Лирическая героиня внезапна и противоречива. Посетовав, что проклятая мигрень лишила ее единственной радости – возможности думать, тут же загрузила читателя результатами этого самого думанья.
Смайлы в тексте с претензией на художественность (и не говорите, что без) – моветон и признак неумения отображать свои переживания посредством русского литературного.
В целом текст звучит очень по-юношески. Максимализмом и неясными сетованиями, что
Оффтопик«мир бывает нечувствительным и черствым,
что благородным образцам соответствует не шибко
или требованьям высшим отвечает не вполне.
Черт с ним! Не отвечает, и черт с ним.
Но почему в таком количестве, во всяком переулке,
изначально бесконечно и как раз по отношению ко мне?»
М.Щербаков «Австралия»
Думать… А зачем собственно? Большинство людей вокруг почти никогда этого не делают.
Да полноте. Думают люди, думают, и не так уж их мало. Можете считать меня оптимистом или до пяти.
Что делать? Кто виноват? Извечные вопросы русского человека.
В ответ в голову лезет извечный Куприн со своими прекрасностями:
Совсем в нем отсутствуют те внешние черты унылости, удрученности, роковой подавленности, безысходности, непонятости миром — словом, всего того, что французы считают выражением «ам сляв» (славянская душа), и к чему их энергичный инстинкт относится брезгливо.
Ну что… есть такое в нас, тут автор прав.
В целом, ощущение от текста, как от личного дневника. Так может быть, и требует от автора определенной смелости или высокого градуса отчаяния.
Держитесь, автор. Мир не так трагичен, как мы о нем думаем.
Утешительным бонусом для всех — стиш из МП. Всем — доброго!
ОффтопикПосмотри сюда, посмотри мой друг, ты услышишь песню других округ, из тебя исчезнут озноб, испуг, опадая горючей сажей. Посмотри, квартиры стучат дверьми, из-под старых балок смеется мир, замирая – мелко, на краткий миг, ожидая – а что ты скажешь? Наступает лето, летит тепло, и ложится свет на копну волос, ты идешь, бормочешь себе под нос что-то там про гулять и пенья. И ты правда хочешь идти, плясать — почему, а ты и не знаешь сам, и сверкает солнце на небесах, будто маленький яркий пенни.
А бывало раньше сугроб, гроза, из окна глядят не твои глаза, и хотелось выйти, собрать рюкзак и бежать до далеких Нарний… Ты все тлел и жался, как тень к стене, и мечтал порвать паутину дней…
А теперь глядишь – этот мир в окне оказался отличным парнем.
Оказалось, это так просто, брат, наплевать на ворох былых утрат и вдохнуть чарующий аромат опаленных закатом скверов. Убежать из тлена и немоты, воплощать украдкой свои мечты… И сказать Вселенной простое «ты» вместо глупых и скучных «сэров». Побежать вперед, забывая все, пусть игривый город тебя несет, если ты так ловко его просек, что ему никуда не деться. Ты идешь и ловишь обрывки нот, выпиваешь Колу, как сладкий мед, а вокруг все ходит, шумит, живет, словно бьется большое сердце. Проживать все громче – как шум копыт, поднимая вихрем сухую пыль, поменять свой старый привычный быт на большую цветную небыль. И теперь твой мир – на сухой траве, где сидишь ты сонный и пьешь глинтвейн, и глядишь, как мерно цветет рассвет на холсте золотого неба.
что благородным образцам соответствует не шибко
или требованьям высшим отвечает не вполне.
Черт с ним! Не отвечает, и черт с ним.
Но почему в таком количестве, во всяком переулке,
изначально бесконечно и как раз по отношению ко мне?»
М.Щербаков «Австралия»
А бывало раньше сугроб, гроза, из окна глядят не твои глаза, и хотелось выйти, собрать рюкзак и бежать до далеких Нарний… Ты все тлел и жался, как тень к стене, и мечтал порвать паутину дней…
А теперь глядишь – этот мир в окне оказался отличным парнем.
Оказалось, это так просто, брат, наплевать на ворох былых утрат и вдохнуть чарующий аромат опаленных закатом скверов. Убежать из тлена и немоты, воплощать украдкой свои мечты… И сказать Вселенной простое «ты» вместо глупых и скучных «сэров». Побежать вперед, забывая все, пусть игривый город тебя несет, если ты так ловко его просек, что ему никуда не деться. Ты идешь и ловишь обрывки нот, выпиваешь Колу, как сладкий мед, а вокруг все ходит, шумит, живет, словно бьется большое сердце. Проживать все громче – как шум копыт, поднимая вихрем сухую пыль, поменять свой старый привычный быт на большую цветную небыль. И теперь твой мир – на сухой траве, где сидишь ты сонный и пьешь глинтвейн, и глядишь, как мерно цветет рассвет на холсте золотого неба.
автор — С Радостью.