Мария сидела на кровати, завернувшись в одеяло, и смотрела в окно. Возле неё лежала гора книг, посвященных всевозможным эзотерическим и непонятным ей оккультным практикам.

— … четыре, пять, шесть, — шептала она, не отрываясь от потемневшего вечернего неба, которое затянули тяжелые черные тучи, — семь…

Тут раздался оглушающий гром, заставивший мгновенно «запеть» стоящие на улице автомобили. Девушка моментально накрылась одеялом, приговаривая, что ей ни капельки не страшно. Но разве самого себя обманешь? Сколько Маша себя помнила, она до ужаса боялась грозы, кровь стыла в жилах от рассекающих небеса ярких молний, внушающего первобытный страх грома, грозных, нависающих над землей туч. В темноте квартиры и улиц ей всегда мерещились странные тени, будто бы тянущиеся к ней. Они стали ей видится во снах, каждый раз оказываясь все ближе и ближе. Вот и в этот раз раз девушка предпочла прятаться в собственной постели под кипой подушек и покрывал. Осторожно высунув голову, она прислушалась: по стеклу начали бить частые крупные капли дождя и вскоре уже с шумом забарабанили по жестяному козырьку.

— Уф, самое страшное позади, — улыбнулась девушка и вылезла из-под одеяла.

Поднявшись, она тут же почувствовала легкое головокружение, и на мгновение все потемнело перед глазами. Постояв с минуту и придя в себя, Маша направилась в гостиную, чтобы присоединиться к родителям, обычно игравшим в такие вечера в какие-нибудь настольные игры или собиравшим очередную мозаику. Встав в дверном проеме, как вкопанная, девушка медленно окинула комнату взглядом: полная тишина, холод… и пустота. Никаких следов пребывания родных в гостиной. Пройдясь по квартире, Мария обратила внимание на прихожую: вся обувь и одежда были на своих местах, даже зонты с шапками. Отцовский дипломат лежал на комоде, а мамина сумка стояла рядом. Девушка в недоумении обошла все комнаты, не понимая, что происходит. Несколько раз в квартире моргнул свет — похоже, непогода разошлась не на шутку и ветер добрался до проводов.

— Мам! Пап! — громко выкрикнула Маша и не узнала свой голос.

— Тиш-ше. Не нарушай тиш-шину, — кто-то прошептал ей на ухо.

Душа тут же ушла в пятки. Ощутив, как мелкая дрожь и ступор охватили ее, девушка не решилась обернуться, а лишь зажмурила глаза, мысленно моля, чтобы все это оказалось лишь наваждением. Она спиной чувствовала, как кто-то стоит за ней, изредка касаясь ее волос. Внезапно оцепенение пропало, а ощущение присутствия пугающего гостя покинуло. Она обернулась. Никого. В ужасе кинулась к выходу и дрожащими руками попыталась открыть дверь, но замок не поддавался, дверь словно приросла к косяку.

— Тиш-ше… Ты убиваешь тиш-шину…

— Кто это?! Покажись!

Тут снова громыхнуло, и свет в квартире погас. Через окна проникало скудное желтое освещение фонарей. В панике осматривая прихожую, Маша быстро пробралась в свою комнату, будто там ждало спасение. И кожей ощущала, что кто-то неведомый и незваный наблюдает за ней. Судорожно оглядываясь по сторонам, она проскользнула к себе, закрыла дверь и уткнулась в нее покрывшимся испариной лбом.

— Не надо шуметь. Надо быть тиш-ше…

По полу, стенам и двери поползли длинные тени, принимающие очертания тонких рук с узловатыми пальцами. И без того слабый свет стал постепенно тухнуть, погружая помещение в кромешную темень. Маша затряслась от страха и резко повернулась — комнату стали наводнять черные силуэты, приобретающие объемные формы и неотвратимо надвигающиеся на девушку, протягивая к ней свои конечности. От них веяло стылым холодом. И на секунду показалось, то это те самые тени, что в грозовое время смотрят за ней.

— Ты слишком громкая, — шипели силуэты, окружая свою жертву. — Тебе здесь не место. Ты здесь лиш-ш-шняя.

— Убирайтесь прочь! Пошли, пошли вон отсюда! — заорала Мария, истерично размахивая руками. — Не трогайте меня! Что вы сделали с мамой и папой?!

— Ш-ш-ш… Не тревожь тишину понапрас-сну…

Безликие тёмные силуэты опутали Машу, хватая ее за лицо и шею, не давая дышать и сковывая тело. Девушка тонула в тенях, лишаясь сил. Закрыв глаза, она ощутила, что растворяется в темноте…

— Маша…

Девушка очнулась от того, что кто-то гладил ее по щеке. Наконец, открыв глаза, она увидела родителей, на лицах которых читалась тревога и испуг.

— Что? Я умерла? — вяло промямлила девушка и непонимающе огляделась: она была в больничной палате. Ровный белый свет, исходящий от длинной лампы, бледно-голубые стены, такого же цвета занавески, пустующая соседняя койка за открытой ширмой.

— Как же болит голова. Что происходит, и почему я тут нахожусь? Я же была дома… и почему вы меня оставили, ничего не сказав?

— Милая, не волнуйся, все уже позади, — щебетала мать. — Но ты здорово нас напугала, ведь ты не приходила в сознание четыре дня.

У девушки расширились глаза и она ошарашено уставилась на маму: какие четыре дня? По ее ощущениям, прошло не больше часа! Она перевела взгляд на папу — тот утвердительно кивнул и прошелся по палате.

— Знаешь, ты свободна в своих действиях, увлечениях и пристрастиях, — с твердостью в голосе произнес глава семейства, строго глянув на дочь. — Но чтобы этого в нашем доме больше не было. Подобное для тебя теперь под запретом, ты же подвергаешь себя опасности.

Он вынул тоненькую книжонку из большого кармана плаща и потряс ею в воздухе. На обложке простеньким шрифтом красовалось «Астральные путешествия: краткое пособие для начинающих».

— Я… — Маша начала было оправдываться, но услышала в голове до боли знакомые слова: тише… не нарушай тишину. Она прикрыла рот рукой, больше не в силах что-то произнести.

— Вот и славно, что мы с тобой этот вопрос решили, и, надеюсь, никогда к нему не вернемся, — отец спрятал злосчастную книжку обратно в карман. — Теперь тебе пора отдыхать, завтра снова навестим.

Родители по очереди обняли дочь, и скрылись в слабо освещенном коридоре. В эту минуту в палату вошла сестра с маленьким подносом, на котором стояли стаканчики с лекарствами. Отсчитав нужное количество таблеток и оставив их на тумбе, она посмотрела на девушку.

— Они помогут тебе быстрее восстанавливаться.

— Не выключайте свет, когда уйдете, — еле слышно произнесла Мария, умоляюще глядя на медсестру.

— Но…

— Пожалуйста.

Женщина кивнула и, подхватив поднос, покинула палату. Девушка же съежилась и посильнее укуталась в покрывало, постепенно натягивая его себе на голову. Лампа над ее постелью начала нервно потрескивать и моргать. Маша зарылась в подушку, пытаясь прогнать плохие мысли. В ту же минуту она услышала, как лампа сухо щелкнула, и палату окутала темнота. Девушка так и лежала, не смея шевельнуться, она почувствовала, что стало значительно холоднее.

— Тиш-ш-шина и молчание, — послышался мертвенно-шипящий голос в темноте. — Тишина — есть жизнь...