По мнению писателя, погубившие героя повести демоны явились не столько из дьявольского подземелья, сколько из тёмных бездн человеческих душ – душ, поражённых тяжёлым недугом. В мире Хомы Брута везде пороки: воровство, ложь, алчность, невежество, прелюбодеяние, пьянство. Среди них, по Гоголю, самый страшный – безверие, нежелание жить по заповедям Христа. Гибель Хомы – закономерный итог и наглядный пример того, что произойдёт с тем, кто будет вести биологический образ жизни. В мире Хомы Бога нет, он чертит круг – это обращение не к Богу, а к магии. Он читает молитвы, но не обращается к Богу напрямую.
Находясь под защитой магического (по сути, колдовского!) круга, Хома читает молитвы (делает то, что и должен делать примерный христианин) и… творит заклинания (то есть, опять-таки, прибегает к услугам магии). Иначе говоря, Хома не верует до конца в спасительную силу молитвы, за помощью он готов обратиться к тёмным силам. С магией и колдовством он пытается бороться посредством… магии и колдовства.
Вий увидел брешь не в магическом круге, а в душе героя, обнаружил его внутреннюю, духовную уязвимость. Философа демоны даже не успели коснуться: «вылетел дух из него от страха».
Главного героя повести зовут Хомой Брутом, и это тоже заслуживает внимания. Имя героя явно перекликается с именем Фома, которое, в свою очередь, заставляет вспомнить одного из учеников Христа, усомнившегося в воскресении учителя – Фому неверующего. Оправданна ли в произведении Гоголя такая ассоциативная параллель? И дело даже не в том, что в конце повести философ не поверил внутреннему голосу, посмотрел на Вия и погиб. Как и евангельский персонаж, философ Хома не верует в Спасителя, поэтому он, как и его предтеча, вполне заслуженно может быть назван Хомой (Фомой) неверующим. Фамилию для своего героя Гоголь также подобрал вполне намеренно: Брут – в Древнем Риме глава заговора против Юлия Цезаря. По преданию, одним из первых он нанёс ему удар кинжалом. «И ты, Брут!» – изумился его предательству Цезарь. С тех пор имя Брут стало ассоциироваться с предательством. Есть ли что-нибудь общее у римского сенатора и гоголевского героя? Только то, что он совершил предательство по отношению к христианской вере, к Спасителю (не случайно, что Данте в «Божественной комедии» поместил Брута в самый страшный круг ада вместе с предателем Иудой).
Программа свяжет Хому с Фомой, а фамилию сельского философа с именем заговорщика в Древнем Риме?
По мнению писателя, погубившие героя повести демоны явились не столько из дьявольского подземелья, сколько из тёмных бездн человеческих душ – душ, поражённых тяжёлым недугом. В мире Хомы Брута везде пороки: воровство, ложь, алчность, невежество, прелюбодеяние, пьянство. Среди них, по Гоголю, самый страшный – безверие, нежелание жить по заповедям Христа. Гибель Хомы – закономерный итог и наглядный пример того, что произойдёт с тем, кто будет вести биологический образ жизни. В мире Хомы Бога нет, он чертит круг – это обращение не к Богу, а к магии. Он читает молитвы, но не обращается к Богу напрямую.
Находясь под защитой магического (по сути, колдовского!) круга, Хома читает молитвы (делает то, что и должен делать примерный христианин) и… творит заклинания (то есть, опять-таки, прибегает к услугам магии). Иначе говоря, Хома не верует до конца в спасительную силу молитвы, за помощью он готов обратиться к тёмным силам. С магией и колдовством он пытается бороться посредством… магии и колдовства.
Вий увидел брешь не в магическом круге, а в душе героя, обнаружил его внутреннюю, духовную уязвимость. Философа демоны даже не успели коснуться: «вылетел дух из него от страха».
Главного героя повести зовут Хомой Брутом, и это тоже заслуживает внимания. Имя героя явно перекликается с именем Фома, которое, в свою очередь, заставляет вспомнить одного из учеников Христа, усомнившегося в воскресении учителя – Фому неверующего. Оправданна ли в произведении Гоголя такая ассоциативная параллель? И дело даже не в том, что в конце повести философ не поверил внутреннему голосу, посмотрел на Вия и погиб. Как и евангельский персонаж, философ Хома не верует в Спасителя, поэтому он, как и его предтеча, вполне заслуженно может быть назван Хомой (Фомой) неверующим. Фамилию для своего героя Гоголь также подобрал вполне намеренно: Брут – в Древнем Риме глава заговора против Юлия Цезаря. По преданию, одним из первых он нанёс ему удар кинжалом. «И ты, Брут!» – изумился его предательству Цезарь. С тех пор имя Брут стало ассоциироваться с предательством. Есть ли что-нибудь общее у римского сенатора и гоголевского героя? Только то, что он совершил предательство по отношению к христианской вере, к Спасителю (не случайно, что Данте в «Божественной комедии» поместил Брута в самый страшный круг ада вместе с предателем Иудой).
Программа свяжет Хому с Фомой, а фамилию сельского философа с именем заговорщика в Древнем Риме?
Есть ли Бог? Для Гоголя – есть.