Он вздрогнул, когда увидел, что (и кто) его ждёт в погребе. Знал, что от их невидимого и вездесущего врага можно ждать любых, самых зловещих видений, которые от реальности и не отличишь. Понимал, что не зря трактирщик совершенно потерял рассудок. Готовился встретиться с мрачными порождениями чужого враждебного ума. А встретился со своими собственными.
Отец. Самый жуткий человек из всех, кого он знал. Которого боялся почти до судорог — все бесконечные годы, что жил с ним под одной крышей. Который чёрт знает зачем решил завести себе сына. Уж точно не затем, чтобы любить как кровь от своей крови, плоть от плоти. Ричард не знал — зачем. Но боялся его не то что умом — нутром. Всю жизнь.
Невольно вздрогнув на пороге, у входа в погреб, он задел тыльной стороной ладони о дверной косяк, ушиб костяшки пальцев. Это вернуло его к реальности, которую он уже не мог видеть, но отлично помнил. В погребе темнота. Кровь. Обезглавленные трупы. И он сам сейчас стоит у двери, вглядываясь во что-то одному ему видное.
Чувство страха противник может внушить — в этом Ричард уже успел убедиться и теперь сильно опасался, что точно так же это существо может внушить боль. Впрочем, напомнил он себе, чем сильнее боишься, тем крепче его контроль над тобой.
Мужчина, похожий на его отца — теперь Ричард видел, что всего лишь очень похожий — неотрывно смотрел ему в лицо. Маг длинно выдохнул, заставляя себя ответить таким же внимательным взглядом.
— Не могу не отдать тебе должное, — сказал он. — Ты не только вытащил на поверхность всё то, чего я боюсь до дрожи. Ты ещё и устроил так, что на костёр меня отправляет не кто-нибудь, а отец, по которому самому давно уже инквизиция плачет. Оригинальности тебе не занимать. Послушай. Не откажи в просьбе напоследок. Я хочу спросить тебя кое о чем. Немного удовлетворить любопытство перед тем, как умереть — не такое уж большое одолжение, верно?
— Моих спутников тебе опасаться вряд ли стоит, — добавил он после секундной паузы. — Они отлично знают, что если попробуют обрушить громы и молнии на тебя, то угробят и меня заодно.
Он вздрогнул, когда увидел, что (и кто) его ждёт в погребе. Знал, что от их невидимого и вездесущего врага можно ждать любых, самых зловещих видений, которые от реальности и не отличишь. Понимал, что не зря трактирщик совершенно потерял рассудок. Готовился встретиться с мрачными порождениями чужого враждебного ума. А встретился со своими собственными.
Отец. Самый жуткий человек из всех, кого он знал. Которого боялся почти до судорог — все бесконечные годы, что жил с ним под одной крышей. Который чёрт знает зачем решил завести себе сына. Уж точно не затем, чтобы любить как кровь от своей крови, плоть от плоти. Ричард не знал — зачем. Но боялся его не то что умом — нутром. Всю жизнь.
Невольно вздрогнув на пороге, у входа в погреб, он задел тыльной стороной ладони о дверной косяк, ушиб костяшки пальцев. Это вернуло его к реальности, которую он уже не мог видеть, но отлично помнил. В погребе темнота. Кровь. Обезглавленные трупы. И он сам сейчас стоит у двери, вглядываясь во что-то одному ему видное.
Чувство страха противник может внушить — в этом Ричард уже успел убедиться и теперь сильно опасался, что точно так же это существо может внушить боль. Впрочем, напомнил он себе, чем сильнее боишься, тем крепче его контроль над тобой.
Мужчина, похожий на его отца — теперь Ричард видел, что всего лишь очень похожий — неотрывно смотрел ему в лицо. Маг длинно выдохнул, заставляя себя ответить таким же внимательным взглядом.
— Не могу не отдать тебе должное, — сказал он. — Ты не только вытащил на поверхность всё то, чего я боюсь до дрожи. Ты ещё и устроил так, что на костёр меня отправляет не кто-нибудь, а отец, по которому самому давно уже инквизиция плачет. Оригинальности тебе не занимать. Послушай. Не откажи в просьбе напоследок. Я хочу спросить тебя кое о чем. Немного удовлетворить любопытство перед тем, как умереть — не такое уж большое одолжение, верно?
— Моих спутников тебе опасаться вряд ли стоит, — добавил он после секундной паузы. — Они отлично знают, что если попробуют обрушить громы и молнии на тебя, то угробят и меня заодно.