1. Первый кусок принадлежит финальной сцене, а я поняла это лишь при третьей перечитке. Если это было сделано специально, чтобы было непонятно? Но лучше убрать вовсе — либо четче дать принадлежность без намеков. «Было холодно/жарко, пахло машинным маслом, кругом толкались, а Фатима смотрела только на рельсы».
2. К оборванным нитям можно отнести ныне покойного мужа Асият. Уж очень смахивают его приключения по Европе на подготовку к диверсиям. Если так, то гибель жены можно посчитать пусть несправедливым, но возмездием.
3. Финал. Нам все дается от лица Фатимы, она не слишком эмоциональна, но она не может вообще ничего не чувствовать. Можно было пойти двумя путями: либо все же обозначить то, что внутри нее все омертвело, либо дать картинку совершенно со стороны. Тогда отсутствие эмоций ГГ было бы обоснованно (женщина с мертвым лицом копает яму...). Но я все же дала бы какие-то цепучие моменты, к примеру, выпавшую из ткани руку, ту самую руку, к трепетной жилке на которой как любила прижиматься губами Фатима. Чтобы усилить драматизм финала и обосновать теракт. Ну Фатима же могла взорвать себя и не на станции, тогда бы погибла она одна? До этого про теракты не упоминалось, но можно было бы сказать что-то про неверных, которые не заслуживают и т.д.
4. Тема психушки остается тем же не выстрелившим крючком. «После психушки меня можно убедить легко» — очень бы сыграло на контекст.
Рассказ и у теперешнем состоянии заставляет задуматься и переживать, поэтому замечания больше к тому, как усилить.
1. Первый кусок принадлежит финальной сцене, а я поняла это лишь при третьей перечитке. Если это было сделано специально, чтобы было непонятно? Но лучше убрать вовсе — либо четче дать принадлежность без намеков. «Было холодно/жарко, пахло машинным маслом, кругом толкались, а Фатима смотрела только на рельсы».
2. К оборванным нитям можно отнести ныне покойного мужа Асият. Уж очень смахивают его приключения по Европе на подготовку к диверсиям. Если так, то гибель жены можно посчитать пусть несправедливым, но возмездием.
3. Финал. Нам все дается от лица Фатимы, она не слишком эмоциональна, но она не может вообще ничего не чувствовать. Можно было пойти двумя путями: либо все же обозначить то, что внутри нее все омертвело, либо дать картинку совершенно со стороны. Тогда отсутствие эмоций ГГ было бы обоснованно (женщина с мертвым лицом копает яму...). Но я все же дала бы какие-то цепучие моменты, к примеру, выпавшую из ткани руку, ту самую руку, к трепетной жилке на которой как любила прижиматься губами Фатима. Чтобы усилить драматизм финала и обосновать теракт. Ну Фатима же могла взорвать себя и не на станции, тогда бы погибла она одна? До этого про теракты не упоминалось, но можно было бы сказать что-то про неверных, которые не заслуживают и т.д.
4. Тема психушки остается тем же не выстрелившим крючком. «После психушки меня можно убедить легко» — очень бы сыграло на контекст.
Рассказ и у теперешнем состоянии заставляет задуматься и переживать, поэтому замечания больше к тому, как усилить.