Волосы товарища, еще вчера без единой сединки, были белы, словно снег; на ссохшихся вдруг плечах болтался наспех накинутый халат — даже пуговицы спутал, что для педанта-ученого было совершенно нетипично; а глаза, не видавшие прежде очков, близоруко щурились.

Афоня указал другу в сторону кухни.

От изумления он не находил слов и лишь усевшись за стол с трудом выдавил из себя:

Времени у меня мало. Поэтому прошу, выслушай внимательно. Не перебивай:

— Времени у меня мало. Поэтому прошу, выслушай внимательно. Не перебивай:
Родился я около пятисот лет назад. Точное время и место не имеют значения, как и большая часть моей биографии. Скажу лишь, что женат я был на науке, дышал лишь ей, но так до тридцати лет и остался в подмастерьях у невероятно умного и талантливого ученого. И все было прекрасно до того дня, как изобрел мой мастер эликсир, останавливающий старение!

Но ликовал он не долго: и испытывать эликсир не стал. Взбрело ему в голову, что такое средство нарушит баланс в природе, что принесет оно лишь беды и что (вот ересь!) создатели наши нам этого не простят — проклянут.

Все мои увещевания, что нет никаких создателей и что можно лишь самим снадобье выпить, не нарушая никаких балансов, на него не повлияли. Приказал он мне эликсир уничтожить.

Не смог я… Не сдержался. Выкрал снадобье, а вместо него в колбу другой раствор налил. А сам собрал вещи и бежал, что б в глаза учителю глядеть не пришлось. Много лет я не решался испробовать чудо-эликсир. Боялся до дрожи в коленях. Но подступающая старость решила все за меня: выпил я всю колбочку, залпом. И и перестал стареть.

Так как все, кого я любил и ценил, умирали и я вновь оставался один. Стал я молить о смерти. И потерял уже, было надежду, как появились сны…

А снилась мне дорога, ведущая в небо. Дорога искупления. Тогда я понял, что ОНИ простили меня. И потому я пришел к тебе. Моему последнему другу. Что бы проститься. И и сказать: ОНИ — те, что там, наверху — есть!

Митрофан замолчал, с грустью глядя на оцепеневшего друга. Затем подошел к нему и, склонившись, обнял. Афоня неуверенно обнял друга в ответ и сжал набухшие от слез веки. Да, он был удивлен, даже шокирован, но как бы это ни было странно, ни капли не сомневался в правдивости услышанной истории. И от того ему было безумно грустно.

А когда старик открыл глаза, то друга рядом с ним уже не было.