ОффтопикНа самом деле, эта история началась задолго до Нью-Йорка с его бешеным ритмом и захватывающими дух небоскребами. Просто древние тайны мёртвыми свитками пылились в заброшенных библиотеках. Просто камни молчали под грузом вины. Правда томилась в клетке, ее кормили забвением. А вдруг знания, прошедшие через века, однажды забудут? А что если камни никто не захочет слушать? Да и кто распознает слова правды, если клетка — золотая?
Этим летом небывалая, даже для середины июля, жара сводила всех с ума, плавила сознание.
Поэтому Эрик облегченно вздохнул, когда тоскливая осень завладела городом. Появилось хоть какое-то объяснение беспричинной разбитости, непримиримой печали. Дышать стало легче. Нью-Йорк — город выхлопных газов, совсем лишенный свежего воздуха.
Солнышко, лениво поблескивая из-за туч, приветливо играло на стеклах домов, а плиты, укрытые ковром из разноцветной опавшей листвы, ждали первых дворников.
Манхэттенская мостовая остывала под прохладным ветерком, настраиваясь на ежеутренний час пик. С утра по ней еще пробегутся сотни тысяч башмаков и простучат не меньше шпилек-каблучков.
***
Вдоль витрин магазинов, в переулках и на оживленных улицах гудел, кричал и суетился народ, кипел разношерстный людской муравейник.
Уверенно и плавно, будто акульи плавники океанскую гладь, эту толпу рассекали юноша и женщина, чьи весьма оригинальные наряды — синие плащи с серебряными застежками, украшенные расшитыми шелком чужеземными гербами, — никого не смущали в повседневной суете. За ними следом могучей тенью летела огромная воронья стая, скрытая чарами от простых смертных.
Среди серой массы парочка заметно выделялась, прежде всего он, Эрик Корвик. Темно-карие глаза с вызовом во взгляде, брови вразлет, нежные губы и болезненно бледная кожа. Темные, почти черные волосы небрежно собранные в хвост, разбросаны по плечам. Густая челка вечно лезла в глаза, две-три пряди касались распахнутого воротника и шеи. Как в одежде, так и в манерах чувствовалось некое благородство и отстраненность, где-то на уровне энергетики. Эрик был даже более женственен и хрупок, нежели его светловолосая спутница, Лира.
Немолодая, крестьянского вида блондинка не обращала внимание на то, что возраст взял ее раньше отмеренного. Всю дорогу она улыбалась и кокетничала с ним. Пусть морщинки расплылись под глазами, появились мешки от ночных дежурств. В каждом угловатом движении Лиры Сафрон — достоинство, прямо королевская гордость. А как же, она — старший лейтенант тинерской группы захвата, вторая после командира Эрика Корвика.
Так они и продвигались: стремительно, но изящной походкой, он, и грузно шагающим «слоновьим» маршем блондинка, то и дело высоко задирая свой длинный и крупный от природы нос.
Вот такие у меня впечатления вызывают персы — как бы первые впечатления.
Этим летом небывалая, даже для середины июля, жара сводила всех с ума, плавила сознание.
Поэтому Эрик облегченно вздохнул, когда тоскливая осень завладела городом. Появилось хоть какое-то объяснение беспричинной разбитости, непримиримой печали. Дышать стало легче. Нью-Йорк — город выхлопных газов, совсем лишенный свежего воздуха.
Солнышко, лениво поблескивая из-за туч, приветливо играло на стеклах домов, а плиты, укрытые ковром из разноцветной опавшей листвы, ждали первых дворников.
Манхэттенская мостовая остывала под прохладным ветерком, настраиваясь на ежеутренний час пик. С утра по ней еще пробегутся сотни тысяч башмаков и простучат не меньше шпилек-каблучков.
***
Вдоль витрин магазинов, в переулках и на оживленных улицах гудел, кричал и суетился народ, кипел разношерстный людской муравейник.
Уверенно и плавно, будто акульи плавники океанскую гладь, эту толпу рассекали юноша и женщина, чьи весьма оригинальные наряды — синие плащи с серебряными застежками, украшенные расшитыми шелком чужеземными гербами, — никого не смущали в повседневной суете. За ними следом могучей тенью летела огромная воронья стая, скрытая чарами от простых смертных.
Среди серой массы парочка заметно выделялась, прежде всего он, Эрик Корвик. Темно-карие глаза с вызовом во взгляде, брови вразлет, нежные губы и болезненно бледная кожа. Темные, почти черные волосы небрежно собранные в хвост, разбросаны по плечам. Густая челка вечно лезла в глаза, две-три пряди касались распахнутого воротника и шеи. Как в одежде, так и в манерах чувствовалось некое благородство и отстраненность, где-то на уровне энергетики. Эрик был даже более женственен и хрупок, нежели его светловолосая спутница, Лира.
Немолодая, крестьянского вида блондинка не обращала внимание на то, что возраст взял ее раньше отмеренного. Всю дорогу она улыбалась и кокетничала с ним. Пусть морщинки расплылись под глазами, появились мешки от ночных дежурств. В каждом угловатом движении Лиры Сафрон — достоинство, прямо королевская гордость. А как же, она — старший лейтенант тинерской группы захвата, вторая после командира Эрика Корвика.
Так они и продвигались: стремительно, но изящной походкой, он, и грузно шагающим «слоновьим» маршем блондинка, то и дело высоко задирая свой длинный и крупный от природы нос.