— Мне помнится это игра на время, — раздраженно заговорила Джейн, — кто быстрее достигнет центра Лабиринта — тот и выиграл, а мы и так медленно двигались, а теперь и вовсе остановились.

Звучит так, будто они в лабиринте уже половину пути прошли, а они всего-то за угол зашли.

 

Мара, глядя, как мучается генерал, пытаясь снять рубашку с поврежденной руки, присела рядом с ним.

Один глагол завсегда лучше двух.

 

При помощи Мары генерал достал руку из рукава и теперь аккуратно постукивал по ней пальцем.

Чью руку? Звучит так, словно она отдельно.

 

— О, избавь меня от пустых проповедей. — Джейн начинала терять терпение, — Никому не дозволено верно истолковывать подобные знаки судьбы, даже если он имеет талант их разглядеть

Судя по первым двум частям, это на нее не похоже. Вообще впечатление, что это другой человек. Люди меняются, но не в один же момент.

 

Лидеры первых испытаний редко оказываются победителями. Об этом все знают, поэтому рекордов никто не ставит.

Это предложение ни в контексте всего абзаца не ясно, ни отдельно. Они стараются не выделяться на общем фоне, или никто на хорошо стартовавших не делает ставки?

 

Гримаса боли исчезала с лица цзы’дарийца по мере того, как укорачивался по кругу подол платья землянки, превращаясь в достаточно длинный бинт.

Именно достаточно  Вот так вот на глаз ясно, и очень важно для повествования.

 

Свалив его в сторонку, как мешок с ненужным мусором, тяжело дыша и обливаясь потом, на пол уселись Джейн и Мара.

Формулировку не очень.

 

Со стороны могло показаться, что это вовсе и не двери, а металлический элемент декора.

Похоже на навязывание готового мнения, вместо описания.

 

Мара сидела от Джейн по другую сторону туши свирша и не проявляла инициативы.

Вообще, остается неясным, каких он размеров.

 

Джейн оставляли на металле теплые следы, которые тут же испарялись.

Влажные следы?

 

Осыпая дверь градом толчков и пинков, американке удалось добиться внятной ширины прохода внутрь комнаты, но встретили её не ласково.

Внятная ширина прохода внутрь комнаты. ???

 

Сначала Джейн подумала, что внутри еще одна дверь — настолько плотное было плетение у занавеса из металлических колец — именно он мешал нормально открыть дверь.

Невозможно понять с первого раза, и маловероятно, что среднестатистический читатель будет перечитывать.

 

Узкий луч света выхватывал из мрака очертания металлолома.

Металлолом это металлолом. Эти же предметы явно были созданы с конкретной целью. Да и вообще, словосочетание «очертания металлолома»… даже и не знаю, что это могло бы быть.

 

— Я умею с ней договариваться, — Цзы’Наола погладил Мару по щеке, — чтобы не мешала.

Если не очень внимательно следить за знаками препинания, можно подумать, что Цзы'Наола погладил девушку по щеке, чтобы эта самая щека ему не мешала.

 

Отстранив сломанную руку, цзы’дариец другой рукой обнял Мару, усаживая её поудобнее.

О своих руках и ногах не говорят.

 

— Прости, так как я бы хотел это сделать, я не могу.

Смысл этого предложения становится ясен где-то через абзац… а до того поход на «тык-мык». Прочитала раза три, и подумала, что просто косячок прокрался-спрятался.

 

По телу Мары прошла судорога, выгибая его дугой.

Не очень красиво получилось. К тому же, тут можно было бы сказать: выгибая ее дугой  Ну, Мару. Лучше переформулировать.

 

— Потому что видеть тебя нагой и не желать невозможно, — выстраивая цепочку из легких поцелуев, он спустился от ушка, в которое это нашептывал, до ложбинки на груди, снова вызывая у Мары дрожь.

— Возьми мою рубашку, — повторил генерал уже гораздо настойчивее.

Стоило бы одним абзацем. Ведь прямая речь одному и тому же принадлежит.

 

Джейн вернулась в тот момент, когда Мара надевала подарок генерала.

Короче.

 

Затем ручки из фильма ужасов вытолкнули длинный обрезок металлической трубы и канистру с водой.

 

Лучше: руки. А то и не знаешь, то ли дверные ручки представить, то ли шариковые.

 

Вторая дверь так же оказалась открытой, и за ней обнаружился очередной коридор.

Тут не ясно, вторая, это если считать первой ту, за которой Джей ловила кайф, или они открыли первую, а за ней вторая, через тамбурочек.

 

К тому же неясно, почему было выбрано это время для повествования. Уже свершившийся шаг.

 

— Десять метров, дамы, — напомнил им цзы'дариец из-за второй двери, и обеим пришлось последовать за ним.

Ну, не из-за первой же! Мы помним, куда он ушел.