Поиски были вознаграждены крупными, с палец, и жирными беловатыми неядовитыми личинками. Как ни странно, собственный организм мне не пришлось перебарывать, видимо, он посчитал живых шевелящихся личинок естественной пищей, поскольку никакого отторжения не вызвал ни их внешний вид, ни запах, ни даже шевеление на языке — только здоровый аппетит. Личинок оказалось великое множество — я не просто утолила голод, а хорошо наелась, а они всё ещё оставались. Значит с голоду, скорее всего, не пропаду.

Завтрак составили уже знакомые корнеплоды, крупные бурые с розовыми прожилками личинки, найденные в лесной подстилке, и насекомые.

Почти сразу выяснилось, что вокруг ручья в изобилии встречаются бурые с зелёными пятнами хвостатые лягушки, самые крупные из которых размерами достигают моего кулака. Они оказались не просто съедобными, а очень вкусными: с нежным и слегка горьковатым мясом и двумя тонкими полосками жира по бокам брюшка.

Зато параллельно удалось отыскать довольно большие плоды неопределённой формы, которые сами по себе ввиду отвратительного вкуса пищевой ценности не представляли, но в них часто встречались многочисленные белые личинки. Очищенные от головы и большей части внутренностей (а они легко вынимались при отрывании головы) личинки оказались вполне приятного вкуса.

На деревьях со сладкими сахаристыми плодами часто встречались бурые, зелёные и красновато-золотистые ящерицы, достигающие иногда метровой длины (две трети которой приходилось на хвост) и пары килограммов веса. Кстати, длиннохвостые рептилии во время ливня становились малоактивны, добыть их в это время не составляло труда, а мясо обладало нежным вкусом, чем-то напоминая нежирную курятину.

Но поскольку местный живой мир очень богат, даже при отбраковке, из-за несъедобности по разным причинам, трёх четвертей найденных неядовитых продуктов, оставшихся хватало, чтобы не просто не голодать, а получать полноценное питание.