Отчего же это он «хотел»? Вопрос о привилегиях там вообще не поднимался. Это раз. Ибо одно дело — привилегии, а другое дело — отношение как к такому же человеку, не ниже и не хуже. Он ножками не топотал, требуя назад свой титул и своё состояние.
И второе. Речь идет не о «старых добрых» временах, а о времени, весьма близком к нашему. Когда люди уже стояли на более высокой степени духовного развития — и задавались вопросом о том, справедливо ли любое деление на касты по рождению или по роду занятий.
И третье. Что ни говори, а это история для современников Кальмана, а адаптирована она уже для людей нашего времени. И что — вы видите нечто неправильное в том, что человек цирковой профессии страдал из-за пренебрежительного отношения со стороны людей, которые по сути от него ровно ничем не отличались? Он трудился, он жил честно, он был хорошим, порядочным человеком. Те, кто презирал его, в основной массе были богатые бездельники, которым для поддержки собственного превосходства необходимо было кого-то принижать — именно такого отважного, вечно рискующего храбреца, как он, — и именно потому, что подсознательно они принимали его как соперника и равного. Но им это признавать не хотелось.
По сути, это контраст между «достоинством» показным, формальным, ничем не заслуженным и не подтверждённым — и достоинством истинным, когда человек и правда талантлив, и правда храбр, и правда заслуживает восхищения — делами, а не тем, в какой семье родился.
И в любом случае — одно дело «хочу сидеть на троне, ибо Достоин По Праву», а другое «Не хочу быть презираем просто за то, что зарабатываю своим талантом, а не протираю диван в безделье».
Отчего же это он «хотел»? Вопрос о привилегиях там вообще не поднимался. Это раз. Ибо одно дело — привилегии, а другое дело — отношение как к такому же человеку, не ниже и не хуже. Он ножками не топотал, требуя назад свой титул и своё состояние.
И второе. Речь идет не о «старых добрых» временах, а о времени, весьма близком к нашему. Когда люди уже стояли на более высокой степени духовного развития — и задавались вопросом о том, справедливо ли любое деление на касты по рождению или по роду занятий.
И третье. Что ни говори, а это история для современников Кальмана, а адаптирована она уже для людей нашего времени. И что — вы видите нечто неправильное в том, что человек цирковой профессии страдал из-за пренебрежительного отношения со стороны людей, которые по сути от него ровно ничем не отличались? Он трудился, он жил честно, он был хорошим, порядочным человеком. Те, кто презирал его, в основной массе были богатые бездельники, которым для поддержки собственного превосходства необходимо было кого-то принижать — именно такого отважного, вечно рискующего храбреца, как он, — и именно потому, что подсознательно они принимали его как соперника и равного. Но им это признавать не хотелось.
По сути, это контраст между «достоинством» показным, формальным, ничем не заслуженным и не подтверждённым — и достоинством истинным, когда человек и правда талантлив, и правда храбр, и правда заслуживает восхищения — делами, а не тем, в какой семье родился.
И в любом случае — одно дело «хочу сидеть на троне, ибо Достоин По Праву», а другое «Не хочу быть презираем просто за то, что зарабатываю своим талантом, а не протираю диван в безделье».