И вот, значится, после неудачного пари, прерванного любопытной Никитишной по недомыслию бабьему, наступила следующая неожиданность.

Весь запыхавшись от галопирования, достиг сеновала гонец штабной с полигону, со срочнейшим донесением.

Полковник, прервав ламбаду, которую уже в пятый, наверное, раз повторял с Микки в паре, сфокусировал брюнетный взгляд на бедняге и вопросительно изрек:

— Чего тебе, пацан?

Пацан, слегка брызнув в галифе по привычке, дрожащей лапкой протянул огромный пакет в чехле из тонкой фанеры. Полковник, посерьезнев, в мгновение ока вскрыл пакет зубами и быстро пробежал по бумаге глазами. И глаза его налились мужеством и грянул он зычненько, не как обычно, а так, что своды сеновала дрогнули в предчувствии скорого конца света:

— По маши-инаммм!!!

И бросили все дела праздные, постигнув, что дело пахнет вооруженным конфликтом, не меньше. В ту же секунду весь личный состав, принимавший участие в разврате, бросился к самокатам и как будто и не было расслабления — пусть и неровно, и слегка падая на землю сероглюченскую, но все, как один, славные воины были готовы сразу погибнуть за своего командира прямо тут, на месте. Но не таков был Полковник, чтобы почем зря губить своих боквых товарищей. И сказал он слово краткое, но внушительное.

— А вот и настал час наш, ребятушки, показать Кузькину мать этим…

А она, родимая уж тут как тут, и рванула рубашку на груди пятого размера, как Жанна, революционерка французкая. И лопату хвать, как копье разящее, и голову гордо так вскинула — ну хош картину с ее пиши, гад. Налобалась там, в шоубизнесе, стерва талантливая.

У Полковника аж слеза с губы капнула от воодушевления.

— Да мы ж за тебя, родная… — случилось ужасное, у него не хватало слов для выражения охвативших душу чувств!

Но Полковник на то и полковник — сгробастав Кузькину мать вместе с мужественно открытой грудью, поцеловал он ее по-братски трижды — в обе груди и в лоб, и гаркнул совсем уже по-звериному:

— В атаку, ребятушки!!! На экскаватор шагающий, за мно-о-ой, ма-а-арш!!!

И прибавил, уже на инфразвуке что-то непонятное гражданским.

А через несколько секунд след простыл отряда боевого, тока половинки дождевых червей, разнесенных не знающими преград самокатами, корчились на огороде Никитишны, да отходили от акустической контузии.сероглючане в радиусе поражения голосовых связок Полковника.

Вот так скоропостижно закончился первый вечер в офицерском клубе. Но были, канешна, и другие…