И снова автор долго запрягает, но быстро едет. В лирическом вступлении явно есть лишние моменты, вроде этого:

загаженная разным мусором река умирала. Эта река разбудила во мне грустные воспоминания. Я присел на прохладную землю, посмотрел на надгробную плиту и как-то, как мне самому показалось, печально улыбнулся.

Река в нём разбудила воспоминания? А не то, что он пришёл к могиле? Ведь начал с того, что каждый год приходит к могиле, так и логично продолжить о том, почему приходит, а не ссылаться на реку, дескать, если бы не она, я бы не вспомнил, почему я здесь и что тут делаю.

Насчёт дальнейшего — соглашусь с уже высказавшимися — рассказ простоват. Я бы даже сказал — слишком простоват, потому что как-то странно выглядит эта история — человек с замечательнейшими характеристиками совершил преступление, и всё подтвердил, и ни у кого не возникло никаких подозрений, что что-то тут может быть и не просто так? Короче говоря — то, как Василия Ивановича осудили, описано слишком не правдоподобно.

И автор проблему этой неправдоподобности решает просто — он пересказывает ситуацию очень общими словами, мол, на суде всё подтвердил.

Да, и никого это не удивило, никто на суде не спросил — зачем?

Обычно в таких случаях проводят следственные эксперименты, уж в ходе такого эксперимента вскрылись бы подробности, что на сына Василия Ивановича напали, что он его защищал…

Кстати говоря, автор настолько ушёл от описания этих подробностей, что на деле и читатель не понимает, а как было дело? Пересказ директриссы:

Они возвращались поздним вечером. Конечно, на улицах в это время небезопасно, вот и им не посчастливилось: им встретились три хулигана, если можно их так называть. Для них это слишком мягкое название. Они начали угрожать мальчику. Прежде всего, они угрожали мальчику, потому что не видели в нём угрозы. Угрожали слабому существу, которое не способно было им ответить. Но отец-то всё видел! И уж он-то был способен постоять за себя и за своего сына. Вначале он сделал им замечание, но они не послушали его. А потом… потом один из них начал бить сына Василия Ивановича.

Как-то всё топорно.

Как это хулиганы оскорбили мальчика, который шёл с папой? Как это папа позволил, чтобы при нём начали бить его сына? Он что, в сторонке стоял и смотрел, а потом, как лесник, который ждёт, пока браканьер срубит побольше ёлок, чтобы вкатить ему побольше штраф, подошёл и вмешался?

С пересказа Маргариты Петровны всё выглядит именно так.

Здесь нужно было придумать ситуацию позаковыристее, действительно поставить Василия Ивановича в такое положение, где его правота отнюдь не очевидна.

А ведь придумать было не так сложно.

Начиная с того, что описать совсем другую ситуацию, например, что на сына напали в отсутствии отца, он узнал об этом потом и вспылил, не смог сдержаться, когда пошёл поговорить с обидчиками, те вели себя нагло и вызывающе, от чего на любящего отца нашло состояние аффекта.

В конце концов, можно сделать так, что у одного из хулиганов было слабое сердце, и Василий Иванович не собирался его убивать, хулиган сам умер не вынеся тяжёлого для себя разговора.

Можно обыграть вариант, что хулиганы — были дети богатых и влиятельных родителей, которые в итоге и решили исход суда.

Короче, придумать чего-нибудь для убедительности, чтобы в ситуацию, в безвыходность положения, можно было бы поверить, а Василия Ивановича, оказавшегося в этой ситуации — понять.

А так… Так я даже не знаю, сочувствовать ли этому Василию Ивановичу, не смотря на всю его доброту? Говорят, серийные маньяки тоже такие — в семье да на людях — сама доброта, а вот по ночам…

Короче говоря, понимаю что хотел сказать автор, понимаю, какую проблему хотел обыграть, но любая ситуация в жизни требует индивидуального подхода, а тут, для индивидуального подхода явно не хватает вводных.

 

Автору пожелаю в будущем получше продумывать свои истории.