Мир накрыла снежная скатерть,

Морозным инеем покрылась стена.

Опустела после прихода паперть,

Отзвучала последняя струна.

Звездам мало стало ночного неба.

Собрались волк, лис, белка и зайка.

Рождественский гусь, яблоки и кусочек хлеба —

Стол им накрыла Зима хозяйка.

Вылезла из норки с подарками мышь,

И убежала в новогоднюю метель,

Через лес, через речку, через вечный камыш

Несла Мурке золотую канитель,

По пути потерялась чья-то лодка,

Недонесла кусочек пирога,

Разлилась стёпина водка,

Зато принесла под ёлку Снежку рога…

Утром вернулась и начала ныть:

«Не дай Бог ещё раз символом года быть! „

По ком плачет электрический стул? —

Пугал вечерами я своих подруг —

Это Новогодний маньяк, убийца Манул,

Что ночами на домах инеем рисует круг.

В мысли жителю закрадывается бред,

Человеку не выдержать такой вред.

И плавится, как новогодней свечи воск,

Очередной жертвы Манула мозг…

Виной тому оливье или крепкое вино,

Но в Новый Год приснилось такое кино:

В банк мой лезет какая-то наглая игрушка.

В темноте где-то выстрел — хлопушка.

От страха меня бросает то в холод, то в огонь:

«Мои деньги — кричу ей — не тронь!».

Утром звонок: «Добрый день, мистер Кот,

Поздравляю: Вы теперь банкрот!».

Весело играл в камине огонь,

Мой дом — тепла и уюта причал.

Я словно уставший, но довольный конь,

Лежал, читал и тихонько мурчал…

Всё собрано, надето пальто и шапка,

Нехотя тянется к двери моя лапка,

Потухла последняя свеча,

Меня ждет Дорога из желтого кирпича

Заснеженные ели грустными взглядами провожали вагон.

Последний лист блокнота, словно тлеющея сигарета.

А мысли возвращаются на уютный родной балкон,

Что в зимней метели затерялся где-то.

Остывает крепкий утренний чай,

Мысли снова летят к балкону за тамбур.

И хочется завыть, закричать: «Выручай!

Теперь я не нужен, словно старый топинамбур».

Отогнав старое, возьму следующий блокнот:

Новую жизнь начну в Новый Год.

Где-то город светится витринами,

Где-то воздух пахнет мандаринами…

… Я там, где воздух густой — не шампанское, — вино.

Я там, где ветер и камень меряются силами.

Я там, откуда видно время — падающее домино.

Я там, где горы возвышаются верзилами.

… А там, где ветер бьёт не так хлёстко,

Готовится, будто символ тепла, рождественская клёцка