодоление высоты. Горы – преодоление себя. А как изобретателю (ведь это он предложил конструкцию) ему не терпелось испытать подковы. Подковы и комплект шипов: одни для земли и коней, другие – для льда и снега. Лошадь ведь не альпинист.
Ей не дашь ледоруб, не натянешь ботинки с шипами. Вот и придумали «обувь». Резьбу на шипах выточил еще один участник экспедиции, альпинист, главный инженер Усть-Джегутинского завода ЖБЗ Умар Байрамуков.
Испытания «конские ботинки» прошли на «отлично». Потому как ситуация была – экстремальней некуда. Перевалить надо через вершину. До неё – никакой тропы. Только двести метров скальной породы с острыми камнями. И прошли. Даур и Имбирь с незначительными травмами, Хурзук – без единой царапины. Врач попрактиковался по обработке микроповреждений. И двинулись дальше, в горы. К ледникам. По мелкому зыбкому камню. Постукивали, посверкивали подковы. На счастье.
Тебуев предложил включить в экспедицию еще более опытных альпинистов: заместителя министра общего и профессионального образования КЧР Бориса Бегеулова (8 восхождений на Эльбрус) и учителя средней школы №5 из Черкесска Рамазана Хапчаева, профессионала в этом деле. За его плечами были еще Памир и Тянь-Шань.
И последний, самый молодой участник экспедиции, Эльдар Кубанов, восемнадцатилетний студент Карачаево-Черкесского технологического института. Он покорял свою первую горную вершину. У каждого в жизни – своя первая высота. Маршрут с опытными альпинистами – это передача опыта и эстафета поколений. Но Эльдар еще неплохо владел видеокамерой, был оператором группы. Он взял на себя все хозяйственные хлопоты необычной экспедиции.
– Дай Бог, чтобы вся молодежь была так воспитана, как он – говорит Урусов, – и так подготовлена физически. Эльдар, между прочим, внук нашей писательницы Халимат Байрамуковой.
Связь времен, связь поколений. Старый Карачай – новый Карачай. По-видимому, не случайно лошади были взяты из исторических первых карачаевских селений Картджурта, Учкулана, Хурзука. Не случайно начало маршрута из Хурзука. И пролегал он, как предполагают, по древнему пути из Карачая в Балкарию.
А Халимат Байрамукову знали в республике, что называется, и стар и млад. Автор сорока поэтических, прозаических и публицистических книг. Автор либретто первой карачаевской оперы «Последний изгнанник» и первой музыкальной комедии «Бесфамильная невеста». Почетная гражданка болгарского города Великгород и Пятигорска.
ПОКОРЕНИЕ
Ну, вот. Пока мы знакомились с участниками экспедиции, наши кони осторожно ступили на ледник Большой Азау. Это около девяти километров льда и трещин. Ветровые провалы перепрыгивали безлошадные, перепрыгивали всадники. Под десятками метров льда гулко шумела вода. Иной раз настолько громко, что собственного голоса не услышать. А лошади… Лошади вели себя, как глухие. Спокойные, да и «обувь» не подводила. Ни тогда, когда приходилось прыгать. Ни тогда, когда особо широкие трещины обходили, делая большие петли то вверх, то вниз.
Девять километров людям бесконечными показались. Последние метры до привала шли через «не могу». А лошади – ничего, шли вперед уверенно, порой казалось, что они показывают альпинистам пример, уверенно шагая по многометровому льду вверх и вниз. Правда ведь, «верный конь никогда не подведет!», а человек? Кони проделали больше, чем люди, ведь они не могут подниматься по косогору. Не дано им это. И потому они шли на подъем уступами. Лесенкой. Катетами. А два катета длинней гипотенузы.
И вот – кульминация. Фантастика. Феерия. Фурор. Невиданное доселе восхождение. А диктофонная запись воспроизводит будничный, практически лишенный эмоций суховатый рассказ Клыч-Герея Магометовича Урусова:
– За ледником есть небольшое озеро. Там нас ждали проводники из Кабардино-Балкарии, с которыми мы заранее договаривались встретиться. Они нас провели тоже по очень сложной тропе. Там – гора вулканического происхождения, очень узкая тропа, зыбкая. Шаг вправо, шаг влево – можешь прощаться с этим миром. Но преодолели и этот участок. Прибыли на станцию «Кругозор». Переночевали. На следующий день продолжили подъем на вершину.
К вечеру 9 августа пришли к «Приюту Одиннадцати». В ту же ночь ребята пошли на пробное восхождение. Вместе с лошадьми поднялись до отметки 5200 метров. Хотели дойти до седловины, но передумали. Эльбрус был в тумане, и дул очень сильный ветер. Ребята вернулись, и мы тут же лошадей вниз. Как потом выяснилось, вовремя – в этот вечер выпал очень крупный град, прямо с кулак величиной. Дважды он прошел, а ночью выпал снег. К концу следующего дня, когда прояснилось, мы по рации попросили, чтобы лошадей быстро подняли наверх. Подняли. На всякий случай решили всех трех лошадей не пускать одновременно. К тому же у Имбиря была небольшая травма. Его оставили в запасе, а на двух лошадях ребята пошли на подъем. Ахмат Тебуев тоже остался в резерве.
Подъем прошел удачно. От «Приюта Одиннадцати» до восточной вершины ребята шли чуть больше семи часов. Примерно к 4 часам они вернулись на базу. Мы отметили благополучное возвращение. На следующий день снялись с лагеря и по более короткому пути (проводники показали) вернулись назад. Вот такова примерно история этого восхождения. И такая история, немножко с географией. Прогулялись по вершинам Эльбруса, и вернулись. Только и всего.
… Когда 77-летний американский астронавт пожелал вторично полететь в космос, весь мировой (российский тоже) эфир чуть ли не ежечасно сообщал об этом. О том, как готовится Джон Гленн. О семье и детях. О хорошей физической подготовке сенатора-астронавта. Насквозь американизированная Книга рекордов Гиннеса заранее готовила страницы, чтобы крупными буквами вписать очередное «штатовское» достижение.
Для регистрации же первого восхождения на Эльбрус с лошадьми надо будет преодолеть немало бюрократических (и не только) препятствий. А это покруче, чем высочайшая гора Европы. Вот если бы это был самый длинный плевок… Или самый размашистый прыжок в сторону… Такие «рекорды» по-американски чуть ли не на каждой странице пресловутой книги…
Надо полагать, что драгоценная жизнь миллионера-сенатора была застрахована на кругленькую сумму. Об экипировке и снаряжении и говорить нечего. Мировые стандарты. Тренажеры, массаж, ежедневный врачебный контроль и прочее, и прочее.
Чего были лишены наши горовосходители. По мешку овса на лошадь и что там у вас, ребята, в рюкзаках? Негусто, поскольку как сам руководитель, так и его соратники последний раз зарплату видели в мае.
Немногочисленные же спонсоры (частные лица) Кады Халкечева, Руслан Семенов, Альберт Джанкезов, Азрет Чотчаев, Менер Дотдаев сами были далеко не миллионерами. Именно из-за недостатка средств экспедиция была перенесена с 20 июля на 7 августа.
В рассказе пятидесятилетнего Клыч-Герея все на удивление просто. Однако многие члены выездной редакции журнала «Сенатор» уже на высоте три тысячи метров чувствовали себя, как карась на берегу. Разряженный воздух. Не просто далось восхождение и ведущему коневоду. Он предпочитает не говорить о том, что к «Приюту Одиннадцати» пришел на три часа позже более молодых спутников, шел вместе с врачом. Это чуть ли не сутки в постели с дикой головной болью. Это болело сердце за конников. Вдруг что непредвиденное, а у каждого семья, дети. И какая там страховка, когда в случае чего с владельцами лошадей нечем будет рассчитаться. И в конце концов, не от хорошей жизни пришлось изобретать лошадям солнцезащитные очки из цветных пластмассовых бутылок.
Смотрим метеосводку на день восхождения: «Шквальный ветер – 50-60 метров в секунду, переменная облачность, температура – минус 25-30 градусов». Чтобы стоять, надо крепко вгрызаться в ледяную гору. И защищаться от несущихся в лицо с той самой шквальной скоростью кусочков льда и вулканической породы.
Всего по прямой от «Приюта Одиннадцати» чуть более четырех километров. И полтора километра подъема. Но в горах нет прямых путей. Самые трудные метры от седловины до вершины. Не верилось, что кони преодолели сыпучие сугробы по уши. Преодолели. Это была, пожалуй, самая большая неожиданность.
Альпинисты знают, что самое трудное – не одолеть вершину, а благополучно с нею спуститься. Многие легенды повествуют о том, как азартные охотники, преследуя дичь, взбирались на отвесные скалы, а потом, не в силах спуститься обратно, либо разбивались насмерть (песня «Эки Джгутур»), либо превращались в камень (песня «Термен»).
На спуске лошади завидовали людям, потому что у них вдвое меньше ног. Конники вели лошадей под узды и нужно было точно соизмерить свой шаг с шагом лошади. И не дай Бог ошибиться. Одна ошибка – и как минимум 50 метров свободного полета… Правда, кони спускались с большой охотой. Снизу была зеленая трава. Наверх же их толкали только уважение к людям и преданность им.
Говоря о рекордах, нельзя не отметить достижения, так сказать, местного масштаба. Как уже отмечено выше, в задачу экспедиции входило изучение одного из древних путей карачаевцев к балкарам. Они и прошли этим путем от Хурзука по тесному ущелью реки Уллу-Каш до селения Терекол. В Тереколе ныне расположились спасатели. «Терекол» – ворота на вершину, именно здесь дают «добро» на восхождение. Не случайно селение буквально облепили «туристы»: турбазы Азау, Чегем, альплагеря Баксан, Шхельда, Адыл-Туу Эльбрус и другие. И на Терекол же, по-видимому, пролегал не только карачаевский, но и грузинский древний путь. Вот легенда:
«Бесстрашный охотник Малакай был страстно влюблен в молодую сванетку Софиат. Но её полюбил грозный дух и всеми силами старался помешать Малакаю увести Софиат. Однажды на заре, когда задремал грозный дух, Малакай и Софиат успели совершить переход из Сванетии в ущелье Донгуз-Орун. Звонко раздавался по ущелью стук копыт Малакаева коня. Горный дух проснулся и дунул на них со страшной силой. Но было поздно — Малакай уже приближался к Баксанскому ущелью. Тогда в порыве гнева грозный дух отрывает кусок скалы и с ужасающей силой бросает его в несущуюся пару. Громадный кусок пролетает мимо, Малакай и Софиат укрываются в Терсколе».
Действительно, в этом месте есть зеленая сосновая роща, а от места, где лежит кусок огромной скалы, образовалась просека с величественным видом на Донгуз-Орунский перевал.
И вот вам современное продолжение старой легенды. В интернациональном варианте.
Молодая учительница-ингушка Лейла Албогачиева приняла эстафету из рук грузинки Софиат и понесла её выше и дальше. До «Приюта Одиннадцати». И здесь, встретившись с экспедицией Урусова, уговорила ребят взять её собой. А были на ней кроссовки и спортивная форма. Нашли для неё мужскую куртку-пуховку, мужские же ботинки, нацепили на них «ножки». И она дошла до вершины. Эта была первая женшина-горянка из Ингушетии, побывавшая на Эльбрусе.
Это, поверьте, очень даже нелегко. А что говорить о девушке, впервые ступившей на гордую грудь Эльбруса, когда многоопытный Борис Бегеулов не смог запечатлеть исторический момент на видеопленку: не слушались онемевшие руки.
Пришлось браться за фотоаппарат.
Но с рекламой повезло. На вершине оказались американские и японские альпинисты. И была группа «Гринпис», наводила порядок на Эльбрусе. Наследить в истории – «Здесь был Вася» – присуще не только россиянам. И пивные банки с бутылками не только они по заповедникам раскидывают. Вот и приходится чистить.
Наши лошадки тоже оставили свой автограф на Эльбрусе. Яблоки на снегу так были раскиданы, что легко читалось: «Здесь были Хурзук и Даур». А иностранная компания даже валюту предлагала, чтобы рядом со «звездами» сфотографироваться. Четырехногие не согласились. У лошадок – собственная гордость.
«Что за невидимая сила заключена в сих неведомых светом конях?»
тут еще немного
www.grandelbrus.ru/voshojdenie.html