Петро продрал глаза и покосился на окно. В едва открывшийся глаз нещадно било солнце, и он поспешно зажмурился, но было поздно.
Кошка, что сидела на подоконнике, уже заметила, как проснулся хозяин, запрыгнула на него и принялась топтаться по спине, громко мурчать и кусать за ухо.
— Сгинь, нечисть! — попытался отмахнуться Петро, но куда там. За десять лет жизни вместе кошка изучила повадки хозяина и запросто увернулась от лениво дёрнувшейся руки.
— Сгинь! — повторил Петро и перевернулся на бок. Он, в отличие от кошки, за собой никаких повадок не замечал, и каждое утро удивлялся и возмущался, когда она начинала кусать его за нос. Как и на это утро.
— Ах, что б тебя!
Петро, так и не открывая глаз, сел на кровати и потянулся, зевнул. Пошарил ногами по полу, отыскивая тапки. Наконец, когда ноги погрузились в лапти, с потягиванием было окончено, а кошка отпихнута в сторону, он открыл глаза, да так и замер в зевке.
Дома не было. Во всяком случае, половины дома. А ещё половины печки, четверти стола, большей части огорода и телеги с лошадью. Животное, правда, вскоре обнаружилось неподалёку, мирно щипавшее траву, но вот телега испарилась.
— Мяяяяу!
Петро опустил голову, уставился на кошку. Ту совершенно не волновала пропажа хозяйства. Настало утро, человек проснулся, значит, пора завтракать.
Петро глянул на печку. Еда, в виде хвостов, голов и прочих остатков рыбы, что там сушились, по иронии уцелела вся.
— Мяу!
Кошка заметила взгляд и подбежала к печке. Сама еду она не таскала никогда, поручая это дело человеку. А человек, хоть и пребывал в состоянии обалдевания, по выработанной за десять лет привычке подошёл к печке, сорвал пару голов и бросил животинке. Та ответила урчанием, за которым последовал хруст.
Вместе с этим пришёл в себя Петро, окончательно уразумев, что это ему не снится и не привиделось.
— Утра вам, сэй. Пусть длятся долго ваши дни на земле.
Петро повернул голову и увидел мужчину в шляпе и плаще.
— И ваши тоже, сэй, — выдал он машинально. Взгляд опустился ниже и остановился на двух револьверах на поясе.
Мужчина осмотрел избу, задержавшись на срубах, покачал головой.
— Мир рухнул, — произнёс он.
— Рухнул, — согласился Петро. Посмотрел на дома неподалёку, половина из которых выглядела не лучше его собственного. Ему ещё повезло, срез прошёл не через него. Не то, что у соседа Ивана. Тот проснулся, глядь — а от жены только рука по локоть и осталась.
— Но надо же его кому-то латать, — вздохнул Петро и пошёл в сарай за инструментами.
Конкурс
Петро продрал глаза и покосился на окно. В едва открывшийся глаз нещадно било солнце, и он поспешно зажмурился, но было поздно.
Кошка, что сидела на подоконнике, уже заметила, как проснулся хозяин, запрыгнула на него и принялась топтаться по спине, громко мурчать и кусать за ухо.
— Сгинь, нечисть! — попытался отмахнуться Петро, но куда там. За десять лет жизни вместе кошка изучила повадки хозяина и запросто увернулась от лениво дёрнувшейся руки.
— Сгинь! — повторил Петро и перевернулся на бок. Он, в отличие от кошки, за собой никаких повадок не замечал, и каждое утро удивлялся и возмущался, когда она начинала кусать его за нос. Как и на это утро.
— Ах, что б тебя!
Петро, так и не открывая глаз, сел на кровати и потянулся, зевнул. Пошарил ногами по полу, отыскивая тапки. Наконец, когда ноги погрузились в лапти, с потягиванием было окончено, а кошка отпихнута в сторону, он открыл глаза, да так и замер в зевке.
Дома не было. Во всяком случае, половины дома. А ещё половины печки, четверти стола, большей части огорода и телеги с лошадью. Животное, правда, вскоре обнаружилось неподалёку, мирно щипавшее траву, но вот телега испарилась.
— Мяяяяу!
Петро опустил голову, уставился на кошку. Ту совершенно не волновала пропажа хозяйства. Настало утро, человек проснулся, значит, пора завтракать.
Петро глянул на печку. Еда, в виде хвостов, голов и прочих остатков рыбы, что там сушились, по иронии уцелела вся.
— Мяу!
Кошка заметила взгляд и подбежала к печке. Сама еду она не таскала никогда, поручая это дело человеку. А человек, хоть и пребывал в состоянии обалдевания, по выработанной за десять лет привычке подошёл к печке, сорвал пару голов и бросил животинке. Та ответила урчанием, за которым последовал хруст.
Вместе с этим пришёл в себя Петро, окончательно уразумев, что это ему не снится и не привиделось.
— Утра вам, сэй. Пусть длятся долго ваши дни на земле.
Петро повернул голову и увидел мужчину в шляпе и плаще.
— И ваши тоже, сэй, — выдал он машинально. Взгляд опустился ниже и остановился на двух револьверах на поясе.
Мужчина осмотрел избу, задержавшись на срубах, покачал головой.
— Мир рухнул, — произнёс он.
— Рухнул, — согласился Петро. Посмотрел на дома неподалёку, половина из которых выглядела не лучше его собственного. Ему ещё повезло, срез прошёл не через него. Не то, что у соседа Ивана. Тот проснулся, глядь — а от жены только рука по локоть и осталась.
— Но надо же его кому-то латать, — вздохнул Петро и пошёл в сарай за инструментами.