Лучше, чем в одном исследовании, всё равно не скажу, так что привожу цитату.

 

Не так давно Борис Гребенщиков в своей занимательной передаче «Аэростат» по Радио «Россия» поведал о том, что на самом деле Лариной старшей на момент написания письма Онегину было 13 лет. Говорил он об сём в контексте рассуждения о вещах, о которых мы по инерции привыкли думать определенным образом. А они, эти вещи, — другие! И потом мы удивляемся — надо же! а я и не знал… И этаким котом в мешке в сём случае и оказался всамделишный возраст Татьяны. ( Спешу заметить, что Гребенщиков тот ещё шутник, и был он серьёзен али пошутил — того нам знать не надо). Затем в сети обнаружила изрядное количество постов про подростка-Таню… И вот недавно довелося перечитать роман при подготовке к уроку литературы. Так вот, у меня — после внимательного прочтения «Е.О.» и знакомства с исследовательской литературой — нашёлся ряд возражений:

1. Сам Александр Сергеевич в письме к Вяземскому от 1824 года в ответ на замечание о противоречиях Татьяниного письма проговорился: «… письмо женщины, к тому же 17-летней, к тому же влюбленной!».

2. По нормам тех времен девушке-невесте меньше 15 быть не могло. (а если Татьяне — 13, то Ольге — 12, а то и 11!) Так что, вероятно, летом 1920 года (внутрироманного времени) Ольге было 16, Татьяне — 17. (основываюсь на исследовании Лотмана Ю.М.)

3. Мысль о столь малом возрасте Татьяны все обосновывают строфой VIII главы четвёртой. Эта глава начинается только с VII строфы, первые 6 автором в полном издании романа упущены, при желании их можно найти в комментариях Владимира Набокова. Там же указано, что первые 4 были в 1927 году напечатаны под заглавием «Женщины. Отрывок из „Евгения Онегина“, а ещё 2 сохранились в черновиках. И представляют они собой лирическое отступление. Для вящей наглядности стоит привести начало четвёртой главы:

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

 

La morale est dans la nature des choses.

 

Necker.

 

I. II. III. IV. V. VI.

 

VII

 

Чем меньше женщину мы любим,

Тем легче нравимся мы ей

И тем ее вернее губим

Средь обольстительных сетей.

Разврат, бывало, хладнокровный

Наукой славился любовной,

Сам о себе везде трубя

И наслаждаясь не любя.

Но эта важная забава

Достойна старых обезьян

Хваленых дедовских времян:

Ловласов обветшала слава

Со славой красных каблуков

И величавых париков.

 

VIII

 

Кому не скучно лицемерить,

Различно повторять одно,

Стараться важно в том уверить,

В чем все уверены давно,

Все те же слышать возраженья,

Уничтожать предрассужденья,

Которых не было и нет

У девочки в тринадцать лет!

Кого не утомят угрозы,

Моленья, клятвы, мнимый страх,

Записки на шести листах,

Обманы, сплетни, кольцы, слезы,

Надзоры теток, матерей

И дружба тяжкая мужей!

 

IX

 

Так точно думал мой Евгений.

Он в первой юности своей

Был жертвой бурных заблуждений

И необузданных страстей.

Привычкой жизни избалован,

Одним на время очарован,

Разочарованный другим,

Желаньем медленно томим,

Томим и ветреным успехом,

Внимая в шуме и в тиши

Роптанье вечное души,

Зевоту подавляя смехом:

Вот как убил он восемь лет,

Утратя жизни лучший цвет. (...)

 

Курсив мой — вот она — эта злополучная 13-летняя девочка!!! Спокойствие. Первые две строфы — это лирическое отступление, оно не относится конкретно к Татьяне. Если вдуматься в смысл — то это же яснее ясного станет! И это, по-моему, главный аргумент. Просто задумайтесь над смыслом текста…