Такое ощущение, что писал начинашка. Вроде бы и по-русски, но ску-у-у-учно… Автор решил утопить читателя в бесконечных повторах, подробностях, диалогах ниачём, типа:

— Привет.

— Привет.

— Как дела?

— Нормально.

— Как погода?

— Ничего.

— Эх.

— Ах.

Вот он:

— Мне пора, — сказала Катя.

— Уже? — удивился Вадим.

— Уже.

— Ну, иди.

— Ага. Пока.

— Лёше привет передавай!

— Обязательно передам.

А ещё, автор очень любит протоколировать, как героиня пряталась за яблонями, как год за годом пряталась за яблонями, и да, козодой. Если через два абзаца автор не скажет про козодоя — абзацы написаны зря. Я понимаю, что это типа стилистические типа повторы, но… Ощущение не припева хитовой песенки, а заевшей пластинки.

Повторы про яблони, про Козодоя, подробности про пушкина-лермонтова, блокнот, ноутбук, яблони, козодой…

Шашлыки жарили вечером на берегу реки. В тёмно-синей бездне воды отражались тонкие берёзы, к берегам прибилась тина. В поле белела церковь Покрова. Катя помогла нарезать овощи, аккуратно выложила их на тарелке, и поскольку больше дел не нашлось (за шашлыками следили Вадим с другом, а картошкой занималась Люда) села на берегу, в зеленую высокую траву, спустила босые ноги в бегущую прохладную воду.

Купола сверкали золотом.

Катя вспомнила, как года четыре назад они с Лёшей приезжали сюда. Четыре года — в следующем пел козодой к разлуке.

Почти сочинение «как я провёл лето». Катя и Люда готовили шашлыки. В поле белела церковь. В центральном банке пересчитывали курс доллара на завтра. А потом на Катю нахлынули воспоминания. И да, козодой!

Всё в одну кучу, и совершенно бессвязно.

Четыре года Катя ждёт козододя, предаётся суевериям, тоскует по Лёше, стенает, что мол, разлука, разлука, разлука, и вдруг на ровном месте:

Кате было совестно. Она помнила, как Вадим подошёл к ней после выпускного в девятом классе и предложил встречаться. Катя тогда потупилась, покраснела и сказала, что ездила недавно в Москву записываться на подготовительные курсы (да и вообще родители хотят, чтобы последние два года она в столице отучилась), а там встретила мальчика Лёшу. Словом, Катя будет с Лёшей встречаться, а с Вадимом — никак. Вадим молча выслушал, чуть подумал, развернулся и ушёл сгорбленной спиной. И до этого лета они почти не общались. Кате — стыдно. Одно дело обманывать любопытных соседок, которые суют нос не в своё дело. Скажешь им правду, а они завалят советами, сочувствием, нотациями, мнениями… А Вадим — не такой.

А в августе на деревню опустилась жара. Катя едва могла дышать. И уехала. В Москву. К Лёше.

В квартире — пыльно, душно, затхло. Первым делом Катя распахнула окна, затем стала мыть полы. Ботинки Лёши стояли в углу, куртка висела на крючке. Вечером Катя накрывала на стол: две тарелки, две чашки. Одну съела. Одну выпила. Оставшуюся еду переложила в баночку и убрала в холодильник. Второй чай унесла в спальню и выпила сидя за компьютером.

То есть, собралась и уехала-таки к Лёше есть там тарелки и чашки. Потому что в августе стало жарко.

Уехала к Леше, помыла полы, съела одну тарелку или чашку, потом второй чай выпила за компьютером.

А потом она пошла в туалет, почистила зубы и… Чего же автор про это не написал? Надо было написать, а то не верю…

В общем, какое-то бессистемное перечисление подробностей из Катиной жизни. Бессистемное потому, что автор не знает, как ему передать мысль, и берётся перечислять всё из Катиной жизни, что только приходит в голову, что получилось придумать. Может быть, полагая, что оно как-то относится к центральной идее. Может быть, если четыре раза подряд написать про соседок, про яблони, перемежая их с какими-то другими событиями из Катиной жизни, упомянуть про шашлыки, и тут же как бы невзначай немного рассказать про Вадима — это как-то поможет понять основную мысль.

А всё одно — композиции нет. Последовательности изложения мысли нет.

Денис вдруг признался, у него есть девушка. Он просто хотел сравнить её с другими, посмотреть, какие ещё есть, вдруг где-то получше. Та девушка — капризная, скандальная, его не понимает. Он любит её за то, что та была девственницей, когда они познакомились.

А это уже святой наивняк пошёл… Хотя, нельзя сказать, что так быть не могло, но всё равно выглядит как-то надуманно, как отговорка, автор и так всеми силами придумывает события Катиной жизни, надо было придумать и что-то, почему у Кати любовь не складывается, когда за ней ухаживал Вадим, и куда-то исчез таинственный Лёша…

Вечером января Кате позвонила подруга Ирка.

Откуда у девицы, которая 4 года пряталась в яблонях с ноутбуками и цитатами из высокой литературы, и всё ждала козодоя, ещё и какая-то подруга? Автор так старательно выписывал яблони, соседок, козодоя, май-август, жару и лёшины вещи, особенно повторяя про соседок и яблони, а про Ирку ничего не было, и вдруг она как гром среди ясного неба…

 

Потом появляется Андрей. И очередные повторы:

— Конечно, — согласилась Катя. «Конечно» само сорвалось с языка. Катя не планировала заводить знакомства и присесть Андрею за её столик разрешила из вежливости, из-за переполненности кафе. Словом, вероятность отказа была выше, но пресловутое «конечно» само слетело с языка.

Одно дело — скрывать правду от прежних знакомых, другое дело — открыто врать человеку, который ничего о тебе не знает.

Другое дело должно быть легче, когда о тебе ничего не знают — легче врать.

Еле добрался до финала:

— Привет, Катя! — сказал Лёша. Он был брит налысо и носил ту же одежду, что и в их последнюю встречу, когда к ним ночью приехала полиция, когда рухнул Лёшин теневой бизнес.

Протяжно, по-жабьи запел козодой.

Осподя… И это ради этой анекдотичной концовки автор меня столько времени промурыжил?

В тюрьме сидел, значит? А чего это Катя передачки ему не носила, всё страдала, вздыхала, мутила с другими парнями, обманывала себя…

 

И да, всю эту историю можно было бы рассказать короче и интереснее, но автор не нашёл другого способа дать понять, что прошло пять лет, кроме как занудно-заунывно перечислять все события этих самых пяти лет, плавно нагнетая страсти рассказами о том, что Катю уволили, и всё стало незачем — в том числе и учеников учить. Ну да, зачем, не интересно же им. А детям всегда не интересно, каждое поколение взрослые ворчат, что у детей одни игры на уме. Не убедительно.

Автор не научился писать о чувствах, потому что автор ошибочно думает, что если он суть проблемы изложит быстро, то ему не поверят, что это рассказ об ожидании. Наверное, автор правда пытался обмануть самого себя, потому что когда посаженного человека ждут, ему передачки носят, интересуются, сколько ещё сидеть осталось, а не на козодоев всё валят.

 

Короче — невнятно.