Мне, наверное, стоило бы с Trickster согласится, из мужской солидарности. Но не хочется, хотя он очень умный и зрит в самый корень.

Он вроде и прав, но в тоже время и не прав. А неправ потому, что прочти я его критику раньше самого рассказа, и желание читать сразу отпало бы. И вот это в его критике плохо. Он подошёл к рассказу, как инженер-конструктор, а не как читатель.

Однажды я разговаривал с человеком, занимающимся производством компьютерных игр. Я похвалил одну игру, он скривился и сказал, что игра — фуфло. «Почему», — удивился я. «Да ты посмотри, как она сконструирована! Текстуры не совпадают, видны швы, анимация движений — топорная». «Но играть же интересно», — возразил я. «Мне не интересно, когда я вижу все эти дефекты», — сказал он твёрдо. По-своему он прав. Но играть-то было очень интересно.

Так и с предъявленным на суд критиков рассказом. Читать-то интересно. И неважно, что не хватает каких-то литературных деталей. Лично я увидел в рассказе тончайшее раскрытие внутреннего мира очень порядочного человека: «Оказывается, желать зла и быть жестокой — это разные вещи.»

А то, что ГГ так и не повзрослел — здорово, потому что это значит, что он и не постарел.

По мне, освобождение от неразделённой любви — это освобождение. Но это у меня так. У женщин, возможно, и по-другому.

Может, «как после амнезии»? Просто я не знаю, как после анестезии. Хотя и как после амнезии тоже не знаю.

Здесь встроенное предложение: «Как и ту другую девушку» нарушает смысл слов: «Иначе бы так не поступил. Не отпустил бы меня.» Потому что, наоборот, отпустил, потому, что или любил, или побаивался потерять. А был бы равнодушен, то вот тогда точно не отпустил бы и прибавил себе ещё одну победу.