Похвалю автора за грамотность. Если не считать нескольких пропущенных запятых и опечатки в слове, написано вполне прилично и качественно. Однако как журналист я привык придираться к деталям, потому «углублюсь в породу», отсеивая полезные руды от песка, чтобы хорошее стало лучше. Рассказ привлек мое внимание.
Говоря кратко, в рассказе описывается противостояние человека и системы – женщины, адвоката мертвых, и мира живых, которых, по ее мнению, становится слишком много, а потому они вытесняют мир мертвых в жажде ресурсов и территории для жизни.
Жизнь в описываемом мире сложная – часто пропадает электричество, отчего, судя по всему, героиню обуревает зверский голод, и она еле добегает до магазина:
«А мои поставщики света то и дело оставляли без него весь район. И тогда приходилось срочно бежать в ближайший магазин закупаться «быстрой едой»» — но при всем том адвокат против постройки новых магазинов, поскольку живые хотят слишком многого. А ей хочется всего лишь поесть, и то моментально. Почему аналогичные желания не прощаются прочим живым, не объяснено.
«Но я сорвала пакет с руки и изо всех сил швырнула на лестницу. Хотелось заорать, и в мыслях моих он звучал, тот вопль, то рычание голодного чудовища, слишком живого, чтобы не хотеть того же, что и остальные живые» – шедевр казуистики, когда госпожа адвокат оправдывает себя тем же, что для прочих живых звучит обвинением.
«Продукты весело и звонко, порой с радостным «чпок» раскалывающихся стеклянных банок покатились по лестнице. Мой обед и ужин» — (на отсутствие аппетита та, кто недовольна растущими запросами живых, не жалуется).
Далее поговорим о мотивах, альтруизме и уважении.
«Я защищаю мертвых и для себя тоже, и это нормально. Но вот, например, меня не защищает никто» – (сетует героиня).
"— Я хочу чего-то не только для себя. — Почему-то захотелось оправдать и человечество. — И другие тоже" – (обратите внимание на написание прямой речи).
Какой видят героиню читатели и окружающие персонажи? «Я старалась им улыбаться — хищно и многообещающе, как, наверное, улыбалась валькирия, забирая людей»
Похоже, по ряду подобных причин ее недолюбливают: «Впрочем, когда я почти сразу отправилась на кухню помогать женщинам с готовкой, никто не возразил».
А уважения адвокату хочется. Не в этом ли корень конфликта и спонтанно возникающей агрессии? «мне хотелось толкнуть ее, ударить, обругать. Да, я защищаю права мертвых… Но похоже, не заслуживаю уважения с их стороны. Вот так новость»
Героиня не терпит оценок от других, зато сама щедро одаривает всех оценками: ее окружают плюгавые субьекты, медлительные продавщицы с нелепыми форменными пуговицами, судьи-предатели, глупые соседки с фантазией и звериными мордочками. Мы видим, что героиня любит судить всех вокруг (хоть она адвокат, а не судья), но способна ли она адекватно оценить саму себя? По ходу рассказа не раз встречаем моменты любования героини идеализированным образом себя самой:
"— Молюсь за тебя, — ответила она, (стоило бы начать новое предложение) голос красивый, как и она сама, белокурая и смуглая, а металл кольчуги только оттеняет эту необычную воинственную красоту" — «Впрочем, наверное, она — это я»
«первым заметила свое отражение в блестящем ковше землемашины. Белокурая. Синие глаза и крылья. Кажется, запах мокрых перьев был моим. Но запах мокрой земли нет» — позвольте спросить, почему героине претит запах мокрой земли, в которой погребены мертвые, чьи могилы она настолько рьяно защищает? И не являются ли ответом на все ее проблемы слова священника: «Отец-Посредник не стирал непристойности, говорил, что-то вроде: «чем больше грязи снаружи, тем ярче свет внутри»» – насколько этот тезис близок адвокату?
Насколько видно из текста, задумываться героиня не любит и не хочет, как и здраво оценивать степень собственной адекватности:
«Только спросил: — Что? Нравится?
— Думать? Нет»
«думать я не могла и не хотела, и сказки пришлись мне для этого в самый раз»
"— Также рекомендуется посетить специалиста по нервическим состояниям…
Рекомендуется — не обязаловка. Могу и не ходить, и не пойду"
И еще к характеристике героини:
«Великий бог Всеприятия! Три дня! Три выходных дня, в которые я могу заниматься, чем хочу!»
И чем же займется наша героиня? Сходит на кладбище в поисках тишины, почитает сказки, чтобы не думать, зайдет к глупой с ее точки зрения соседке, а потом – к судье, у которого праздник, а к праздникам адвокат равнодушна, как равнодушна и к атрибутам праздников:
«К фейерверкам я была равнодушна, а к непорядку — нет»
Можно согласиться с тем, что серьезной женщине не пристало радоваться фейерверкам, но ее отношение к книгам также, мягко говоря, специфическое:
«Книги весили ужасно и страшно воняли, когда горели»
Почтения к ритуалам у адвоката также нет, откуда же появилась фанатичная привязанность к могилам?
"— Только если не придется петь или исполнять еще какой-нибудь пустой ритуал". И как это коррелируется с отношением к похоронам:
«Просто нас, живых, слишком много, на мертвых не остается времени, поэтому обряд похорон занимает от силы двадцать минут, а места на земле не занимает вовсе»
Есть в рассказе и мизансцена настоящих мимов, которые начинают делать и делают жесты – каждый свой, а на губах у них вопросы:
«Он начал делать жест — кинуть неугодную книгу в огонь, но я сделала свой, и книга оказалась уже в моих руках. И новый вопрос на губах»
По прочтении рассказа напрашиваются неутешительные выводы о том, что с точки зрения героини живые люди не заслуживают защиты (странно, почему при этом адвокат сетует, что никто не защищает ее, если она сама живая и защищает мертвых, а не живых), они – вечно алчущие агрессоры, которых стало слишком много, а потому они эгоистически поглощают мир мертвых – мир памяти, которую нужно хранить. Возникает вопрос: неужели после смерти человек автоматически становится святым, средоточием памяти и тому подобное, если при жизни он не представлял собой никакой ценности? И не слишком ли жестоко и небрежно относится адвокат к живым, памятуя о том, что
«С живым человеком легко попрощаться, особенно зная, что скоро снова увидишься». Жизнь слишком коротка, она явно короче смерти.
Похвалю автора за грамотность. Если не считать нескольких пропущенных запятых и опечатки в слове, написано вполне прилично и качественно. Однако как журналист я привык придираться к деталям, потому «углублюсь в породу», отсеивая полезные руды от песка, чтобы хорошее стало лучше. Рассказ привлек мое внимание.
Говоря кратко, в рассказе описывается противостояние человека и системы – женщины, адвоката мертвых, и мира живых, которых, по ее мнению, становится слишком много, а потому они вытесняют мир мертвых в жажде ресурсов и территории для жизни.
Жизнь в описываемом мире сложная – часто пропадает электричество, отчего, судя по всему, героиню обуревает зверский голод, и она еле добегает до магазина:
«А мои поставщики света то и дело оставляли без него весь район. И тогда приходилось срочно бежать в ближайший магазин закупаться «быстрой едой»» — но при всем том адвокат против постройки новых магазинов, поскольку живые хотят слишком многого. А ей хочется всего лишь поесть, и то моментально. Почему аналогичные желания не прощаются прочим живым, не объяснено.
«Но я сорвала пакет с руки и изо всех сил швырнула на лестницу. Хотелось заорать, и в мыслях моих он звучал, тот вопль, то рычание голодного чудовища, слишком живого, чтобы не хотеть того же, что и остальные живые» – шедевр казуистики, когда госпожа адвокат оправдывает себя тем же, что для прочих живых звучит обвинением.
«Продукты весело и звонко, порой с радостным «чпок» раскалывающихся стеклянных банок покатились по лестнице. Мой обед и ужин» — (на отсутствие аппетита та, кто недовольна растущими запросами живых, не жалуется).
Далее поговорим о мотивах, альтруизме и уважении.
«Я защищаю мертвых и для себя тоже, и это нормально. Но вот, например, меня не защищает никто» – (сетует героиня).
"— Я хочу чего-то не только для себя. — Почему-то захотелось оправдать и человечество. — И другие тоже" – (обратите внимание на написание прямой речи).
Какой видят героиню читатели и окружающие персонажи? «Я старалась им улыбаться — хищно и многообещающе, как, наверное, улыбалась валькирия, забирая людей»
Похоже, по ряду подобных причин ее недолюбливают: «Впрочем, когда я почти сразу отправилась на кухню помогать женщинам с готовкой, никто не возразил».
А уважения адвокату хочется. Не в этом ли корень конфликта и спонтанно возникающей агрессии? «мне хотелось толкнуть ее, ударить, обругать. Да, я защищаю права мертвых… Но похоже, не заслуживаю уважения с их стороны. Вот так новость»
Героиня не терпит оценок от других, зато сама щедро одаривает всех оценками: ее окружают плюгавые субьекты, медлительные продавщицы с нелепыми форменными пуговицами, судьи-предатели, глупые соседки с фантазией и звериными мордочками. Мы видим, что героиня любит судить всех вокруг (хоть она адвокат, а не судья), но способна ли она адекватно оценить саму себя? По ходу рассказа не раз встречаем моменты любования героини идеализированным образом себя самой:
"— Молюсь за тебя, — ответила она, (стоило бы начать новое предложение) голос красивый, как и она сама, белокурая и смуглая, а металл кольчуги только оттеняет эту необычную воинственную красоту" — «Впрочем, наверное, она — это я»
«первым заметила свое отражение в блестящем ковше землемашины. Белокурая. Синие глаза и крылья. Кажется, запах мокрых перьев был моим. Но запах мокрой земли нет» — позвольте спросить, почему героине претит запах мокрой земли, в которой погребены мертвые, чьи могилы она настолько рьяно защищает? И не являются ли ответом на все ее проблемы слова священника: «Отец-Посредник не стирал непристойности, говорил, что-то вроде: «чем больше грязи снаружи, тем ярче свет внутри»» – насколько этот тезис близок адвокату?
Насколько видно из текста, задумываться героиня не любит и не хочет, как и здраво оценивать степень собственной адекватности:
«Только спросил: — Что? Нравится?
— Думать? Нет»
«думать я не могла и не хотела, и сказки пришлись мне для этого в самый раз»
"— Также рекомендуется посетить специалиста по нервическим состояниям…
Рекомендуется — не обязаловка. Могу и не ходить, и не пойду"
И еще к характеристике героини:
«Великий бог Всеприятия! Три дня! Три выходных дня, в которые я могу заниматься, чем хочу!»
И чем же займется наша героиня? Сходит на кладбище в поисках тишины, почитает сказки, чтобы не думать, зайдет к глупой с ее точки зрения соседке, а потом – к судье, у которого праздник, а к праздникам адвокат равнодушна, как равнодушна и к атрибутам праздников:
«К фейерверкам я была равнодушна, а к непорядку — нет»
Можно согласиться с тем, что серьезной женщине не пристало радоваться фейерверкам, но ее отношение к книгам также, мягко говоря, специфическое:
«Книги весили ужасно и страшно воняли, когда горели»
Почтения к ритуалам у адвоката также нет, откуда же появилась фанатичная привязанность к могилам?
"— Только если не придется петь или исполнять еще какой-нибудь пустой ритуал". И как это коррелируется с отношением к похоронам:
«Просто нас, живых, слишком много, на мертвых не остается времени, поэтому обряд похорон занимает от силы двадцать минут, а места на земле не занимает вовсе»
Есть в рассказе и мизансцена настоящих мимов, которые начинают делать и делают жесты – каждый свой, а на губах у них вопросы:
«Он начал делать жест — кинуть неугодную книгу в огонь, но я сделала свой, и книга оказалась уже в моих руках. И новый вопрос на губах»
По прочтении рассказа напрашиваются неутешительные выводы о том, что с точки зрения героини живые люди не заслуживают защиты (странно, почему при этом адвокат сетует, что никто не защищает ее, если она сама живая и защищает мертвых, а не живых), они – вечно алчущие агрессоры, которых стало слишком много, а потому они эгоистически поглощают мир мертвых – мир памяти, которую нужно хранить. Возникает вопрос: неужели после смерти человек автоматически становится святым, средоточием памяти и тому подобное, если при жизни он не представлял собой никакой ценности? И не слишком ли жестоко и небрежно относится адвокат к живым, памятуя о том, что
«С живым человеком легко попрощаться, особенно зная, что скоро снова увидишься». Жизнь слишком коротка, она явно короче смерти.