Отсутствие мотивации персонажей, как веяние современной конкурсной прозы.
На повестке дня в нашем литературном кружке «Пиши и строй» рассказ «Расстояние покоя». Прочитал рассказ вслух заслуженный плотник 5-го разряда Семён Степанович. Семён Степанович – человек сложной судьбы: к чтению художественных произведений он приступил совсем недавно, приобщившись к литературе, после изрядно прожитых лет. Простим же его простодушный подход и наивность, которую он испытывал, делясь с нами своими впечатлениями. Значит, вот что поведал Степанович:
— Название хорошее, поди, как «Зона комфорта» только красивше. Сразу привлекает внимание, хочется достать рулетку и померить от себя и до прораба. Не меньше метра, а лучше и два, – провёл он перед собой невидимую черту. – Тогда я спокоен.
— А что по сюжету? – спросили мы. – Степанович, как тебе Герка, главная героиня?
На лицо Степановича легла тень:
— Не верю, ребята, так в жизни не бывает. Не может Герка ненавидеть всех, потому что в детстве к ней приставали мальчики, и она, испугавшись за себя, толкнула подругу в колодец. Ну не верю я! Представьте, если бы я в детстве, после каждой разбитой по моей вине коленке или губе друга убивался бы до конца дней своих, не попадая молотком по гвоздю, когда собирал опалубку. Да у меня все пальцы были бы в бинтах! А представьте, что меня накурившиеся девочки хватали так, что я захотел сбросить друга в колодец? Или просто не мог убежать. И ладно произошло, девочку нашли, и она ничего не поломала, не стала калекой, и… убиваться всю жизнь?! Стереть себе память, утратить её, как в «Мементо» или «Джонни Мнемоник»… Да ну вы что, ребята? Это же несерьёзно. И почему она встречалась с молодыми людьми, как ни в чём не бывало, если у неё был такой стресс? И что было дальше с теми мальчишками? Их не нашли и не наказали? Во всём обвинили бедную девочку? Ох, дела… А вы, что скажете, ребята?
Мы сидели молча, переваривая слова Степановича. Вдруг вскочил плиточник Сеня. Его глаза горели, лицо пылало, в зубах топорщилась спичка.
— Да ничего вы, Степанович, не понимаете, — сказал он. – Вы посмотрите, как образно написано, как Сергей красиво ухаживает за девушкой, балансируя во френдзоне на одной пятке. Это же чистой воды поэзия, замороженная в прозе! Какие образы, чувства, экспрессия! Поиски карусели спустя двадцать лет, да это не хуже, чем продолжение «Твин Пикса» через двадцать пять! Вы, Степанович, старый ворчун и пессимист. Смотрите на мир ширее!
Степанович потупился и умолк. Ему стало стыдно. Сеня прав, он молод и прочитал больше книжек. К чёрту, эту мотивацию, логику и жизненный опыт. Художественная литература имеет широкую «зону комфорта» и «целевую аудиторию». В конце концов, чем он лучше Сени со своим мнением? Да ни чем.
— Ребята, поступил новый заказ, — сказал мастер, не отрываясь от смартфона. – Идите уже работать, литераторы вы мои хорошие.
Заседание литературного кружка «Пиши и строй» было перенесено на неопределённый срок, по причине обстоятельств непреодолимой силы…
Отсутствие мотивации персонажей, как веяние современной конкурсной прозы.
На повестке дня в нашем литературном кружке «Пиши и строй» рассказ «Расстояние покоя». Прочитал рассказ вслух заслуженный плотник 5-го разряда Семён Степанович. Семён Степанович – человек сложной судьбы: к чтению художественных произведений он приступил совсем недавно, приобщившись к литературе, после изрядно прожитых лет. Простим же его простодушный подход и наивность, которую он испытывал, делясь с нами своими впечатлениями. Значит, вот что поведал Степанович:
— Название хорошее, поди, как «Зона комфорта» только красивше. Сразу привлекает внимание, хочется достать рулетку и померить от себя и до прораба. Не меньше метра, а лучше и два, – провёл он перед собой невидимую черту. – Тогда я спокоен.
— А что по сюжету? – спросили мы. – Степанович, как тебе Герка, главная героиня?
На лицо Степановича легла тень:
— Не верю, ребята, так в жизни не бывает. Не может Герка ненавидеть всех, потому что в детстве к ней приставали мальчики, и она, испугавшись за себя, толкнула подругу в колодец. Ну не верю я! Представьте, если бы я в детстве, после каждой разбитой по моей вине коленке или губе друга убивался бы до конца дней своих, не попадая молотком по гвоздю, когда собирал опалубку. Да у меня все пальцы были бы в бинтах! А представьте, что меня накурившиеся девочки хватали так, что я захотел сбросить друга в колодец? Или просто не мог убежать. И ладно произошло, девочку нашли, и она ничего не поломала, не стала калекой, и… убиваться всю жизнь?! Стереть себе память, утратить её, как в «Мементо» или «Джонни Мнемоник»… Да ну вы что, ребята? Это же несерьёзно. И почему она встречалась с молодыми людьми, как ни в чём не бывало, если у неё был такой стресс? И что было дальше с теми мальчишками? Их не нашли и не наказали? Во всём обвинили бедную девочку? Ох, дела… А вы, что скажете, ребята?
Мы сидели молча, переваривая слова Степановича. Вдруг вскочил плиточник Сеня. Его глаза горели, лицо пылало, в зубах топорщилась спичка.
— Да ничего вы, Степанович, не понимаете, — сказал он. – Вы посмотрите, как образно написано, как Сергей красиво ухаживает за девушкой, балансируя во френдзоне на одной пятке. Это же чистой воды поэзия, замороженная в прозе! Какие образы, чувства, экспрессия! Поиски карусели спустя двадцать лет, да это не хуже, чем продолжение «Твин Пикса» через двадцать пять! Вы, Степанович, старый ворчун и пессимист. Смотрите на мир ширее!
Степанович потупился и умолк. Ему стало стыдно. Сеня прав, он молод и прочитал больше книжек. К чёрту, эту мотивацию, логику и жизненный опыт. Художественная литература имеет широкую «зону комфорта» и «целевую аудиторию». В конце концов, чем он лучше Сени со своим мнением? Да ни чем.
— Ребята, поступил новый заказ, — сказал мастер, не отрываясь от смартфона. – Идите уже работать, литераторы вы мои хорошие.
Заседание литературного кружка «Пиши и строй» было перенесено на неопределённый срок, по причине обстоятельств непреодолимой силы…