Хм… Вот то что Вы пишете — оно всё правильно, но… Дело в том, удалось ли Вам это реализовать лучшим образом? То, что Вы понимаете эти принципы, не значит, что они получатся сами собой по факту применения, тут нужно ещё внимание, аккуратность, умение посмотреть глазами читателя.
Так и у меня не «он», а «всадник в белом», «враг», «белый рыцарь», «юноша в черном»… по-моему, достаточно наименований для небольшого кусочка с всего двумя фигурами на доске )
Ну а вот здесь?
Конь плясал под ним, дрожал и всхрапывал от ужаса под закутавшей его голову попоной; он же оставался невозмутимым, холодным, недоступным для атак.
Ладно, конь плясал под ним, понятно что под всадником. Но закутавшую голову попону я решительно не понимаю, а вот после точки с запятой, там уже с натягом, лучше бы сказать «всадник».
Хотя да, поскольку там особо больше не на кого думать, то получается, этот персонаж.
По поводу курсива — я его упомянула потому, что Вы как-то за него заступались. Во фразе «я разучился двигаться» его не было, но я почему упомянула, потому что от курсива к некурсиву можно не делать переходов, которые как-то разъясняют ситуацию. Вот так же порой автор полагается на то, что читатель сам допрёт и почувствует, и тоже без всяких переходов (и без курсива уже) приступает к изложению того, что он хочет описать дальше. Забыв какую-то связку, видимо.
Бесспорно. Но поскольку восприятие художника отличается от восприятия миллионов людей, которые смотрят на его картину, то кому-то его замысел понятен, а кому-то нет. Увы.
Я сейчас не о замысле, а о том, что предметы на большинстве картин всё же узнаваемы. При этом картина может нравится, может нет, но в большинстве случаев понятн, что нарисовано.
В тексте хотелось бы видеть сцену, и уже говорить о подоплёках поведения героев, понятны ли они, скажем так.
По поводу проговариваний… Ну, мне первыми на ум не эти слова пришли, это уже вторые, а как об аристократах, я думаю, у них скорей всего вообще без слов, либо слова хорошие, типа: «Потрясающе!»
Тем более, было бы нелогично, если такой эмоциональный монолог исходил бы от какого-то безличного «сочувствующего».
А кто там безликий, ГГ, который на эту сцену смотрит, и думает, что сам бы не хотел принимать в ней участия? А мама есть у многих. К тому же, избитый называл её Лили.
Не, если я 3 раза прочитаю, я думаю, разберусь. И раз разговор зашёл — то может, и три раза. Но вот вопрос, захотелось бы мне три раза читать просто так?
А вот здесь:
Мне казалось, я разучился двигаться: я не мог даже опустить ресницы или разлепить сжатые губы. Я никогда ещё не видел, как это бывает в эллине. Давиат, зачем я-то здесь?!
Да ни за чем. Случайно. Я уже вставил ногу в стремя, думая: полететь бы, как птица, и кричи во весь голос, смейся или рыдай, ведь услышит лишь ветер… Тут всё и началось. Шумной суеты у нас всегда хватало, но сейчас в ней появилось нечто новое, необычное… тревожное. Конюхи с оживлённым видом устремились на шум. И я, как последний дурак, расседлал явно недовольную таким поворотом Кусаку и пошёл следом. На главную площадь Замка, к мужчинам, женщинам и детям, окружившим эллин. Всегда немой и бесплотный эллин, который сейчас заполнен.
Пока Лорд-Смотритель излагал суть дела, с мальчиком возились трое:
Большой кусок, герою и автору понятно о чём речь, читателю — нет. Я читаю, и не понимаю, чего происходит, только потом по деталям начинаю догонять.
Почему нельзя было начать как-нибудь так:
«Я уже вставил ногу в стремя, как услышал шум. Суеты у нас всегда хватало, но сейчас в ней появилось нечто новое, необычное, тревожное. Конюхи с оживлённым видом устремились прочь из конюшни. И я, как последний дурак, расседлал явно недовольного таким поворотом Кусаку и пошёл следом, на главную площадь замка, где уже собирался народ. Мужчины, женщины, дети с любопытством окружили эллин (что такое это, кстати??? Как выглядит, хоть намёк бы?) всегда немой и бесплотный эллин, который сейчас заполнен (чем??? Людьми? Которые его окружили?).
Лорд-смотритель, стоя на трибуне (? где он вообще находился геометрически) излагал суть дела, у его ног трое возились с каким-то мальчиком, которого я не знал. Я не слышал слов лорда, не улавливал их смысл, мой взгляд приковался к несчастному, казалось, я разучился двигаться, не мог даже опустить ресницы или разлепить сжатые губы… Давиат, зачем я-то здесь?!»
В общем, вкусовщина, и ничего больше, но я полагаю, излагать надо в последовательности от причин к следствию и по порядку, а не сначала о том, как герой онемел, потом про то, что он куда-то поехал, за кем-то пошёл и там таки увидел что-то, что его заставило впасть в оторопение. Так же как и Лорд-смотритель у Вас упомянут так, словно читатели по одному этому упоминанию должны понять, о чём именно речь, как и о мальчике, с которым возятся трое.
Я переделала так, как на мой взгляд надо излагать для тех, кто не в курсе дела.
Да ни за чем. Случайно. Я уже вставил ногу в стремя, думая: полететь бы, как птица, и кричи во весь голос, смейся или рыдай, ведь услышит лишь ветер… Тут всё и началось. Шумной суеты у нас всегда хватало, но сейчас в ней появилось нечто новое, необычное… тревожное. Конюхи с оживлённым видом устремились на шум. И я, как последний дурак, расседлал явно недовольную таким поворотом Кусаку и пошёл следом. На главную площадь Замка, к мужчинам, женщинам и детям, окружившим эллин. Всегда немой и бесплотный эллин, который сейчас заполнен.
Пока Лорд-Смотритель излагал суть дела, с мальчиком возились трое: