Пётр Петрович проснулся поутру печальный. Погода пасмурная, пренеприятная. По приемнику поют песенку попсовую, препротивную — про похоть продажную.

Потянулся, поднялся, пошатываясь (престрашная пытка — похмелье), прошагал по полу полметра… После посмотрел поверху — попятился, перепуганный. По потолку ползал преогромный паук, плетя причудливую паутину.

— Пошто пялишься, придурок, — проговорил паук. — Погода плохая, прячусь.

Пол, потолок поплыли перед Петровичем. Покинутый памятью, пал плашмя.

— Пить плохо! — промолвил поучительно Пашка, пасынок Петровича.

Подойдя поближе, повертел пальцами пульт, придавил плоскую «пуговицу». Паук перестал плести паутину, подлетел, приземлился, повертелся по паласу, после притих.

— Получилось, приятель! — похвалил Пашка паука, похлопав по пластмассе.

Полезное придумал Пронин! Пошарил по помойке, понабирал пластика, пластмассы, проволоки, поколдовал: плоскогубцами пощипал, паяльником попаял, пальцами погнул — получилось паучище. Полдня, поговаривает, провозился, пытался получше построить. Потом подумал, подарил преподавателю: потешьтесь, поиграйтесь, Павел Парамонович.

«Помог, похоже, Пронин — подумал парень, потирая пальцы. — Подарок, поди, пригодился. Поделом Петровичу!».

После, протащив паука по прихожей, припрятал под полками. Поймёт Петрович — прелесть пропадёт. Пусть поначалу поудивляется, попугается. Подумает: перебрал.

Прошло полчаса после Пашкиных проделок. Петрович пошевелился, поднялся, поглядел: потолок пустой. — Померещился проклятый паук, — пробормотал, перекрестившись.

— Прескверно получается! Пора перестать пить пиво по полведра.