типа «война и мир» или «анна каренина»… но после этого же «аннушка разлила масло» было?- было
И какова, простите, взаимосвязь? Аннушка с маслом к Войне и миру никаким боком.
А про войну есть,
например, это.Как с утра набежали тучи,
А теперь светит месяц ясный.
Горько плачет краса-Маруся,
Только это теперь напрасно.
Парень статный, хмельное лето,
Да под осень пришла повестка,
Сколько песен об этом спето,
Нахрена же такая песня?
Звезды светят, девчонка плачет,
А парнишке другое снится:
Автомат, да вагон удачи,
Чтобы бой, чтобы ветер в лица,
Чтобы он да удар пропустит
Не бывало еще ни разу.
Завтра встанет, да песню в зубы,
Мать обнимет, да прыгнет в газик.
И вместо прощанья махнув из окна загорелой рукой
Рванется туда, где в дыму и слезах начинается бой,
Где звезды горят вместе с небом, от дыма не видно ни зги,
Где за лесом речка, за речкою фронт, а за фронтом враги.
Ref:
Враг навсегда остается врагом,
Не дели с ним хлеб, не зови его в дом,
Даже если пока воздух миром запах,
Он, хотя и спокойный, но все-таки враг.
Если он, как и ты, не пропил свою честь,
Враг не может быть бывшим, он будет и есть.
Будь же верен прицел, и не дрогни рука,
Ты погибнешь когда пожалеешь врага.
Автомат, да вагон удачи,
Только парень опять не весел…
Письма ходят, девчонка плачет
Добавляя куплеты в песню.
Уже год идет наступленье,
И пылают чужие хаты,
Враг бежит, но что интересно,
Что похожи вы с ним как братья.
Как и ты дрался с пацанами
Со двора, руки разбивая,
Провожали его ребята,
И девчонка его, рыдая,
И обидно, что случай дался б,
Он бы бил бы тебя с лихвою –
Коль однажды врагом назвался,
Будь хотя бы врагом-героем.
И вместо проклятий ему посвящая живые стихи
Смеешься о том, что не смерть бы, а водку из этой руки.
Дрожит в амбразуре закат, и ухмылка ползет по щекам,
Как славно бы выпить сейчас по сто грамм таким лютым врагам…
Ref
Это присказка, а не сказка,
На войне горе воет волком.
Слово «лирика» здесь опасно,
Тот, кто ноет, живет не долго.
Дан приказ – он оборонялся
В темноту по тебе стреляя,
По горам ты за ним гонялся
По себе его вычисляя:
Те же жесты, одни привычки,
Боже, может и вправду братья!
Не убить – самому не выжить,
Ох придти, расспросить бы батю…
А в прицеле дрожало небо
Слез не пряча. И бой был долгим.
Жаль, что он тебе другом не был.
Ты сильнее. И слава Богу.
И вместо молитв к небесам посылаешь последний патрон –
На память о том, кто был честен и смел, но назвался врагом.
Ну вот и закончилась песня, и в общем, закончился бой.
Ну что же ты грустен, приятель, теперь твоя правда с тобой…
И вот этоHе на золоте полей, чья трава густа,
Hе у моря, где на скалах сверкает соль,
А у вражеского рва, на краю моста
Hаконец нашел тебя я, о мой король.
Из десятков тысяч лиц, через сотни лет,
Я узнал тебя, король, сквозь печати бед
По сиянию волос, где застыл рассвет.
Я узнал — и на уста наложил запрет.
Hе узнать теперь другим, как ты был убит,
Как подвел тебя твой голос, порвав струну,
Что за кубок до конца был тобой испит,
Hе проведать никому, что ты был в плену.
Я и так уже предвижу, как верный скальд
Обрисует твою стать и изгиб бровей,
И, настроив на лады деревянный альт,
Понесет тебя, как взятый в бою трофей.
Прикрываясь твоим именем по пути,
Будет нищий хлеб выпрашивать на ветру,
И герольды будут доблесть твою нести,
И истреплют, словно вражескую хоругвь.
Менестрели налетят, как мошка на свет,
И такого напоют про любовь и боль,
Что не выяснить уже — жил ты или нет…
Hе узнать тебя боюсь я, о мой король.
Я бы вынес на руках тебя, государь,
Hа простор, где волны пенятся об обрыв,
Hо сложить тебе курган — погребальный дар —
Hевозможно, тайну гибели не раскрыв…
Так лежи, о мой король, средь сожженных трав
Возле черного моста, где ты принял бой.
Крылья западных ветров отпоют твой прах,
Чтоб и в смерти ты остался самим собой.
Разные вещи очень, но про войну и про некоторые аспекты ее восприятия.
А теперь светит месяц ясный.
Горько плачет краса-Маруся,
Только это теперь напрасно.
Парень статный, хмельное лето,
Да под осень пришла повестка,
Сколько песен об этом спето,
Нахрена же такая песня?
Звезды светят, девчонка плачет,
А парнишке другое снится:
Автомат, да вагон удачи,
Чтобы бой, чтобы ветер в лица,
Чтобы он да удар пропустит
Не бывало еще ни разу.
Завтра встанет, да песню в зубы,
Мать обнимет, да прыгнет в газик.
И вместо прощанья махнув из окна загорелой рукой
Рванется туда, где в дыму и слезах начинается бой,
Где звезды горят вместе с небом, от дыма не видно ни зги,
Где за лесом речка, за речкою фронт, а за фронтом враги.
Ref:
Враг навсегда остается врагом,
Не дели с ним хлеб, не зови его в дом,
Даже если пока воздух миром запах,
Он, хотя и спокойный, но все-таки враг.
Если он, как и ты, не пропил свою честь,
Враг не может быть бывшим, он будет и есть.
Будь же верен прицел, и не дрогни рука,
Ты погибнешь когда пожалеешь врага.
Автомат, да вагон удачи,
Только парень опять не весел…
Письма ходят, девчонка плачет
Добавляя куплеты в песню.
Уже год идет наступленье,
И пылают чужие хаты,
Враг бежит, но что интересно,
Что похожи вы с ним как братья.
Как и ты дрался с пацанами
Со двора, руки разбивая,
Провожали его ребята,
И девчонка его, рыдая,
И обидно, что случай дался б,
Он бы бил бы тебя с лихвою –
Коль однажды врагом назвался,
Будь хотя бы врагом-героем.
И вместо проклятий ему посвящая живые стихи
Смеешься о том, что не смерть бы, а водку из этой руки.
Дрожит в амбразуре закат, и ухмылка ползет по щекам,
Как славно бы выпить сейчас по сто грамм таким лютым врагам…
Ref
Это присказка, а не сказка,
На войне горе воет волком.
Слово «лирика» здесь опасно,
Тот, кто ноет, живет не долго.
Дан приказ – он оборонялся
В темноту по тебе стреляя,
По горам ты за ним гонялся
По себе его вычисляя:
Те же жесты, одни привычки,
Боже, может и вправду братья!
Не убить – самому не выжить,
Ох придти, расспросить бы батю…
А в прицеле дрожало небо
Слез не пряча. И бой был долгим.
Жаль, что он тебе другом не был.
Ты сильнее. И слава Богу.
И вместо молитв к небесам посылаешь последний патрон –
На память о том, кто был честен и смел, но назвался врагом.
Ну вот и закончилась песня, и в общем, закончился бой.
Ну что же ты грустен, приятель, теперь твоя правда с тобой…
Hе у моря, где на скалах сверкает соль,
А у вражеского рва, на краю моста
Hаконец нашел тебя я, о мой король.
Из десятков тысяч лиц, через сотни лет,
Я узнал тебя, король, сквозь печати бед
По сиянию волос, где застыл рассвет.
Я узнал — и на уста наложил запрет.
Hе узнать теперь другим, как ты был убит,
Как подвел тебя твой голос, порвав струну,
Что за кубок до конца был тобой испит,
Hе проведать никому, что ты был в плену.
Я и так уже предвижу, как верный скальд
Обрисует твою стать и изгиб бровей,
И, настроив на лады деревянный альт,
Понесет тебя, как взятый в бою трофей.
Прикрываясь твоим именем по пути,
Будет нищий хлеб выпрашивать на ветру,
И герольды будут доблесть твою нести,
И истреплют, словно вражескую хоругвь.
Менестрели налетят, как мошка на свет,
И такого напоют про любовь и боль,
Что не выяснить уже — жил ты или нет…
Hе узнать тебя боюсь я, о мой король.
Я бы вынес на руках тебя, государь,
Hа простор, где волны пенятся об обрыв,
Hо сложить тебе курган — погребальный дар —
Hевозможно, тайну гибели не раскрыв…
Так лежи, о мой король, средь сожженных трав
Возле черного моста, где ты принял бой.
Крылья западных ветров отпоют твой прах,
Чтоб и в смерти ты остался самим собой.