Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у! Ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш! А я вью-у-у-у—уу-у-уга-а-а-а-а! Или мете-е-е—е-е-ель! А еще ве-е-е-е-е-я! А еще зави-и-ии—ва!
Люди попрятались по домам, смотрят на меня, на черную бурю.
Бу-у-у-у-у-р-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!
Жуткое озарение, жуткое осознание – я есть. Да не просто – я есть, а я – вью-у-у-у-г-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Ветер гудит, несется снежная околесица, огибает стены домов, гремит крышами.
И жутко так осознать – аз есмь, и хочется назад, в неведение, в — О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у—у-у-у-у-у—у-у-у-у-у-у-у-у! – а не получится уже, уже – вью-ю-ю-ю-га-а-а-а, уже – аз есмь, уже понимаю – люди в домах, понимаю – попрятались, понимаю – железный лист на крыше…
Вьюга мечется в стенах чего-то полуразрушенного, все в арках, колоннах, ступенях, разбитых окнах — у–у-у-у-у-ух, как славно тут метаться под сводами стен, скользить по мраморным ступеням, овевать колонны, листать что-то тонкое, шуршащее, испещренное непонятными знаками…
День четвертый.
И четвертая ночь.
Вьюга думает…
…нет, сначала, конечно — Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у!
А потом –
Вьюга думает.
Вьюга боится.
Страшно так осознать – аз есмь, страшно так сказать о себе – вьюга, страшшшно так смотреть на стены полуразрушенного строения, понимать – люди, события, страшно так листать страницы оброненной книги, понимать – что-то это значит…
….Что-то…
День пятый.
И ночь пятая.
О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у! Вью-у-у-у-га носится по опустевшему городу, вью-у-у-у-га стучится в дома, в живое человеческое тепло, ищет ответы, кто скажет, кто подскажет, что за тайные знаки на пожелтевших от времени страницах…
Люди спят.
Люди не слышат.
Никто в здравом уме не выйдет из теплого дома в леденящую вью-ю-ю-ю-ю-гу-у-у-у.
Плачет метель, мечется по пустому городу-у-у—у-уу—у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
День шестой.
И ночь шестая.
Осознание.
Вьюга думала – страшно осознать – аз есьмь.
Думала, страшно осознать – что она вью-ю-ю-ю-га-а-а-а-а!
Оказалось – не то, не то.
Оказалось – страшно, когда листает пожелтевшие от времени страницы, начинает осознавать…
В на-ча-ле не бы-ло ни-че-го…
И тог-да…
День седьмой.
И ночь седьмая.
Вьюга торопится, вьюга спешит, столько нужно успеть сделать, столько-столько, камень на камень, камень на камень, выложить кирпичную стену, выстроить колонны, бережно-бережно – извилисты арки, бережно-бережно подбирает осколки стекол, пытается составить причудливый витраж…
Вью-у-у-у-га носится по улицам, бьется в дома, в окна, в двери, вью-у-у-у-уга зовет людей, зовет хоть кого-нибудь, прочь из дома в холод ночи, скорей, скорей, еще нужно портики сделать, и арки, и портал, и…
…нет.
Никто не выходит из домов, никто не хочет покидать теплые спальни, уютные кресла возле очага.
Там? На вершине холма? Слушайте, я не знаю, что там…
Там? А там разве что-то есть?
Там? Это где это?
Что там, что там, дайте поспать… о-о-ох, вьюга так и воет…
Вьюу-у-у-угагаа-а-а-а-а!
Вьюга мечется, вьюга торопится, вьюге так много надо объяснить людям, так много, так много, а нужно еще поставить драгоценный амулет на хитросплетении арок, перекрещение золотых линий, и… а? что такое? Как? Почему-у-у-у-у-у-у-у?
А потому.
А светает.
И вьюга кончается.
Не век же ей, вьюге, быть.
Ползут по снегу остатки поземки, змеятся, умирают.
День первый.
И ночь первая.
О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у—у-у-у-у-у—у-у-у-у-у-у-у-у! Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у! О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у! Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у—у-у-у-у-у—у-у-у-у-у-у-у-у! Ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш!
День второй.
И ночь вторая.
Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у! Ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш! А я вью-у-у-у—уу-у-уга-а-а-а-а! Или мете-е-е—е-е-ель! А еще ве-е-е-е-е-я! А еще зави-и-ии—ва!
Метуха.
Заметель.
Завороха.
Заволока.
Волокуша.
Заметь.
Сипуха.
Сипуха, это птица такая.
И я тоже – сипуха.
Кура.
Кура, это тоже птица такая.
И тоже я.
Кутельма.
Кутельга.
Хвилюга.
Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у! Ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш—ш!
Люди попрятались по домам, смотрят на меня, на черную бурю.
Бу-у-у-у-у-р-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю!
Жуткое озарение, жуткое осознание – я есть. Да не просто – я есть, а я – вью-у-у-у-г-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Ветер гудит, несется снежная околесица, огибает стены домов, гремит крышами.
И жутко так осознать – аз есмь, и хочется назад, в неведение, в — О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у—у-у-у-у-у—у-у-у-у-у-у-у-у! – а не получится уже, уже – вью-ю-ю-ю-га-а-а-а, уже – аз есмь, уже понимаю – люди в домах, понимаю – попрятались, понимаю – железный лист на крыше…
День третий.
И ночь третья.
О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у! У-у-у-у—у-у-у-у-у—у-у-у-у-у-у-у-у! Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у!
Вьюга мечется в стенах чего-то полуразрушенного, все в арках, колоннах, ступенях, разбитых окнах — у–у-у-у-у-ух, как славно тут метаться под сводами стен, скользить по мраморным ступеням, овевать колонны, листать что-то тонкое, шуршащее, испещренное непонятными знаками…
День четвертый.
И четвертая ночь.
Вьюга думает…
…нет, сначала, конечно — Фьюю-ю-ю—ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю—ю-ю-ю—о-о-о-о-о-о-о—оуу-у-у-у—у-у-у—о-о-о—у-у-у-у-у-у-у-у!
А потом –
Вьюга думает.
Вьюга боится.
Страшно так осознать – аз есмь, страшно так сказать о себе – вьюга, страшшшно так смотреть на стены полуразрушенного строения, понимать – люди, события, страшно так листать страницы оброненной книги, понимать – что-то это значит…
….Что-то…
День пятый.
И ночь пятая.
О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у! Вью-у-у-у-га носится по опустевшему городу, вью-у-у-у-га стучится в дома, в живое человеческое тепло, ищет ответы, кто скажет, кто подскажет, что за тайные знаки на пожелтевших от времени страницах…
Люди спят.
Люди не слышат.
Никто в здравом уме не выйдет из теплого дома в леденящую вью-ю-ю-ю-ю-гу-у-у-у.
Плачет метель, мечется по пустому городу-у-у—у-уу—у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
День шестой.
И ночь шестая.
Осознание.
Вьюга думала – страшно осознать – аз есьмь.
Думала, страшно осознать – что она вью-ю-ю-ю-га-а-а-а-а!
Оказалось – не то, не то.
Оказалось – страшно, когда листает пожелтевшие от времени страницы, начинает осознавать…
В на-ча-ле не бы-ло ни-че-го…
И тог-да…
День седьмой.
И ночь седьмая.
Вьюга торопится, вьюга спешит, столько нужно успеть сделать, столько-столько, камень на камень, камень на камень, выложить кирпичную стену, выстроить колонны, бережно-бережно – извилисты арки, бережно-бережно подбирает осколки стекол, пытается составить причудливый витраж…
…не получается.
Еще.
Еще.
О-о-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-у-у-о-о-у-у-уу-у-у-у-у-у-у!
Вью-у-у-у-га носится по улицам, бьется в дома, в окна, в двери, вью-у-у-у-уга зовет людей, зовет хоть кого-нибудь, прочь из дома в холод ночи, скорей, скорей, еще нужно портики сделать, и арки, и портал, и…
…нет.
Никто не выходит из домов, никто не хочет покидать теплые спальни, уютные кресла возле очага.
Там? На вершине холма? Слушайте, я не знаю, что там…
Там? А там разве что-то есть?
Там? Это где это?
Что там, что там, дайте поспать… о-о-ох, вьюга так и воет…
Вьюу-у-у-угагаа-а-а-а-а!
Вьюга мечется, вьюга торопится, вьюге так много надо объяснить людям, так много, так много, а нужно еще поставить драгоценный амулет на хитросплетении арок, перекрещение золотых линий, и… а? что такое? Как? Почему-у-у-у-у-у-у-у?
А потому.
А светает.
И вьюга кончается.
Не век же ей, вьюге, быть.
Ползут по снегу остатки поземки, змеятся, умирают.
Рассвет.
Недостроенный храм, тающий в тумане.