Ну. события предполагают быть интересными. Почему-то кажется, что время не современное, а какое-то 800-х годов. Странно.
Далее моя интерпретация прочитанного в экспромте:
ОффтопикЯ проснулась ранним утром, ненавидя белый свет.
Рядом бабушка с Николью, доктор психотерапевт.
Ненавижу их всех вместе, ненавижу никого.
Ведь они вгоняют гвозди в крышку гроба моего.
Чувство злобы утроилось, когда стали говорить.
Бабка заново пыталась меня кашей накормить.
Вновь помыть меня пытались, одевать и причесать.
Чтобы выйти из квартиры свежим воздухом дышать.
Меня это раздражало, я бесилась словно зверь.
Сжавши зубы материлась, и захлопывала дверь.
Я металась словно в клетке, и кидалась на родню.
Что унять меня пыталась, с криком: «мать е…и твою!»
Пятый день с ума сходила, помню в обморок упав.
Что-то видно зацепила, жутко морду ободрав.
И сверкаючи фингалом, что размером с полщеки,
По утрам всегда вставала как пить дать не с той ноги.
Этот доктор приземленный, пусть хоть психотерапевт,
Взгляд имеет отрешенный, и ума как видно нет
Коль надел костюм убогий, темной клеткою раскрас,
Да еще зализан волос, сразу видно — пи…ас.
«Как здоровье?», — чмо с проплешью мне вопросы задает.
Сразу слету отвечаю: «А тебя это е…т?»
Все внутри меня бесилось, сердце рвалось из груди.
Как сапожник материлась, я же дама, черт возьми!
Вдруг подумалось с опаской: «Если в дурку отвезут?
Там поставят мне диагноз так, что замуж не возьмут.»
Кое-как угомонилась, чмо налаживал контакт:
«Ты от скуки веселилась? Расскажи, чего не так?»
Нет, ну это уже слишком. Это скука? Твою мать!
Бабка рядышком притихла, начала оху…вать.
Я смогла себя взять в руки, прикусив слегка язык.
А потом проговорила: «Шел бы на х…, ты, старик!»
И с какой-то красной розой, вмиг взбегаю на чердак.
Слышу бабка с докторишкой говорят: «Чего не так?»
Доктор был самоуверен, а теперь растерян весь.
«Ох какая агрессивность! Не пойму, зачем я здесь?
И куда меня послали, вспомнить тоже не могу.
Я, наверно, вашей внучке в дурку ехать предложу».
Ляпнул, видно, не подумав, да и мог ли думать он?
Бабка сразу спохватилась: «Ты с ума сошел? Гондон!
Ты куда мою-то внучку хочешь, падла, увезти?
Щас я дам свободу чувству! Лучше на х… уходи!»
Я в укрытии сидела, тихо так, на чердаке,
Представляла, как бабуля держит скалку в кулаке.
Под горячую-то руку ей не стоит попадать,
Докторишка в оправданье что-то начал лепетать:
«Вы меня не так понЯли, я не то хотел сказать..,»
Но бабулю в это время лучше не перебивать.
Растопырив шире ноги, подперев рукой бока,
Бабка всей своей фигурой походила на быка.
И уже спустя секунду, что-то жалобно скуля,
Докторишка вышиб двери от мощнейшего пинка.
Я спустилась из укрытья, и к бабуле подошла.
У нее слеза скатилась, с ней поплакала и я.
Тут Николь из кухни вышла, водки литр принесла.
Мне все было ненавистно, я хлебнула из горла.
Бабка тоже с нетерпеньем присосалась, отпила,
А Николь… ну эта вечно каждый день была пьяна.
И уже через минуту нас пробило на хи-хи.
Это было так угарно, веселуха, черт возьми!
— Ой, вы видели, как этот… носом в двери… ха-ха-ха.
Лучше б, баба, докторишку, ты пустила из окна.
Бабка тоже гоготнула: «Да уж, тот еще фричок»
Я аж водкой поперхнулась: «Крут несчастный старичок»
Долго вместе гоготали, и катались на полу.
Я так в жизни не смеялась, забоялась что помру.
Бабка тоже поутихла, и Николь пришла в себя.
И повисла гробовая, словно в склепе тишина.
— Тебе надобно уехать – вдруг бабуля говорит –
Не дадут тебе покоя, прав был доктор паразит.
Я поежилась немного, вспоминая что к чему,
Как хотела стать звездою, адвокатом, сесть в тюрьму…
А прославилась случайно, в катастрофе в городке
От нее фингал имею, что висит на голове.
И меня все узнавали, тормозили на углу.
Но автографы не брали… не понятно почему.
Тут Николь еще вмешалась, предложение внесла.
Чтоб я не сопротивлялась, в ее домик жить пошла.
Это был совсем не скромный, трехэтажный особняк.
В общем, папа у Николи был, как видно, не дурак…
Рядом бабушка с Николью, доктор психотерапевт.
Ненавижу их всех вместе, ненавижу никого.
Ведь они вгоняют гвозди в крышку гроба моего.
Чувство злобы утроилось, когда стали говорить.
Бабка заново пыталась меня кашей накормить.
Вновь помыть меня пытались, одевать и причесать.
Чтобы выйти из квартиры свежим воздухом дышать.
Меня это раздражало, я бесилась словно зверь.
Сжавши зубы материлась, и захлопывала дверь.
Я металась словно в клетке, и кидалась на родню.
Что унять меня пыталась, с криком: «мать е…и твою!»
Пятый день с ума сходила, помню в обморок упав.
Что-то видно зацепила, жутко морду ободрав.
И сверкаючи фингалом, что размером с полщеки,
По утрам всегда вставала как пить дать не с той ноги.
Этот доктор приземленный, пусть хоть психотерапевт,
Взгляд имеет отрешенный, и ума как видно нет
Коль надел костюм убогий, темной клеткою раскрас,
Да еще зализан волос, сразу видно — пи…ас.
«Как здоровье?», — чмо с проплешью мне вопросы задает.
Сразу слету отвечаю: «А тебя это е…т?»
Все внутри меня бесилось, сердце рвалось из груди.
Как сапожник материлась, я же дама, черт возьми!
Вдруг подумалось с опаской: «Если в дурку отвезут?
Там поставят мне диагноз так, что замуж не возьмут.»
Кое-как угомонилась, чмо налаживал контакт:
«Ты от скуки веселилась? Расскажи, чего не так?»
Нет, ну это уже слишком. Это скука? Твою мать!
Бабка рядышком притихла, начала оху…вать.
Я смогла себя взять в руки, прикусив слегка язык.
А потом проговорила: «Шел бы на х…, ты, старик!»
И с какой-то красной розой, вмиг взбегаю на чердак.
Слышу бабка с докторишкой говорят: «Чего не так?»
Доктор был самоуверен, а теперь растерян весь.
«Ох какая агрессивность! Не пойму, зачем я здесь?
И куда меня послали, вспомнить тоже не могу.
Я, наверно, вашей внучке в дурку ехать предложу».
Ляпнул, видно, не подумав, да и мог ли думать он?
Бабка сразу спохватилась: «Ты с ума сошел? Гондон!
Ты куда мою-то внучку хочешь, падла, увезти?
Щас я дам свободу чувству! Лучше на х… уходи!»
Я в укрытии сидела, тихо так, на чердаке,
Представляла, как бабуля держит скалку в кулаке.
Под горячую-то руку ей не стоит попадать,
Докторишка в оправданье что-то начал лепетать:
«Вы меня не так понЯли, я не то хотел сказать..,»
Но бабулю в это время лучше не перебивать.
Растопырив шире ноги, подперев рукой бока,
Бабка всей своей фигурой походила на быка.
И уже спустя секунду, что-то жалобно скуля,
Докторишка вышиб двери от мощнейшего пинка.
Я спустилась из укрытья, и к бабуле подошла.
У нее слеза скатилась, с ней поплакала и я.
Тут Николь из кухни вышла, водки литр принесла.
Мне все было ненавистно, я хлебнула из горла.
Бабка тоже с нетерпеньем присосалась, отпила,
А Николь… ну эта вечно каждый день была пьяна.
И уже через минуту нас пробило на хи-хи.
Это было так угарно, веселуха, черт возьми!
— Ой, вы видели, как этот… носом в двери… ха-ха-ха.
Лучше б, баба, докторишку, ты пустила из окна.
Бабка тоже гоготнула: «Да уж, тот еще фричок»
Я аж водкой поперхнулась: «Крут несчастный старичок»
Долго вместе гоготали, и катались на полу.
Я так в жизни не смеялась, забоялась что помру.
Бабка тоже поутихла, и Николь пришла в себя.
И повисла гробовая, словно в склепе тишина.
— Тебе надобно уехать – вдруг бабуля говорит –
Не дадут тебе покоя, прав был доктор паразит.
Я поежилась немного, вспоминая что к чему,
Как хотела стать звездою, адвокатом, сесть в тюрьму…
А прославилась случайно, в катастрофе в городке
От нее фингал имею, что висит на голове.
И меня все узнавали, тормозили на углу.
Но автографы не брали… не понятно почему.
Тут Николь еще вмешалась, предложение внесла.
Чтоб я не сопротивлялась, в ее домик жить пошла.
Это был совсем не скромный, трехэтажный особняк.
В общем, папа у Николи был, как видно, не дурак…
(конец первой части)