"Семейные сцены" Марии Ровной, отрывок — Тебе звонили, — сказал он.
Сергей с готовностью отставил чашку.
— Кто?
— Допей, — зарычала Фалина.
— Сейчас. Кто, па?
— Ты пей, пей. Во-первых, Ященко. Уточнял твой новый номер телефона.
— Записал на сигаретной пачке, пачку выбросил?
— Точно. Сказал, что скинул на твой Е-мэйл статью для перевода.
— Угу. Я уже перевожу.
— Во-вторых, Наташа.
— Какая Наташа?
— Ну, парень, это тебе лучше знать.
— Любопытственно, — тихонько протянула Фалина.
Сергей в мучительном усилии мысли захлопал ресницами.
— Резникова, с моего курса, — помог Дюк.
— Всё любопытственнее и любопытственнее! — оживились уже обе дамы.
— Мне тоже, — непринуждённо сменил роль — с зайца на фотографа — Сергей. — И что ей было нужно?
— Не сказала. Я записал её номер, захочешь — позвонишь.
— Правильно. Спасибо, па.
— В-третьих, из Общества слепых.
— Опять сыграть? Или подарить скульптуру?
— Да нет, наоборот. Приглашали тебя на день рожденья. Собирают всех, кто родился в ноябре — декабре.
— Делать мне больше нечего.
— Что так? — удивился Степан. — Ты подумай, ещё месяц впереди. Всё-таки твоя компания, общие интересы…
— Какие? — процедил Сергей.
— Не понял.
— У тебя много общих интересов со зрячими?
— Понял. Извини.
— Филателисту есть о чём поговорить с филателистами, — не унимался Сергей. — Хасиду — с хасидами. Может быть, даже рыжему — с рыжими. Что мне обсуждать со слепыми? Как найти дорогу, выйдя из троллейбуса? Он, зараза, всякий раз останавливается в другом месте. Какой галстук приличествует к оранжевой майке и зелёным бермудам в красный горох?
Степан хохотнул, не успев вспомнить о сострадании и деликатности. Вспомнишь в таком обществе, как же…
Эсфирь, не раздумывая, перечислила сквозь смех:
— Розовая «бабочка» с сиреневой искрой, бандана благородного пурпура, белые перчатки, канареечно-жёлтые носки, чёрные лакированные туфли.
— Вот. Это — моя компания. Родник оперативной и надёжной информации.
— Ну понял уже, понял. В общем, надоело мне бегать вместо тебя к телефону. Сам выбирай себе компанию, сам обзванивай. Держи.
— О-ла-ла… — растерялся Сергей. — Мобильник! Отец, это чересчур.
— Он, кстати, с маячком.
— Ура! — вполголоса выдохнула Фалина. — Всё, Малыш! Теперь ты никогда никуда не денешься!
Сергей с готовностью отставил чашку.
— Кто?
— Допей, — зарычала Фалина.
— Сейчас. Кто, па?
— Ты пей, пей. Во-первых, Ященко. Уточнял твой новый номер телефона.
— Записал на сигаретной пачке, пачку выбросил?
— Точно. Сказал, что скинул на твой Е-мэйл статью для перевода.
— Угу. Я уже перевожу.
— Во-вторых, Наташа.
— Какая Наташа?
— Ну, парень, это тебе лучше знать.
— Любопытственно, — тихонько протянула Фалина.
Сергей в мучительном усилии мысли захлопал ресницами.
— Резникова, с моего курса, — помог Дюк.
— Всё любопытственнее и любопытственнее! — оживились уже обе дамы.
— Мне тоже, — непринуждённо сменил роль — с зайца на фотографа — Сергей. — И что ей было нужно?
— Не сказала. Я записал её номер, захочешь — позвонишь.
— Правильно. Спасибо, па.
— В-третьих, из Общества слепых.
— Опять сыграть? Или подарить скульптуру?
— Да нет, наоборот. Приглашали тебя на день рожденья. Собирают всех, кто родился в ноябре — декабре.
— Делать мне больше нечего.
— Что так? — удивился Степан. — Ты подумай, ещё месяц впереди. Всё-таки твоя компания, общие интересы…
— Какие? — процедил Сергей.
— Не понял.
— У тебя много общих интересов со зрячими?
— Понял. Извини.
— Филателисту есть о чём поговорить с филателистами, — не унимался Сергей. — Хасиду — с хасидами. Может быть, даже рыжему — с рыжими. Что мне обсуждать со слепыми? Как найти дорогу, выйдя из троллейбуса? Он, зараза, всякий раз останавливается в другом месте. Какой галстук приличествует к оранжевой майке и зелёным бермудам в красный горох?
Степан хохотнул, не успев вспомнить о сострадании и деликатности. Вспомнишь в таком обществе, как же…
Эсфирь, не раздумывая, перечислила сквозь смех:
— Розовая «бабочка» с сиреневой искрой, бандана благородного пурпура, белые перчатки, канареечно-жёлтые носки, чёрные лакированные туфли.
— Вот. Это — моя компания. Родник оперативной и надёжной информации.
— Ну понял уже, понял. В общем, надоело мне бегать вместо тебя к телефону. Сам выбирай себе компанию, сам обзванивай. Держи.
— О-ла-ла… — растерялся Сергей. — Мобильник! Отец, это чересчур.
— Он, кстати, с маячком.
— Ура! — вполголоса выдохнула Фалина. — Всё, Малыш! Теперь ты никогда никуда не денешься!