Убить, нельзя помиловать.

По технической части:

1. Авто неумело работает с абзацами. Абзац — это законченная мысль, определенный кусок, который отбивает одну небольшую часть повествования от другой. Тут же в абзацах побольше намешаны и действия, и мысли, и описания, все вразнобой. От этого читать не просто тяжело — неприятно. Не надо бояться абзаца.

2. Автор пишет от первого лица (от Я) в настоящем времени. Но он не умеет этого делать. Этот тип подачи требует самого глубокого погружения в среду героя, прямого вживления в его шкуру «здесь и сейчас», поэтому фразы вроде или мгновенно выбивают из шкуры. Первое — тем, что описание себя подается отстраненно, со стороны, второе — тем, что выбивается из «здесь и сейчас». «Я улыбаюсь» и «под кроватью пищит мышь» куда лучше вписываются в повествование и менее выбивают из фокала. К тому же псевдопафосные вычурные описания снова и снова выбивают из образа. Не то чтобы маньяк не мог так говорить или думать, не то чтобы бедняк не мог быть возвышенным, а то, что для описываемых ситуаций такая речь совсем неуместна.

3. Не надо употреблять троюродного дедушку нужного слова. Надо брать то самое слово, которое нужно. Метаться на смертном одре можно в постели. Если же в повозке — то уже труп. По крайней мере, так считают словари. На смертном одре — означает умирать или быть покойником. Герой же — не умирает, не находится присмерти, и даже не мертв. Его просто собираются убить, а это совершенно другое.

 

Что же до идейной наполняющей, тут все точно так же плохо. Мораль вынесена в начало — я сделал, я заслужил. Однако эта мораль больше нигде в тексте не подтверждается. Героя, подобно Раскольникову, не мучит совесть, он не признает того, что убил (хотя знает, что сделал что-то плохое, но все же он ставит собственный приоритет матери выше чей-то жизни в нормальной ситуации, а значит, не осознает, что совершает что-то плохое). Он не висит на кресте с мыслями «Я сделал это для нее» и осознает, что кукла и жизнь — и рядом не лежали. В конце рассказа он не осознает истины, не делает выводов, оставаясь в своем замкнутом мирке. Мать тоже не изменяется, ничего не делает, оставаясь пассивным персонажем на задворках истории, наполнением цели ГГ.

Психологии нет. Катарсиса не наступает. В конце так и непонятно, что же именно хотел сказать автор.