К вопросу о тяжести таланта.

(На роман лежит отдельный компромат. Но часть мыслей из общей рецензии отразилась и здесь).

«Наша индивидуальность, находящая отражение в культуре, не имеет очевидного прикладного значения, однако её наличие является критическим для нашей способности функционировать как общество».

Американский профессор Кит Уайт.

Писатели Мастерской, несомненно, – собрание талантливых людей. Да, их книги не изданы. Но они также мучимы своим талантом, как любой известный автор. Они пишут, не надеясь на успех, они пытаются, толком не понимая своего предназначения, достучаться своими историями до совершенно глухих современников. Даже не понимая значения своего творчества. Необходимо время и длительные периоды рефлексии, чтобы понять – «Для чего я пишу? Почему я так мучаюсь?»

Литература – это непрерывный диалог человечества с самим собой. И ведут его талантливые люди. Они открыты миру настолько, что готовы даже пережить встречи с любыми недоброжелателями. И ничего с собой талантливые люди сделать не могут. Они говорят гадости по поводу своих текстов, они возмущаются, когда гадости говорят другие, кричат, стенают, отключают профили, но не понимают — они дефектные люди, не способные жить бездумными головами общего стада.

Потому что они – проводники мыслей, идей той цивилизации, которая их породила. Они никогда не смогут жить по-другому. Талант – это проклятие.

Представленный для разбора текст – показателен именно в этом ключе.

Герой, не в состоянии обрести свободу, подготовлен к жизни в ментальной тюрьме. Хотя и очень престижной тюрьме. Герой Стив терпит унижения, боль, смерти и, грубо говоря, постоянное «пользование» сильными мира того. Не владея собой в метаморфозах, герой злится, рвёт и мечет, но не может вырваться из тяжких оков. Временами теряет себя как личность, вдруг просыпается, начинает самостоятельно действовать, терпит наказания. В работе, навязанной создателем, во всех этих заданиях, герой ищет возможности отрыва от контроля.

Разве это не мы с вами в нашей жизни? Разве не напоминает это нашу повседневность, нашу борьбу с Левиафаном, готовым поглотить нас, как только мы дадим слабину. Разве мы с вами не боремся каждый день с тотальным контролем, ментальным изнасилованием, затрагивающим глубины нашего подсознания?

Именно в этой аутентичности, неприкрытой правдивости персонажа Стива – ценность писателя Акротири. Писатель нюхом чует положение дел в проявлениях цивилизации, хотя, возможно не может их сформулировать. Не может выразить предельное возмущение временем общего упадка. И, как результат, — истязает Стива вновь и вновь.

Третируя свой талант, Акротири создаёт великолепные, одни из лучших, описания среди авторов Мастерской.

В тексте, предоставленном под разбор — сцена «жратвы» вампира написана настолько убедительно, что чувствуешь буквально на языке вкус и тепло крови.

Два слова и мы слышим и стук камешков, и звук ссыпающейся земли.

«Дракон образовался перед ним, взял за плечо и, подметая Стивом мелкие камешки и небрежно приложив экзекутора о косяк, вышел в естественный туннель — пещеру.

Стив, поскуливая, кое-как поймал землю ногами. Тогда дракон выпустил его. Стив ещё раз упал, поднялся и повлёкся следом».

Всё! Ничего не надо. Мелкая деталь обрисовала беспомощность персонажа, силу дракона, неумолимость движения. Браво.

А это «перемещение»!

«Стив вскинул голову, судорожно вздохнул и, сцепив руки, подошёл вплотную к дракону. Дракон улыбнулся одними губами и обнял Стива, прижав его к себе. И они провалились. Тьма мигнула и осталась. Шёл дождь. Они были посреди ночи в поле, поросшим редкими кустиками».

 

Автор обладает и своим собственным метафорическим языком, необычным, резким:

«Остатки сна в тот же момент трусливо сбежали».

«Свободный день погиб в буквах приказа».

«Стив сплюнул ядовитые замечания по поводу перерослых ящериц».

Сила Акротири, как писателя, – в отличном знании биологии, в особой материальности взгляда. (Я в своих текстах начала к миру принюхиваться, прислушиваться и пробовать его на зуб, благодаря описаниям Акротири). Описания натуралистичны. Но художественны ли? Несут ли в себе задачу построения целостного мира или всего лишь детали несуществующего пазла? Не могу пока определиться.

Далёк до полного сформирования и образ Стива. Правильно отметили и Берман, и Ротгар: неясно из предоставленного текста – к чему все страдания и унижения? К чему они ведут? Какого Стива они для нас строят?

К чему в характере, образе и целях Стива встреча с Драконом? Как она изменила его?

Никак. Стив был зол. И таким и остался. Ротгар это почуял, но не стал точно формулировать. Да. Читателя не устраивает любой сюжет, в котором герой не вынес для себя чего-то важного, бОльшего, чем картинки, которые он увидел.

Ожидалось от встречи с драконом появления новых способностей, от вынашивания яйца – новых эмоций. Пляска драконов в любовном полёте с точными, ёмкими описаниями, где она?

Была возможность познать мир дракона шире, мистичнее, но Стив слишком напуган, чтобы воспользоваться такой уникальной возможностью, и распаляемый интерес читателей, совершенно справедливо, падает. Персонаж перестаёт нравиться, вызывает недоумение.

Вот ведь, была свобода, открылись миры, Дракон благосклонен! А Стив отстраняется от процесса, прячется в глубинах сознания, а Автор быстренько сворачивает то действо, которое в этом тексте должно было стать жемчужиной, открытием, озарением для читателя.

«Дракон сказал, что он согласен на его маленький реванш, так как для яйца ментальное присутствие Стива необязательно, и Стив в благости неведения словно проспал всё это время, ощущая только лёгкое шевеление своего костюма».

Обманули! Да. Да. Обманули.

Зачем так долго нагонять страху? (Кстати, очень умело). Зачем так обманывать ожидания?! «Где одежда? Где сумка?» — вот всё, о чём думает Стив.

Где целый кусок мира, ёлки?! Где трепетные прикосновения к чешуе любовника? Где томление в животе самки, в которой зарождается Вселенная?!

 

Любая метаморфоза должна приводить к новой части существа героя. Любое насилие – либо должно порождать гибель личности, либо делать личность крепче, например, на пути к мести. Но никак не создавать впечатление нудной подёнщины по уничтожению интереснейшего приключения.

Талант подобен прыщу на лице. Его надо либо удалить, либо дать прорваться. Акротири, обладая литературным даром, занимается тем, что постоянно расковыривает блаженную рану. И я её понимаю. Мир далёк от гармонии. Зло, нет, скорее Сила, в текстах Акротири выглядит более собранной, решительной, может действовать дипломатично. Но это повсюду в окружающем нас мире.

Дракон – антагонист Стива в этом отрывке – получился значительно лучше. Он умудрился договориться с самим неподкупным Джи! Он безнаказанно вырвал себе право создать собственный мир и использовать Стива.

Прекрасно, что он предстает в человеческом облике. (Кстати, согласна с Берманом. Тоже сразу же возникла картинка в голове – Дракон очень похож на героя фильма «Дракон» Захарова). Акротирин Дракон хорош в своей брутальности и целеустремлённости. Он опасен и интересен нам.

НО где же его драконья ипостась? Каким контрастом к человеческому облику она могла зазвучать в этом тексте! Нет, всё смято. Автор мыслями Стива снижает ценность произошедшего:

«Как только Стив приобрёл человеческие черты, дракон его выкинул у горы с порталом и исчез развлекаться со своим яйцом».

Всё?! Нет, только не это! Верните Дракона! Я хочу знать об этом существе больше! В этом тексте надо было уже рассказать о нём многое.

Возникает недоумение в момент воспоминаний о предыдущих делах с Драконом. Вскользь упоминается негатив, полученный в результате встреч.

Ладно. Можно додумать, что там случилось на самом деле.

НО!

«Однако дракон использовал императорского экзекутора совершенно иным способом».

Каким способом? Таким же, как и собирается? Вот это следует раскрыть, тем более в свете событий в отрывке. Не гуманно оставлять читателя в прострации.

Вот это утверждение тоже сбивает с толку читателя:

«Забор тянулся направо и налево, за забором маячили силуэты каких-то коров». Каких коров?! Необычных, обычных, зелёных?

В плане литературного языка, несомненно, из текста «вываливаются», не сказать «раздражают», следующие словесные формы, которые снижают уровень текста:

— «планета необитаема, хотя пригодна к жизни, находится где-то в глухой заднице»,

— Стива протащило по коридору и со всей дури стукнуло о входную дверь.

И так далее. Но это легко устраняется при вычитке и на общий смысл событий не влияет.

Можно придраться к технологиям.

«Стив вылез из постели и дотащился до пульта связи».

Мы, в наше время, пользуемся аппаратами связи и управления, позволяющими не вставать с кровати.

Слово «драконша», считаю, не уместно для текста, в котором рвётся плоть и льётся кровь.

 

Но всё это мелочи, по сравнению со скомканным концом и огромным, но не раскрытым, потенциалом отрывка, чем Автора и пеняю.

 

Уверена, что история Стива всё же станет явлением и доживёт до своего совершенства. Настаиваю на дальнейшей работе с этим текстом. Ибо тем, чем закончит Стив, скорее всего, закончит и наша цивилизация.