Оффтопик*** Мы одни на целом свете
В этом мире мы одни
Только ветер ветер ветер
И огни огни огни
И тут король Артур встал и сошел в залу. Вытащив меч Экскалибур, он возложил его на плечи Ланселота и повелел ему подняться рыцарем.
Дон Кихот пришпорил Росинанта.
Лошадь Александра Македонского звали Буцефал.
И далее, как на душу положит
Так все легко на чистом поле ляжет
И прошлое ушло и не тревожит
Не лижет и не гложет и не вяжет
И все. И оттолкнулись и забыли.
На все забили. Просто надоели
Когда умрем — расскажут: жили-были
А как бы жил я! если б не убили
Оставь ее, мы полетим на волю
Стол ласточка стилет кусочек стали
Прости, я о своем. Из-за него ли?
А мы могли. Но все-таки не стали.
Да нет же, нет, я не ищу покоя
Ну что ты там увидишь пролетая
Над темною заснувшею строкою
Где Огонек и Гаянэ и Гая
На общем информационном поле заказной истерики и истерики незаказной и всевозможных домыслов о том, что дыма без огня не бывает, я вот решил просто вытащить и обнародовать. Просто тупо сюда скопировать. Стихи. Двадцатилетней давности. Стихи без копирайта. Кто автора отгуглит, сразу поймёт, об чём это.
Снег ли идет
Или льют серебро
Выпало белое
Полночь на крыше
Хрупкие скрипки
Светлее и выше
Кончилось злое
Настало добро
Вышло из праха
Вернулось во прах
С долгой разлуки
К родному порогу
Легкий твой Дух
Возвращается к Богу
Только откуда, скажи, этот страх?
Копировать оказалось легко, на удивление легко. Сложно как-то хотя бы комментировать. Да и зачем?
Стихи пузырятся в строке и текут на Восток
Не ориентируюсь и направляю на запах
Я вправо уперся и следует дальний бросок
Налево над городом поверху снова на Запад
Стихи это кровь а строка — я хотел — кровосток
Стихи это кровь и на вкус и на цвет и на запах
И строки как реки текут и текут на Восток
И вспять повернутся и вновь возвратятся на Запад
Как оказывается перспективно, сперва сказать в телевизор, что рабочие за, потом ляпнуть глупость про танк, потом ездить по хозяйским холуям и грузить этих самых рабочих в паровозы. Хорошо хоть не вилами. И стать самым главным. Якобы самым главным на площади двух Франций, восьми Швейцарий или без счёта всяких монако с Лихтенштейнами.
Потом можно орать, что стране нужны не люди с дипломами, а наоборот.
А можно не орать, не грузить, не ляпать.
И наверное нужно.
Мне, например
Остановился недолет
Недолетая перелета
В болоте залегла пехота
Ушла Армения под лед
А за окошком дождик льет
И просыпаться неохота
Но поднимается пехота
И отправляется в полет
Да из болота без билета
Без топора и пистолета
И нет как нет конца войне
А я один я не в пехоте
Я пребываю в недолете
На стыке бытия и не
Это же только кажется, что всё это надолго и надо не рыпаться.
(Полета нет. Окончился полет.
Разбег устал. Полет не начинался.)
Разбег не знал. Полет не намечался.
Разбег устал. И больше устает.
Все дальше от полета отстает.
Отстал, остановился и остался.
Еще не знал, что навсегда расстался.
Разбег бежит. И все. Летит полет.
Полет летит. Разглядывает небо.
Полет уверен, что разбегом не был.
Разбег у кромки поля, чуть дыша,
Остановился. Глаз не поднимает
И горько плачет. И не понимает,
Чем это он полету помешал.
Информационные каналы начали сочинять версии про отъезд. В Израиль. Ну это, как бы… — не дождётесь.
Я отбываю на Родину. Я отбываю на Родине.
В натуре, браток, отбываю. И потому обрываю...
А что ты смандячил кисляк — я и сам одноногий.
И некуда жить, как ни странно, мы оба не плачем,
Не хнычем, не хочем и, впрочем, нимало не значим,
И снег освещенный летел вороному под ноги…
Да я и не взял ничего — налегке собирался.
Да все потерял, разменял — небогата утрата.
А впрочем, браток, отвали, я же выдумал брата.
Давай, отвали, обойдусь, я один пробивался…
А как ты хотел, дурачок, этот мир — рукопашный.
Ты все еще здесь? Отвали, я же выдумал брата.
А впрочем, ты понял, братишка, актерам не страшно,
А вот каскадерам, я думаю, тем страшновато.
Я двигаюсь ощупью, я на лету спотыкаюсь,
Когда волоку за собою тяжелую стаю.
Ты веришь, браток, гадом буду, я даже летаю.
Ты понял, летаю! Но, правда, потом просыпаюсь…
А впрочем, ....., все ....., потихоньку прорвемся.
Когда и куда — я не знаю, ты тоже не знаешь.
Я рылом не вышел. Я вышел лицом. Опознаешь,
Буденовку снимешь. Но поздно… На этом прервемся
Нет, не прервёмся. Потому что: «в чём сила, брат?»
Различье странное, И произносим вслух
Два слова Стадо Вслушайся и Стая
Встают в воображенье вырастая
Количество и поступь и пастух
Но Стадо только первое из двух
Протяжнее светлее легче Стая
Мелькнет свернет сверкнет взлетит растает
Ни шорохом не потревожив слух
Фонетика! А Сути — нет различья
Овечья волчья человечья птичья
Явления по сути побратимы
Определиться Пробуй нет пути
С кем ты? Молчишь И как тут не крути
Значения взаимообратимы.
Некоторые говорят, что надо верить не словам, а делам. И проворачивают делишки.
Наверное считают, что они монстры и они непобедимы.
Прощайте простите просите ну вот опоздали
Пока посчитали подвинулись перешагнули
Без смысла и цели, а просто для рифмы Воздали
Итак опоздали. А дальше решайте — смогу ли
Настанет сказать и легко повернется рука
Смотрите пока мы еще на одном берегу
И зная, что мне даже не разглядеть потолка
Так просто, для вас, понимаете, люди, смогу.
А лошадь Александра Македонского звали Буцефал.
Шорохам тихим
Внимаю, о чем-то грущу
В дверь постучали
Я встану, открою, впущу
О, император,
Я дни провожу свои в страхе
Но этого страха
Тебе никогда не прощу
И тут король Артур встал и сошел в залу. Вытащив меч Экскалибур, он возложил его на плечи Ланселота и повелел ему подняться рыцарем.
Дон Кихот пришпорил Росинанта.
Ветер ищет меня
Ветер рыщет по городу ночью
В ставнях песню поет
И свистит по пустым чердакам
И по крышам домов
Красно-ржавым железом грохочет
И спустившись губами
Приникает к озябшим рукам
Снова ищет меня
Обгоняет и в лица прохожих
Забирается взглядом
По застывшим аллеям звеня
И пугает прохожих
На меня хоть немного похожих
И вглядевшись бросает
И ищет и ищет меня...
«В чём сила, брат? – в Правде»
Все давно уже плоды с деревьев сорваны,
А которые не сорваны — надкушены.
Все равно, куда идти, в какую сторону,
Только вы меня, пожалуйста, не слушайте.
Зря рождавшийся и живший понапрасну,
И рассыпанный совсем, как горстка риса,
Вдруг пойму, что вот, пришел к Экклезиасту,
А Экклезиаст уже написан.
А я ничего не хочу понимать. Я ничему не хочу верить. Я просто читаю стихи. И даже не даю ссылок. Потому что это всё очень легко гуглится.
На дворе скворец клевал
и крошил табак
на тарелочке лежал
грустный пастернак
Доносился ветра свист
веточки дрожали
и упал с березы лист
его ференц звали
А над речкою стоял
невеселый парк
по дорожке там шагал
его звали марк
А скрипач играл играл
спрятавшись на крыше
и шагал себе шагал
выше
выше
выше.
Мы одни на целом свете
В этом мире мы одни
Только ветер ветер ветер
И огни огни огни
И тут король Артур встал и сошел в залу. Вытащив меч Экскалибур, он возложил его на плечи Ланселота и повелел ему подняться рыцарем.
Дон Кихот пришпорил Росинанта.
Лошадь Александра Македонского звали Буцефал.
И далее, как на душу положит
Так все легко на чистом поле ляжет
И прошлое ушло и не тревожит
Не лижет и не гложет и не вяжет
И все. И оттолкнулись и забыли.
На все забили. Просто надоели
Когда умрем — расскажут: жили-были
А как бы жил я! если б не убили
Оставь ее, мы полетим на волю
Стол ласточка стилет кусочек стали
Прости, я о своем. Из-за него ли?
А мы могли. Но все-таки не стали.
Да нет же, нет, я не ищу покоя
Ну что ты там увидишь пролетая
Над темною заснувшею строкою
Где Огонек и Гаянэ и Гая
На общем информационном поле заказной истерики и истерики незаказной и всевозможных домыслов о том, что дыма без огня не бывает, я вот решил просто вытащить и обнародовать. Просто тупо сюда скопировать. Стихи. Двадцатилетней давности. Стихи без копирайта. Кто автора отгуглит, сразу поймёт, об чём это.
Снег ли идет
Или льют серебро
Выпало белое
Полночь на крыше
Хрупкие скрипки
Светлее и выше
Кончилось злое
Настало добро
Вышло из праха
Вернулось во прах
С долгой разлуки
К родному порогу
Легкий твой Дух
Возвращается к Богу
Только откуда, скажи, этот страх?
Копировать оказалось легко, на удивление легко. Сложно как-то хотя бы комментировать. Да и зачем?
Стихи пузырятся в строке и текут на Восток
Не ориентируюсь и направляю на запах
Я вправо уперся и следует дальний бросок
Налево над городом поверху снова на Запад
Стихи это кровь а строка — я хотел — кровосток
Стихи это кровь и на вкус и на цвет и на запах
И строки как реки текут и текут на Восток
И вспять повернутся и вновь возвратятся на Запад
Как оказывается перспективно, сперва сказать в телевизор, что рабочие за, потом ляпнуть глупость про танк, потом ездить по хозяйским холуям и грузить этих самых рабочих в паровозы. Хорошо хоть не вилами. И стать самым главным. Якобы самым главным на площади двух Франций, восьми Швейцарий или без счёта всяких монако с Лихтенштейнами.
Потом можно орать, что стране нужны не люди с дипломами, а наоборот.
А можно не орать, не грузить, не ляпать.
И наверное нужно.
Мне, например
Остановился недолет
Недолетая перелета
В болоте залегла пехота
Ушла Армения под лед
А за окошком дождик льет
И просыпаться неохота
Но поднимается пехота
И отправляется в полет
Да из болота без билета
Без топора и пистолета
И нет как нет конца войне
А я один я не в пехоте
Я пребываю в недолете
На стыке бытия и не
Это же только кажется, что всё это надолго и надо не рыпаться.
(Полета нет. Окончился полет.
Разбег устал. Полет не начинался.)
Разбег не знал. Полет не намечался.
Разбег устал. И больше устает.
Все дальше от полета отстает.
Отстал, остановился и остался.
Еще не знал, что навсегда расстался.
Разбег бежит. И все. Летит полет.
Полет летит. Разглядывает небо.
Полет уверен, что разбегом не был.
Разбег у кромки поля, чуть дыша,
Остановился. Глаз не поднимает
И горько плачет. И не понимает,
Чем это он полету помешал.
Информационные каналы начали сочинять версии про отъезд. В Израиль. Ну это, как бы… — не дождётесь.
Я отбываю на Родину. Я отбываю на Родине.
В натуре, браток, отбываю. И потому обрываю...
А что ты смандячил кисляк — я и сам одноногий.
И некуда жить, как ни странно, мы оба не плачем,
Не хнычем, не хочем и, впрочем, нимало не значим,
И снег освещенный летел вороному под ноги…
Да я и не взял ничего — налегке собирался.
Да все потерял, разменял — небогата утрата.
А впрочем, браток, отвали, я же выдумал брата.
Давай, отвали, обойдусь, я один пробивался…
А как ты хотел, дурачок, этот мир — рукопашный.
Ты все еще здесь? Отвали, я же выдумал брата.
А впрочем, ты понял, братишка, актерам не страшно,
А вот каскадерам, я думаю, тем страшновато.
Я двигаюсь ощупью, я на лету спотыкаюсь,
Когда волоку за собою тяжелую стаю.
Ты веришь, браток, гадом буду, я даже летаю.
Ты понял, летаю! Но, правда, потом просыпаюсь…
А впрочем, ....., все ....., потихоньку прорвемся.
Когда и куда — я не знаю, ты тоже не знаешь.
Я рылом не вышел. Я вышел лицом. Опознаешь,
Буденовку снимешь. Но поздно… На этом прервемся
Нет, не прервёмся. Потому что: «в чём сила, брат?»
Различье странное, И произносим вслух
Два слова Стадо Вслушайся и Стая
Встают в воображенье вырастая
Количество и поступь и пастух
Но Стадо только первое из двух
Протяжнее светлее легче Стая
Мелькнет свернет сверкнет взлетит растает
Ни шорохом не потревожив слух
Фонетика! А Сути — нет различья
Овечья волчья человечья птичья
Явления по сути побратимы
Определиться Пробуй нет пути
С кем ты? Молчишь И как тут не крути
Значения взаимообратимы.
Некоторые говорят, что надо верить не словам, а делам. И проворачивают делишки.
Наверное считают, что они монстры и они непобедимы.
Прощайте простите просите ну вот опоздали
Пока посчитали подвинулись перешагнули
Без смысла и цели, а просто для рифмы Воздали
Итак опоздали. А дальше решайте — смогу ли
Настанет сказать и легко повернется рука
Смотрите пока мы еще на одном берегу
И зная, что мне даже не разглядеть потолка
Так просто, для вас, понимаете, люди, смогу.
А лошадь Александра Македонского звали Буцефал.
Шорохам тихим
Внимаю, о чем-то грущу
В дверь постучали
Я встану, открою, впущу
О, император,
Я дни провожу свои в страхе
Но этого страха
Тебе никогда не прощу
И тут король Артур встал и сошел в залу. Вытащив меч Экскалибур, он возложил его на плечи Ланселота и повелел ему подняться рыцарем.
Дон Кихот пришпорил Росинанта.
Ветер ищет меня
Ветер рыщет по городу ночью
В ставнях песню поет
И свистит по пустым чердакам
И по крышам домов
Красно-ржавым железом грохочет
И спустившись губами
Приникает к озябшим рукам
Снова ищет меня
Обгоняет и в лица прохожих
Забирается взглядом
По застывшим аллеям звеня
И пугает прохожих
На меня хоть немного похожих
И вглядевшись бросает
И ищет и ищет меня...
«В чём сила, брат? – в Правде»
Все давно уже плоды с деревьев сорваны,
А которые не сорваны — надкушены.
Все равно, куда идти, в какую сторону,
Только вы меня, пожалуйста, не слушайте.
Зря рождавшийся и живший понапрасну,
И рассыпанный совсем, как горстка риса,
Вдруг пойму, что вот, пришел к Экклезиасту,
А Экклезиаст уже написан.
А я ничего не хочу понимать. Я ничему не хочу верить. Я просто читаю стихи. И даже не даю ссылок. Потому что это всё очень легко гуглится.
На дворе скворец клевал
и крошил табак
на тарелочке лежал
грустный пастернак
Доносился ветра свист
веточки дрожали
и упал с березы лист
его ференц звали
А над речкою стоял
невеселый парк
по дорожке там шагал
его звали марк
А скрипач играл играл
спрятавшись на крыше
и шагал себе шагал
выше
выше
выше.