Ну да. Мне супруга тоже говорила. Что и подвигло. Но в кино, наверное, актёры хорошо своё дело сделали.

Как-то я не заметил свободного трёпа. (Это я не в порядке наезда, честное слово). Кинг треплется иначе — берёт персонажа и начинает его препарировать: ретроспекции всякие, фобии, привычки, рефлексии — разбирает его на мелкие винтики с пружинками. Сладострррастттно. Эти развлекухи занимают где-то до трети объёма его романов (поэтому многие считают Кинга «нудным»).

А тут в последних книгах ему уже некого развинчивать — старые персонажи полностью разобраны, а новых приходится пропускать галопом схематичненько, чтоб не перегружать читателя. Остаются только место и характер действия, то бишь — бродилка с драчками. А Кингу по-моему, это скучно. Он же ж психологист. И возникает ощущение, что писатель в муках пытается более-менее прилично отпахать задуманную сюжетную колею, свести концы с концами без коротких замыканий. Отсюда повторы в приёмах (к финалу уже явно выпуклые):

«— Ты предлагаешь разрезать последний огурец, сладенький? — промурлыкала Сюзанна.

— Наш последний огурец — наше Ка, — невозмутимо ответил Роланд. — И пусть он будет разрезан, я говорю тебе спасибо.

Им ещё предстояло узнать, что Последний Огурец Ка-Тета уже разрезан Судьбой (Кам-каммалла!) на пыльной обочине дороги в Топека. Имя той Судьбы — Дон Педро Дальвадорец».

Ну и ещё там нюансы присутствуют.

Но тут не «добор знаков»! Ну, Кинг так говорит. Он утверждает, что это «вольный роман» и контракты ни при чём. Говорит, на него читатели давили, писали письма «Где прода?» Ну, и ещё приятель-художник. Который вдруг погиб. И сам Кинг чуть не погиб. И из-за этого намекает на особый, сакральный характер «Башни». Типа, на него давили, да. Но — некие потусторонние силы. Вот как даже.