— Блин! Сарафан покатил! Хоть бы долбан намылить, подымить. Колбасит ни с децил в натуре… — доносились стоны из крошечной прихожей, где на полу лежала Лада. Даниил слушал причитания уже третий час подряд, находясь в глубоком раздумье. И это было только начало. Сам он едва словил приход, но жомба уже не осталось и следовало что-то замутить. А мутить-то было уже не с чего. К тому же постоянно требовалось добирать, а последний кокс оказался жареный. У сестренки практически был хронический жрач, и та начинала переламываться.

— Дай жмыхнуть песка, падла! Сгоняй к резиденту, может демика даст… – прервал его мысли жалобный стон. Даниил не выдержал.

— Не сбивай! У меня умняк катит. Демик — полный фуфел, Тебе жало саморуба гнездить некуда, а ты заколесить хочешь.

— Ну так порусач с децил… — не унималась та. Даниил далее не слушал. Он знал, что в ближайшее время сам будет в том же состоянии, коли не словит приход. Требовалось срочно что-то делать. Лада окончательно пробитая, у нее поискуха полная. Да и у него тоже.

— Ладно – выдал он, махнув рукой. – Похилял я к плантатору. Бабла нет, может котлы промажу.

Даниил посмотрел на свои часы, в виде знака радиации – последнее, что можно было обменять на дозу, в отсутствие денег. Стоны из коридора прекратились, и в дверях появилась тощая, бледная девочка в короткой юбчонке.

— Правда! Даня, надыбай апера банку, я тебя потом в свой байбл внесу…

Даниил не стал слушать пустые обещания. Он знал, что когда Лада примет дозу, она начисто забудет про свой дневник. К тому же он шел за дозой не столько для нее, сколько для себя. Тем временем Лада подошла к нему, тихонько прижалась всем телом, так, что он почувствовал бугорки ее груди.

— Будь осторожен, наверху менты зверствуют.

Даниил молча отстранился от Лады, подальше от птичьего греха, открыл массивную дверь их подземного убежища и полез наверх, на встречу черной дыре солнца.