Маг встретил Антонио кривой усмешкой, которая, впрочем, заметно горчила. Слышать о себе «труповод» было для него почти равнозначно смертному приговору. Не будь в винном погребке пары обезглавленных мертвецов, не будь где-то поблизости того, кто, по всей вероятности, их и обезглавил — Ричард не остался бы здесь и секунды. Но мертвецы были тут как тут, а присутствие их предполагаемого убийцы он мог, сосредоточившись, ощутить, хотя и смутно. И его друг инквизитор не мог отсюда уйти, а раз так — Ричард не мог тоже.
— Изрядно же мы влипли, дружище, — сказал маг.
Почему-то он не задумывался раньше, что Антонио точно так же, как и он сам, несёт на себе тяжкое бремя — быть не тем, кого в нем видят другие люди. И точно так же слышит о себе порой самые нелестные вещи. И, вероятно, время от времени ходит по лезвию ножа.
— Видите ли, я было подумал, что эта служанка, возможно, не видела казнь, не бесновалась на площади вместе с толпой — и поэтому она сейчас здесь, а не делась куда-то вместе со всем остальным населением деревни. Впрочем, все остальные сейчас, может быть, просто попрятались в страхе по домам.
Маг оглянулся на Марию, оставшуюся стоять в паре шагов от стола.
— К сожалению, я немного смыслю в знаках и символах, — добавил он, обернувшись снова к Антонио. — Есть, конечно, некоторые общепринятые или общеизвестные вещи. Но я обычно имею дело с сущностями, а не с символами.
Пожалуй, эти слова должны были немало удивить инквизитора. Магическое искусство, тем более такое изощренное, как некромантия, предполагает использование сложных ритуалов. Но, похоже, Ричард прекрасно обходился без них.
Маг встретил Антонио кривой усмешкой, которая, впрочем, заметно горчила. Слышать о себе «труповод» было для него почти равнозначно смертному приговору. Не будь в винном погребке пары обезглавленных мертвецов, не будь где-то поблизости того, кто, по всей вероятности, их и обезглавил — Ричард не остался бы здесь и секунды. Но мертвецы были тут как тут, а присутствие их предполагаемого убийцы он мог, сосредоточившись, ощутить, хотя и смутно. И его друг инквизитор не мог отсюда уйти, а раз так — Ричард не мог тоже.
— Изрядно же мы влипли, дружище, — сказал маг.
Почему-то он не задумывался раньше, что Антонио точно так же, как и он сам, несёт на себе тяжкое бремя — быть не тем, кого в нем видят другие люди. И точно так же слышит о себе порой самые нелестные вещи. И, вероятно, время от времени ходит по лезвию ножа.
— Видите ли, я было подумал, что эта служанка, возможно, не видела казнь, не бесновалась на площади вместе с толпой — и поэтому она сейчас здесь, а не делась куда-то вместе со всем остальным населением деревни. Впрочем, все остальные сейчас, может быть, просто попрятались в страхе по домам.
Маг оглянулся на Марию, оставшуюся стоять в паре шагов от стола.
— К сожалению, я немного смыслю в знаках и символах, — добавил он, обернувшись снова к Антонио. — Есть, конечно, некоторые общепринятые или общеизвестные вещи. Но я обычно имею дело с сущностями, а не с символами.
Пожалуй, эти слова должны были немало удивить инквизитора. Магическое искусство, тем более такое изощренное, как некромантия, предполагает использование сложных ритуалов. Но, похоже, Ричард прекрасно обходился без них.